Привет кошке! - Мацутани Миёко - Страница 11

• Предыдущая
• 11/12
• Следующая

— Электричество зажглось! — закричал он сам о себе.

— Ура! — радостно завопили все.

Радость людей невозможно ни описать пером, ни рассказать словами. Никто и не заметил, что на потолке висит огненный шар, все лишь вздохнули с облегчением оттого, что зажёгся свет.

— Что же всё-таки произошло?

— Где же кондуктор? — галдели все.

Наконец появился кондуктор.

— Уважаемые пассажиры! — сказал он. — Сообщаю вам, что у входа и выхода из туннеля произошли обвалы. Если бы наш поезд задержался на минуту, нас раздавило бы.

Тут кондуктор вдруг взглянул на потолок и сказал:

— Что это? Свет горит только в этом вагоне.

— Да ладно! Ладно! Продолжайте, — поспешно сказал художник. — Значит, мы заперты в туннеле?

— Да, заперты.

— А вы сообщили об этом на станцию?

— Я… не могу этого сделать, — сказал кондуктор. — Телефон у входа в туннель засыпало землёй. И вход и выход сильно завалены камнями, человек не может выйти. К тому же здесь, в горах, никто не живёт. Придётся подождать.

— Ну что же, подождём. Ведь к нам обязательно придут на помощь.

— Ждать нельзя. Машинист ранен. Нет ли среди вас доктора?

Все переглянулись.

— Значит, нет… Нужно было бы поскорее помощь оказать…

Кондуктор помрачнел. Все молчали. Потом кто-то спросил тихо:

— Нельзя ли пролезть между камнями? Или прорыть выход и выйти наружу?

Но никто ничего не сказал.

О-Бакэ-тян, слушавший это, почувствовал, что тело его вспыхнуло красным цветом.

— Я! Я пролезу! — закричал он.

Все разом взглянули на потолок и, увидев, что вместо лампочки там висит огненный шар, завопили:

— Ой! Огненный шар!

Тогда О-Бакэ-тян легко перекувырнулся через голову и обратился в самого себя. И хотя момент был ужасный, вежливо представился:

— Я — не чудище! Я — О-Бакэ-тян. Привет кошке!

— Почему? Почему «Привет кошке!»? Скажи: «Привет Почемучке!» — завопила Почемучка, вылезая из рюкзака.

К счастью, пассажиры были так расстроены, что никто её не заметил. Только художник увидел Почемучку и легонько шлёпнул её.

— Я пойду и сообщу обо всём. Мне это удастся, — сказал О-Бакэ-тян, плавая в воздухе.

Человек в берете подошёл к окошку и распахнул его.

— Спасибо, Берет-сан! Ну, я пошёл. — И О-Бакэ-тян вылетел в темноту туннеля.

— Уважаемые пассажиры! Тише, пожалуйста. Верьте этому малышу и ждите. Сейчас я вам всё объясню, — сказал художник.

О-Бакэ-тян летел по тёмному туннелю как огненный шар, сам себе освещая путь. Добравшись до входа в туннель, он поискал, кружась, какого-нибудь отверстия, но вход был завален очень плотно. Земля, песок и камень образовали толстую пробку, которая заткнула вход.

— Ладно. Посмотрим, что с другой стороны делается. Может, там есть какая-нибудь щель.

И О-Бакэ-тян повернулся кругом и полетел обратно. Прилетев к выходу, он заметил, что кабина машиниста раздавлена. Из неё доносятся тяжёлые стоны.

«Ага! Это раненый машинист стонет. Ужасно! Ужасно! Нужно скорее выбраться отсюда».

О-Бакэ-тян заторопился, освещая своим светом землю, песок и камни, заполнявшие туннель доверху, он пытался найти какую-нибудь щель.

— Мяу! О-Бакэ-тян! Это я. Позволь тебе помочь.

Это была Почемучка. Сверкая зелёными глазами, распушив хвост, она примчалась сюда из вагона.

— Я ищу, нет ли какой-нибудь щёлочки, пусть самой крохотной. Я стану тоньше нити и пролезу в неё, — сказал О-Бакэ-тян. — Почемучка, помоги мне: ищи щель.

— Поняла.

И они стали осматривать, обнюхивать и царапать камни, завалившие вход.

— Чувствую запах чистого воздуха! — закричала Почемучка. — Сейчас разрою это место.

И Почемучка передними лапами принялась разгребать землю и песок, обрушившиеся сверху.

— А ты, оказывается, здорово землю роешь. Вот не думал, что кошки могут землю рыть! — восхитился О-Бакэ-тян.

— Да, мы умеем рыть землю. Мы чистоплотны. Засыпаем всё за собой.

Тут вдруг посыпалась земля: «Дза-дза-дза-дза!» Почемучка покатилась вниз вместе с землёй.

— Ты не ушиблась? — спросил О-Бакэ-тян, подлетая к ней весь бледный.

— Всё в порядке, — тонким голосом сказала Почемучка.

— Ну как? Проделала щель?

— Подожди немного.

О-Бакэ-тян прислушался. Земля всё ещё осыпалась.

— Страшно! Чуть прикоснёшься — и снова обвал будет.

Наконец всё стихло. О-Бакэ-тян подлетел к тому месту, куда свалилась Почемучка. Ага! Откуда-то просачивается холодный воздух!

— Есть щель! Есть выход! — закричал он. — Я полезу. Как ты, Почемучка? В порядке?

— В порядке.

Почемучка, вся в грязи, подползла к О-Бакэ-тяну. Вид у неё был совсем жалкий, только зелёные глаза внимательно взглянули на О-Бакэ-тяна.

— Ну, на тебя вся надежда.

— Ладно, я пошёл.

О-Бакэ-тян вытянулся, словно нить, и полез в щель. Когда щель кончалась, он искал новую и продолжал пробираться вперёд. Он был почти без сознания — так тяжело было лезть между камней. Даже ему, похожему на туман, трудно долго тянуться как нить.

О-Бакэ-тян не помнил, сколько продолжалось это тягостное состояние. Наконец он воскликнул:

— Вылез!

Он выбрался из завала. От радости три раза перевернулся через голову и полетел под дождём к станции.

Дождь продолжал лить сплошным потоком. Выл ветер.

«Конечно, сумрачные, ветреные дни гораздо лучше, чем тёплые, солнечные, но сегодня погода уж слишком разгулялась», — сказал сам себе О-Бакэ-тян, тяжело дыша.

Сколько он летел, неведомо, только увидел наконец одинокий огонёк — это была платформа станции.

«Станция! Наконец-то я добрался! Расскажу всё дежурному по станции и спасу людей».

О-Бакэ-тян припустил ещё быстрее и влетел на платформу.

Никого нет… Он поспешно заглянул в ворота у входа на перрон. Никого. Здание станции не освещено, дверь закрыта.

Платформа пуста, на станции — ни души.

— Эй! — крикнул О-Бакэ-тян, но никто не откликнулся, хотя на платформе кое-где горел свет. В ответ он услышал лишь шум дождя. — Есть кто-нибудь? — снова крикнул О-Бакэ-тян, пролетая по платформе. Наконец он не выдержал и плачущим голосом спросил: — Неужели никого нет?

И тут из-под тёмного здания высунулась мышь.

— Послушайте! Эта станция без людей.

— Без людей? А что это значит?

— Никого нет. Здесь в горах жителей мало. Видно, экономят…

— А кто же зажигает огни на платформе?

— Они сами по себе зажигаются вечером и сами гаснут утром, а отчего — не знаю.

— Гм… — О-Бакэ-тян рассеянно глядел на ночную платформу, где ярко горели электрические лампочки. Как же льёт этот дождь! — Странная станция! Я не знал, что такие бывают.

О-Бакэ-тян огляделся. Ни одного огонька окрест. Может, оттого, что глухая ночь и все спят, а может, оттого, что дикие горы кругом.

— Понятно. Тогда я пойду к другой станции. До свидания, Мышка-сан.

И О-Бакэ-тян снова полетел. Летел, летел — ничего не видно. Вдруг впереди забрезжил огонёк.

— Вот хорошо! В этом доме люди ещё не спят. Расскажу им про обвал. Пусть поспешат на помощь.

И О-Бакэ-тян ловко проскользнул сквозь дверную щель.

В доме при зажжённом свете крепко спал на боку какой-то человек.

— Добрый вечер! Я не чудище. Я — О-Бакэ-тян. Привет кошке! — учтиво представился О-Бакэ-тян. Потом закричал что было мочи: — Дяденька! Проснитесь! Прошу вас, встаньте! Поезд в туннеле засыпало. Обвал!..

Но человек не проснулся. Он только пробормотал что-то невнятное.

— Ну сколько можно вас будить! Дяденька, вставайте! Поезд засыпало. Раненый есть…

Человек снова пробормотал что-то совершенно невразумительное.

• Предыдущая
• 11/12
• Следующая