Всё не просто - Григорьев Тимофей - Страница 2

У Саррана с соседями был мир.

Пророчество[1] начинало сбываться.

— Нам осталось потерпеть не более суток, после этого можно отправляться домой. Ненавижу людей, этих противных животных надо было удалить из круга жизни, когда у нас была такая возможность. Нет, решили посмотреть, что получится — теперь придется вечно мириться с их привычками гадить там где живут и тем, с кем живут.

Если бы я ясно не слышал, о чем ведут разговор мои эльфийские охранники, то восторгался бы певучим журчанием их речи, как и все жители дворца. К сожалению, я прекрасно владел эльфийским и оркскими языками, и радости добытые таким образом сведения мне не доставляли. Я только что узнал — жить мне осталось не более суток.

Радоваться нечему. Но и причин печалиться не было — все это я знал давно и у меня теперь есть возможность изменить свою жизнь.

Жизнь. Если можно было так назвать мое положение при дворе отца — что-то среднее между ценным заложником и редкой зверюшкой, которую все брезгливо пинают, но прибить не решаются из-за ее ценности. Так было всегда, сколько я себя помнил — к мне относились с болезненным любопытством и легким опасением, как будто не знали чего от эльфийского полукровки ждать в следующий момент.

Своей жизнью и тем более своим здравым рассудком я был обязан не безвременно почившей матушке, не старательно не замечавшему меня отцу, а двум старым семейным слугам — Наине и Казимиру. Наина числилась в свое время доверенной фрейлиной у моей бабки, старой королевы, была приставлена ко мне с самого рождения и отвечала головой за здоровье старшего сына короля. Не обращая никакого внимания на «сложные» обстоятельства появления на свет, Наина любила своего воспитанника безмерно, как может любить только всегда мечтавшая о ребенке женщина. Детей у них с Казимиром не было и появление на старости лет ребенка было как подарок небес. Казимир в их трио играл главную роль — капитан королевских кирасиров в отставке, он уже в зрелом возрасте женился по совету королевы и старался не привлекать к себе излишнего внимания. Происходил он из семьи достойных, но обедневших дворян, был младшим сыном, и рассчитывать ему приходилось на себя и старые семейные связи — они очень пригодились при его назначении воспитателем старшего сына короля.

Почему старший сын, а не наследник? — спросили бы вы. — А потому что не достоин юноша сомнительного происхождения даже в мыслях быть назван наследником Великого Гонора. Маги и целители подтверждали чистоту человеческой части моей крови, но после рождения сына от второй жены даже в официальных документах старший сын не упоминался.

Все старательно делали вид, что ребенок Эльдары где-то есть, но не здесь и не сейчас. Во многом это было даже удобно — меня никогда не вызывали к отцу, в отличие от младшего братца (тоже Гонора), не интересовались моими занятиями и моим мнением. В глазах двора я был никем и ничем, следовательно, никого и не интересовал. Через меня нельзя было подобраться к королю и выпрашивать должности и земли. Вся золотая молодежь вилась около Гонора-младшего, его матери — королевы и его деда — первого министра короля герцога Дареона.

Сегодня был знаменательный день для всего королевства — любимому сыну короля Гонору-младшему исполнялось 22 года, по закону он становился совершеннолетним и официально вступал в права кронпринца Саррана. Рослый белокурый красавец-принц имел бешеную популярность у слабого пола и во всю пользовался этим. Армия знала кронпринца как отчаянного рубаку (он успел отметиться в нескольких стычках с орками) и любителя посидеть с однополчанами за столом с кружкой вина или перекинуться в картишки «на интерес». Народ Гонора-младшего обожал — девок прилюдно не портил, мужикам давал в зубы только за дело — что еще надо от принца и «надежы нашай». Тем более что про меня ходили по государству самые страшные слухи — как будто я чернокнижник, мятежник, сумасшедший и вообще больной, вот-вот помру.

«Неужели так необходимо было создавать мне такую репутацию в государстве. — Размышлял я с горечью. — Как будто у меня были хоть какие-то претензии на трон.» Смешно, но так хочется плакать. Это эльфийская кровь не дает достойно встретить свою судьбу, глядя в глаза убийцам, которых осталось ждать не более нескольких часов. Никто даже не подумал о возможности по другому решить мою «проблему». Эльфийские «родственнички» ни разу не приехали навестить и хотя бы убедиться, что я еще жив, не сдох в канаве, где вполне мог бы оказаться, если бы не бабка — вдовствующая королева Гелена. Про отца и его жену королеву Дарину, «новую мамочку», и говорить нечего — в их жизни меня нет, и не было. И сейчас настало время соединить мечты с реальностью — меня должно «не стать». Печально, но факт — я не нужен ни эльфам, ни людям.

— Ты нужен мне. — Тихий голос прозвучал слегка неожиданно. Странно, я был уверен, что об этой комнате было известно только Казимиру, но говорил точно не он. — Так и будешь сидеть, как овца, и ждать мясника или будем что-то решать? Малыш, тебе пора определиться — хочешь ты жить или нет. Времени у нас с тобой не более получаса, потом все будет намного сложнее. Пора бы нам познакомиться, малыш.

Терпеть не могу когда меня называют «малыш», «мелкий» или «задохлик», за это многие получали по носу, а то и крепче. Сложно не реагировать на такие насмешки, когда почти в двадцать пять лет выглядишь на пятнадцать. C такой родословной, как у меня, я должен благодарить богов, что смотрюсь не на десять лет, эльфы считаются взрослыми после первой сотни и выглядят соответственно. Резко обернувшись, я заметил массивную тень в углу, но понять, кто это было невозможно. Одинокая свеча хороша для печальных раздумий, для переговоров ее света было явно не достаточно. А то, что это переговоры ясно было сразу, если бы хотел просто сказать «привет» пришел бы раньше или позже — уже с цветочками на могилку.

— Может, представишься. — Говорю я. — Времени мало, а разговор серьезный.

— Сейчас от тебя нужно только одно — определиться с вопросом о жизни. Твоей. Хочешь жить — уходим со мной и на моих условиях. Не хочешь — я ухожу один, а ты с горячей радостью встречаешь свою эльфийскую охрану.

— Неужели они сами, своими эльфийскими рученьками будут делать грязную работу? — Я тяну время, так необходимое мне сейчас. — Людей подходящих не нашлось?

— Желающих много, надежных нет. Союз с людьми не оправдал себя, политическая обстановка у эльфов изменилась, многие Младшие Дома с удовольствием пощипали бы людишек. Но твое существование мешает им в осуществлении их планов. А вот твоя смерть, желательно трагическая — прекрасный повод повоевать «за жизнь наших детей», убиваемых подлыми людьми. Так что твоя охрана ждет знака, когда будет подходящая обстановка во дворце. Старший Дом никогда не доверит такое дело наемникам, эльфы все сделают сами. Желаешь убедиться сам или пойдем?

— Кто же ты? — Почти кричу, не понимая, зачем ему помогать мне. — Что тебе от меня надо?

— Надо? Доверие. Безоговорочное. Кто я? Позволь представиться — военный вождь клана Небесной Змеи Оррин Злопамятный — твой отец.

Его заявление стало последней каплей в чаше моего терпения. Наконец передо мной был тот, кто виноват во всех моих несчастьях. Молча выхватив кинжал, бросаюсь на этого поганого орка. Глупо? Да! Но о «теплой» встрече с ним я мечтал последние двадцать лет! Встрече на троих — он, я и эльфийский кинжал. Что может быть унизительнее для орка, чем быть зарезанным изящным эльфийским кинжальчиком! Для такого случая я даже смазал его очень интересным ядом, так как о честном поединке между нами не могло быть и речи. Кто он и кто я. Он — самый воинственный и удачливый в войнах вождь орков за несколько последних столетий, а я — никому не нужный никчемный и даже не полукровка, а вообще неизвестно кто!