Русские горки. Конец Российского государства - Калюжный Дмитрий Витальевич - Страница 69

Для слома плановости применялись явные подлоги. Так, советник президента СССР по экономическим вопросам академик А. Аганбегян заявил, что в СССР производится слишком много тракторов, что реальная потребность в них сельского хозяйства в 3–4 раза меньше. Этот сенсационный пример и до сих пор широко цитируется в литературе. На деле СССР лишь в 1988 году достиг максимума в 12 тракторов на 1000 га пашни, притом, что в Европе норма была 120 тракторов (даже в Польше было 77, а в Японии 440). Такой же миф запустили о производстве удобрений, стали и многого другого.

В марте 1989 года специализированные банки («Промстройбанк», «Агропромбанк» и другие) были переведены на хозрасчёт, а с 1990-го стали преобразовываться в коммерческие. В августе 1990 года была образована Общесоюзная валютная биржа. В СССР началась продажа денег.

Всеми этими мерами был открыт путь к неконтролируемому росту цен и снижению реальных доходов населения. Государство лишилось экономической основы для выполнения своих обязательств перед гражданами, в частности, пенсионерами. В августе 1990 года был образован Пенсионный фонд СССР.

В 1991 году ликвидировали Госснаб СССР; страна погрузилась в состояние «без плана и без рынка».

Был подорван внешнеторговый баланс. До 1989 года СССР имел стабильное положительное сальдо во внешней торговле; в 1987 году превышение экспорта над импортом составляло 7,4 миллиарда рублей, а в 1990 году было уже отрицательное сальдо в 10 миллиардов рублей. Заодно подорвали отечественную лёгкую и пищевую промышленности. В это время уже в полной мере сказались экономические последствия антиалкогольной кампании: виноградники были вырублены, а громадные доходы от торговли спиртным перестали поступать государству.

Полагают, что за счёт дальнейшего разрушения финансовой системы — дефицита госбюджета, внутреннего долга и продажи валютных запасов — правительство пыталось оттянуть развязку. Может быть, и так. А может быть, правительство через эти инструменты стремилось к ускорению развязки. Трудно судить, чего там было больше: глупости, некомпетентности, случайности или вредительства.

Дефицит госбюджета СССР, составлявший в 1985 году 13,9 миллиарда рублей, в 1990 увеличился до 41,4 миллиарда, а за девять месяцев 1991-го прыгнул до 89 миллиардов, за один только июнь подскочив на 30 миллиардов рублей. Положение РСФСР оказалось ещё хуже: если до 1989 года республика не знала бюджетного дефицита, а в самом 1989 году было превышение доходов над расходами в 3,9 миллиарда, то в 1990-м дефицит госбюджета России составил 29 миллиардов, а в 1991-м уже 109,3 миллиарда рублей.

Не менее активно рос государственный внутренний долг: 1985 г. — 142 млрд рублей (18,2 % ВНП); 1989 г. — 399 млрд (41,3 % ВНП); 1990 г. — 566 млрд (56,6 % ВНП); за 9 месяцев 1991 г. — 890 млрд рублей. Золотой запас, который в начале перестройки составлял 2 000 тонн, в 1991 году упал до 200 тонн. Страну продали Западу.

Обвал, который начался в 1990 году, повлёк колоссальную накачку экономики пустыми деньгами. Об этом писал А. Черняк в статье «Скорее он мертв, чем жив. Агония рубля и как лечить болезнь?»:

«Наши печатные станки сегодня работают с наивысшим КПД. Судите сами: за 4 года — с 1987 по 1991 — общая сумма выпущенных наличных денег в рублях, так называемая денежная масса, выросла на 78 % и на 1 января нынешнего года составила 733 млрд рублей. За последующие полгода ситуация стала катастрофической — объем денежной массы увеличился сразу на 44 %. А дальше, думается, началось просто безумие: третьего дня по телевидению прозвучало сообщение, что в августе Гознак выпустил столько денег, сколько их было отпечатано за весь прошлый год… На заседании Комитета по оперативному управлению народным хозяйством СССР 13 сентября прозвучала такая цифра: по бюджету и всем централизованным фондам дефицит к концу года составит астрономическую сумму — свыше 200 млрд руб. — в 8 (!) раз больше утвержденной Верховным Советом СССР. Впрочем, сегодня называется другая цифра — уже около 500 млрд. Агонии рубля способствует и всё ускоряющийся переток безналичных денег в наличные, а также растущий как на дрожжах внешний долг СССР… Набрали столько, что и внукам хватит отдавать. Только в этом году надо выплатить 12 млрд. Где их взять?»

В рамках перехода к «экономическим методам управления» и полному хозрасчёту предприятий было проведено радикальное изменение всей структуры управления. За один год в отраслях было полностью ликвидировано среднее звено управления с переходом к двухзвенной системе «министерство-завод». В центральных органах управления СССР и республик было сокращено 593 тысяч работников, только в Москве — 81 тысяча. (Они были трудоустроены в других учреждениях отраслей.) На 40 % было сокращено число структурных подразделений центрального аппарата.

Прямым результатом всего этого стало разрушение информационной системы народного хозяйства. Поскольку компьютерной сети накопления, хранения и распространения информации ещё не появилось, опытные кадры с их документацией были главными элементами системы. Когда эти люди были уволены, а их тетради и картотеки свалены в кладовки, потоки информации оказались блокированы. Это не могло не раздувать дальнейшую разруху и неразбериху, но фактически, уже начиная с 1986 года, центральный аппарат управления хозяйством был недееспособен.

В предыдущей главе мы показали, что у организаторов перестройки не было экономической концепции, не было и никакой государственной идеи. Но какие-то цели они преследовали? Мы можем догадаться о них, зная, что получилось в итоге.

Заметим, что наши государственные мужи — и при Горбачёве, и при Ельцине — не обращали внимания на бедственное положение финансов страны, на прогрессирующую нищету населения. Главным для них была забота о личном комфорте и роскоши. Стало нормой, что очередное «первое лицо» начинает со строительства и обустройства новых резиденций по своему вкусу и с учётом капризов домочадцев. Россия с каждым обновлением элиты приучалась запоминать новые названия их резиденций под Москвой и на юге. Кстати, не стал исключением из этого правила и В.В. Путин.

И так — по всем цепочкам: от генсека (президента) до главы администрации занюханного района, от предсовмина и министров — до директоров заводов, и т. д. Разница была (и есть) только в масштабах, то есть, элита центра смотрела на Запад, элита областей — на Москву, а элита районов подражала своим областным руководителям.

Но роскошную жизнь элиты сильно затрудняла государственная идеология. Как же: Ленин, социализм, «власть трудящихся»… Поскольку идеология относится к самым высоким целям государства, под неё подстраивается и всё остальное: способ перераспределения собственности (экономика), порядок и нормы ответственности (юстиция), практика правоохранной деятельности. По всем позициям при существующей идеологии элита получала сплошные рогатки. А ей хотелось, чтобы перераспределение богатств было в её пользу и без юридической ответственности, и милиция чтобы защищала её же.

Короче, целью партийной, государственной, хозяйственной и «теневой» элиты при Горбачёве был слом идеологии. А чтобы подорвать существующие государственные ценности, закреплённые в стереотипных представлениях населения, надо было воздействовать на обыденное сознание, повседневные мысли среднего человека. Самый эффективный способ воздействия — неустанное повторение одних и тех же утверждений, чтобы к ним привыкли и стали принимать не разумом, а на веру. Как известно, человек любит сенсации, но не склонен верить чему-то совершенно небывалому. Но если об этом небывалом со всё новыми подробностями ежедневно сообщают десятки газет и пять телеканалов, поневоле поверишь.

Вот ради достижения этой цели — развала старой идеологии — правящая верхушка и выдвинула лозунг гласности. Для порядка отметим, что цели создания новой российской идеологии не было; её и нет, а есть тупое следование западным теоретическим моделям.