Ночной сторож, или семь занимательных историй, рассказанных в городе Немухине в тысяча девятьсот неи - Каверин Вениамин Александрович - Страница 50

• Предыдущая
• 50/62
• Следующая

— Сейчас будет танцевать Таня, — с удовольствием сказал Борода. — Но где же она?

В самом деле, где же она? В самом тёмном уголке она сидела и плакала, закрыв лицо руками. — Я не буду танцевать, — сказала она Главному Распорядителю. Я не знала, что мне придётся танцевать в зеркальном зале.

— Что за глупости! — сказал Главный Распорядитель. — Ведь это очень красиво! Ты увидишь себя сразу в сотне зеркал. Неужели тебе это не нравится? Первый раз в жизни встречаю такую девочку!

— Таня, ты обещала — значит, должна! — сказали ребята.

Это было совершенно верно: она обещала — значит, должна. И никому она не могла объяснить, в чем дело, только Петьке! Но Петька в это время стоял на капитанском мостике и говорил в рупор: "Стоп! Задний ход!".

— Хорошо, — сказала Таня, — я буду танцевать.

Она была в легком белом платье, таком легком, чистом и белом, что сама фея Вежливости и Точности, которая так любила чистоту, осталась бы им довольна.

Прекрасная девочка! На этом сошлись, едва она появилась на сцене. "Однако посмотрим, — сказали все про себя, — как она будет танцевать".

Конечно, она очень хорошо танцевала, особенно когда можно было кружиться на одном месте, или кланяться, приседая, или красиво разводить руками. Но странно: когда нужно было бежать через сцену, она останавливалась на полдороги и вдруг поворачивала назад. Она танцевала, как будто сцена была совсем маленькая, а нужно вам сказать, что сцена была очень большая и высокая, как и полагается во Дворце пионеров.

— Да, недурно, — сказали все. — Но, к сожалению, не очень, не очень! Она танцует неуверенно. Она как будто чего-то боится!

И только Борода находил, что Таня танцует прекрасно.

— Да, но посмотрите, как странно она протягивает руки перед собой, когда бежит через сцену, — возразили ему. — Она боится упасть. Нет, эта девочка, пожалуй, никогда не научится хорошо танцевать.

Эти слова как будто донеслись до Тани. Она понеслась по сцене — ведь в зеркальном зале было много ее друзей и знакомых и ей очень хотелось, чтобы они увидели, как хорошо она умеет танцевать. Больше она ничего не боялась, во всяком случае никто больше не мог сказать, что она чего-то боится.

И во всем огромном зеркальном зале только один человек все понимал! Как же он волновался за Таню! Это был Петька.

"Вот так девочка!" — сказал он про себя и решил, что непременно нужно будет стать таким же храбрым, как Таня.

"Ох, только бы поскорее кончился этот танец!" — подумал он, но музыка все играла, а раз музыка играла, Таня, понятно должна была танцевать.

И она танцевала все смелее и смелее. Все ближе подбегала она к самому краю сцены, и каждый раз у Петьки замирало сердце.

"Ну, музыка, кончайся, — говорил он про себя, но музыка все не кончалась. — Ну, миленькая, скорее", — все говорил он, но музыка знай себе играла да играла.

— Смотрите-ка, да ведь эта девочка прекрасно танцует! — сказали все.

— Ага, я вам говорил! — сказал Борода.

А в время Таня, кружась и кружась, все приближалась к самому краю сцены. Ах! И она упала.

Вы не можете себе представить, какой переполох поднялся в зале, когда, еще кружась в воздухе, она упала со сцены! Все испугались, закричали, бросились к ней и испугались еще больше, когда увидели, что она лежит с закрытыми глазами. Борода в отчаянии стоял перед ней на коленях. Он боялся, что она умерла.

— Доктора, доктора! — кричал он.

Но громче все кричал, разумеется, Петька.

— Она танцевала с закрытыми глазами! — кричал он. — Она обещала не смотреться в зеркало ровно год и день, а прошло всего полгода! Не беда, что у нее закрыты глаза! В соседней комнате она их откроет!

Совершенно верно! В соседней комнате Таня открыла глаза.

— Ох, как плохо я танцевала, — сказала она.

И все засмеялись, потому что она танцевала прекрасно. Пожалуй, на этом можно было бы окончить сказку о Песочных Часах. Да нет, нельзя! Потому что на другой день сама фея Вежливости и Точности пришла к Тане в гости.

Она пришла в чистеньком платочке, а на носу у неё были очки в светлой оправе. Свою палочку она поставила в угол, а очки сняла и положила на стол

— Ну, здравствуй, Таня! — сказала она. И Таня поклонилась ей так вежливо, как только могла.

При этом она подумала: "Интересно, а как это у меня получилось?"

— Ты исполнила своё обещание, Таня, — сказала ей фея. — Хотя прошло ещё только полгода и полдня, но ты отлично вела себя за эти полдня и полгода. Что ж, придётся мне расколдовать этого противного мальчишку.

— Спасибо, тётя фея, — сказала Таня.

— Да, придётся расколдовать его, — с сожалением повторила фея, — хотя он вёл себя тогда очень плохо. Надеюсь, с тех пор он чему-нибудь научился.

— О да! — сказала Таня. — С тех пор он стал очень вежливым и аккуратным. И потом, он уже давно не мальчишка. Он такой почтенный дядя, с длинной чёрной бородой!

— Для меня он ещё мальчишка, — возразила фея. — Ладно, будь по-твоему. Вот тебе твоё зеркальце. Возьми его! И помни, что в зеркальце не следует смотреться слишком часто.

С этими словами фея вернула Тане её зеркальце и исчезла.

И Таня осталась вдвоём со своим зеркальцем.

— Ну-ка, посмотрим, — сказала она себе. Из зеркальца на неё смотрела всё та же Таня, но теперь она была решительная и серьёзная, как и полагается девочке, которая умеет держать своё слово.

Мрачное лицо Павла Степановича, с остановившимся взглядом, ежеминутно вспоминалось мне, пока я читал эту сказку. Что могло его так огорчить? Правда, немного странным казалось, что он собрал в своем доме целую коллекцию песочных часов. Целую коллекцию, в то время как в сказке упоминалось только об одном экземпляре?

Зайти к нему и спросить: «Павел Степанович, что вас так огорчило?» Пожалуй, это было неудобно по отношению к такому уважаемому человеку. Но мне повезло: Тюпа вывихнул лапу, гоняясь за мухой. Мария Павловна торопилась в Институт Красоты и попросила меня отнести Гроссмейстеру жалобно мяукавшего кота.

Вот тогда-то я и нашел Павла Степановича в халате, с непричесанной бородкой, еще не изменившегося до неузнаваемости, но уже непохожего на себя…

С Тюпой он обошелся просто: сильно дернул его за лапку, а когда кот оглушительно заорал, не теряя времени, влил в его открытый рот валерьянку.

— Павел Степанович, — сказал я, поблагодарив его и собираясь уходить, — позвольте спросить вас: что с вами? Может быть, мне удалось бы чем-нибудь вам помочь?

Он тяжело вздохнул:

— Чем вы можете помочь человеку, которого опозорили на весь Советский Союз?

— Вас опозорили? Кто же? Он взял со стола журнал:

— Читали?

— Да. И что же?

— А то, что на меня теперь будут показывать пальцами. И смеяться.

— Над вами? Вы хотите сказать…

Я замолчал. Неужели он и был тот мальчик, который невежливо обошелся с феей Вежливости и Аккуратности и должен был стоять на голове годами? Неужели, если бы Таня не решилась похлопотать за него, он и теперь по утрам радовал бы всех своей вежливостью, а по вечерам рычал, сверкая глазами?

— Да, да, — сказал он, как будто угадав мои мысли. — Все это случилось со мной. Очевидно, Петька и Таня рассказали эту историю Нилу Сократовичу, и он теперь, через девять… нет, десять лет…

— Помилуйте, Павел Степанович, да кто же подумает, что это были вы? Разве вы работали воспитателем в пионерском лагере?

— Работал, — мрачно подтвердил Павел Степанович.

— Ну так что! Ведь не только вашей фамилии там нет, но даже не назван город. Читателю и в голову не придет, что все это произошло в Немухине! Нарочно указано, что воспитатель был маленький. А вы — среднего роста. У него была такая большая борода, что ребята его так и звали. А она у вас маленькая.

— Была большая.

— Мальчики и девочки названы только по именам, а ведь мало ли на свете Тань и Петь? В Немухинском Дворце пионеров, конечно, есть зеркала, но в Концертном зале их нет и никогда не бывало.

• Предыдущая
• 50/62
• Следующая