Магический кристалл - Алексеев Сергей Трофимович - Страница 22
- Предыдущая
- 22/42
- Следующая
– Ара, – вымолвил один из них.
Царевна что-то спросила на своем гремящем, как жесть, языке, однако старцы словно не услышали ее, храня молчание и каменную неподвижность.
Спустя несколько минут из шатра появились три таких же ветхих старухи с клюками. Переплетенные алыми лентами, их жидкие седые космы были собраны на ушах, а расчесанные и слегка скрученые пряди привязаны к подбородкам, словно бороды. Так же как и старцы, они обошли Космомысла вокруг, разглядывая со всех сторон, одна из них дотянулась трясущейся, боязливой рукой, потрогала согнутую в колене ногу, а другая долго рассматривала ногти на сцепленных пальцах рук.
– Ара, – подтвердила она.
Обменявшись еще несколькими звуками, напоминающими гусиное гоготанье, они сели на носу корабля и тотчас погрузились в некое полусонное состояние, хотя Авездра трижды и резко окликнула их непонятным словом:
– Гурбад-ажар?
Так ничего и не услышав в ответ, она отчего-то неуверенно подошла к шатру, сама отвела занавес и теперь произнесла это же слово распевно и с неожиданной покорностью:
– Гурбад-ажар…
Слуги набросили ей на голову алое покрывало, а сами, зажав ладонями глаза, пали ниц; старцы же и старицы, словно очнувшись, спрятали головы под полами длинных одежд.
Через некоторое время из шатра появилось трехногое и двухголовое существо – сросшиеся близнецы, судя по их движению, оба слепые. Щупая впереди себя дорогу, они неуверенно приковыляли к Космомыслу и подняли две узловатые и непомерно мощные руки с растопыренными корявыми пальцами, будто намереваясь вцепиться в него. И тут из-под одежд, из середины одного общего тела выпуталась третья, вялая, с белой, не видевшей солнца кистью, на которой дрожали тонкие, детские пальчики. Близнецы словно прозрели в единый миг, отступили назад, и на их смуглых лицах отпечатался страх.
– Ара! – произнесла одна голова.
– Ара дагдар! – возразила другая.
Две руки их безвольно опустились, а эта третья, будто щупальце морского животного, стала вытягиваться, удлинняться, покуда пальцы не коснулись запястья руки исполина, истертого до крови оковами и теперь взявшегося коростой.
– Дагдар! – выкрикнули обе головы. – Дагдар урбад!
Зрящая рука отдернулась, спряталась под одежды, а близнецы заслонили глаза ладонями, согнулись пополам – то ли в поклоне, то ли чтоб спрятать лица, и задом, неуклюже переступая ногами, удалились в шатер.
За ними обнажили головы и попятились сначала старицы, потом старцы и слуги, причем поспешно и неожиданно сноровисто.
Когда палуба опустела, Авездра сдернула с головы покрывало и приблизилась к Космомыслу.
– Ты Ара дагдар урбад! – провозгласила она.
– Не знаю твоего языка, – с сожалением признался исполин. – Не понимаю, что ты сказала.
– Ты бог Ара, вечный и всемогущий.
– Нет, я не бог, – вздохнул он. – Мне стыдно называться даже внуком божьим, ибо я опозорил своего Деда своим пленением и рабством.
– Ясновидящие жрицы Астры узнали тебя, бессмертный Ара!
– Меня зовут Космомысл… Авездра оставалась непреклонной.
– Так тебя именуют арвары. На языке македон Полунощная Звезда называется Ара. Ты – ее божественный Свет, и ясновидящие чаровницы узрели сияние, исходящее от тебя. А третья рука Гурбад-ажар увидела твою вечную природу, которой обладают только боги – дагдар урбад.
– Твои слова заблуждение! Это от дорогих одежд, от золота и самоцветов исходит сияние!
– Третья рука Гурбад-ажар никогда не ошибается, потому что она – зрящая.
– К сожалению, я обычный смертный исполин из рода Руса, и моя природа не вечная, и не божественная – простая человеческая, и даже не царственная, как у тебя. Мне отмерено не так уж много лет жизни. Поэтому, если ты освободила меня, то отпусти, как только причалим к берегу. Прежде всего я должен отомстить императору Марию за позор и унижение…
– Мария давно нет на этом свете, и некому мстить. А у тебя, дагдар урбад, впереди столько лет, сколько звезд на небе.
– Если бы я родился вечным! – горько вздохнул исполин. – Но даже не хочу испытывать судьбу, как испытал ее мой соперник Уветич. Я знаю, что умру, как умирают ныне многие арвары, может быть, не достигнув и ста лет. Поэтому мне нужно многое успеть…
– Но ты прожил на земле уже более двух веков! Только двести лет тебя держали в цепях.
Космомысл сделал попытку встать, однако иентера так сильно качнулась, что гребцы левого борта сбились с ритма, а кормчие налегли на кормило, дабы выровнять ход корабля.
– Тебе солгали… Я был в рабстве всего два года!
– Нет, всемогущий Ара. С тех пор как ты родился, миновало двести восемнадцать лет…
– Постой!… Такого не может быть! Я помню, как меня пленили… Я готовил погребальную ладью для Уветича… Император Марий отыскал меня и устроил засаду, чтобы отомстить за поражение! Потом я узнал от одного раба-словена, что меня выдал родной брат, Горислав. Указал, по какому пути пойду и где находится необитаемый остров… А Марий захватил врасплох, ибо в тот час я спешил поскорее выйти в океан и не думал об опасности… А в прошлом году император продал меня на невольничьем рынке…
– Для тебя, дагдар урбад, один век проходит, как один год. И это еще одно подтверждение твоей божественной природы. Ты был куплен еще прапрадедом нынешнего владельца каменоломни.
– Не верю! Он обманул тебя!
– Я хитра и мудра, однако же обмануть меня можно, – согласилась Авездра. – Поскольку я земная. Нельзя ввести в заблуждение звезды и ясновидящих жриц Астры. И совершенно невозможно обмануть третью руку Гурбад-ажар.
– Неужто миновало двести лет?! – ужаснулся Космомысл. – И уже нет на свете моего отца, брата Горислава?… И Мария нет?
– Даже их правнуки успели родиться, состариться и умереть…
– Постой! Я догадался! Зачем ты хочешь обмануть меня? Чтоб я не мстил брату? Или императору и всей Ромее? А может, ты хочешь убедить меня, что я бессмертный?
Немного поколебавшись, Авездра подошла к мачте и по оснастке забралась на рею со спущенным парусом, чтоб быть поближе к ушам исполина.
– Добро, я открою тебе тайну, – зашептала она. – Там, в каменоломне, ты, бессмертный Ара, спросил, кто наши боги, и я ответила, что у македон нет богов и мы порождение войны. Мы потомки самых мужественных и беспощадных воинов Урарту, которых именовали бессмертными, ибо в сражениях наши предки были настолько отважными, что смерть обходила их стороной. Кровь врага, пролитая воином, дает ему силы, но смывает память о своих богах и разъедает божественный дух в человеке. Чем храбрее и отважнее мы сражались, тем более губили в себе божественное начало, и пришел тот час, когда македоны из людей превратились в кровожадных животных, беззащитных перед небом. Мой отец, царь Урджавадза, пока еще имеет власть над самым воинственным в мире народом, но его силы не беспредельны. Чтобы управлять македонами, нам нужен небесный покровитель – не божок, не дух и не покорный господь, коему поклоняются рабы. Мы ищем бога – исполина, бессмертного богатыря, достойного представлениям македон.
– Твой народ напоминает мне безоких обров, – заметил Космомысл. – Они тоже искали бога. И обрели его, прозрели, но не сотворили ничего великого и доброго. Напротив, стали кровожаднее и несут арварам лишь беды.
– Мы знаем о них по сказам, – вдруг призналась Авездра. – И судьба обров страшит македон более всего. Мы можем так же бесследно исчезнуть, оставив о себе лишь дурную славу.
Космомысл вновь качнул пентеру с борта на борт.
– Исчезнуть? Обрище бессмертно, как всякая тварь, порожденная грехом.
– Не смею оспаривать твои слова, дагдар урбад, но я слышала легенду, – смутилась она. – Обров давно не существует на земле. Двести лет назад они пришли в полуденную сторону откуда-то из холодной полунощной страны и сели на богатых землях скуфи, чтоб жить самим по себе. Но не пригодные ни к земледелию, ни к скотоводству, они жили набегами на соседние народы. А когда стало некого грабить, пожрали сами себя.
- Предыдущая
- 22/42
- Следующая
