Девушка с татуировкой дракона - Ларссон Стиг - Страница 3

• Предыдущая
• 3/31
• Следующая

Итак, он спокойно улыбнулся и посмотрел в глаза представителю вечерней газеты.

– Ну, придумай что-нибудь. Ты ведь всегда здорово сочиняешь статьи.

Репортер говорил без неприязни. Со всеми здесь Микаэль был более или менее знаком, а злейшие его критики предпочли не приходить. С одним из репортеров он раньше вместе работал, а «Ту, с канала ТВ-4» ему несколько лет назад едва не удалось закадрить на вечеринке.

– Тебе там задали хорошую взбучку, – сказал представитель газеты «Дагенс индастри», молодой, явно из внештатных корреспондентов.

– В общем-то, да, – признался Микаэль.

Утверждать обратное ему было сложно.

– И как ты себя чувствуешь?

Несмотря на серьезность ситуации, ни Микаэль, ни журналисты постарше, услышав этот вопрос, не смогли сдержать улыбки. Микаэль обменялся понимающим взглядом с представительницей канала ТВ-4.

«Как ты себя чувствуешь?»

«Серьезные журналисты» во все времена утверждали, что это единственный вопрос, который способны задать «бестолковые спортивные репортеры» после финиша «запыхавшемуся спортсмену».

Но потом он вновь стал серьезным и ответил вполне дежурной фразой:

– Я, естественно, могу лишь сожалеть о том, что суд не пришел к другому выводу.

– Три месяца тюрьмы и компенсация в сто пятьдесят тысяч крон – это ощутимо, – сказала «Та, с канала ТВ-4».

– Я это переживу.

– Ты готов попросить у Веннерстрёма прощения? Пожать ему руку?

– Нет, едва ли. Мое мнение о моральной стороне коммерческой деятельности господина Веннерстрёма не претерпело существенных изменений.

– Значит, ты по-прежнему утверждаешь, что он негодяй? – сразу последовал вопрос от «Дагенс индастри».

Этот вопрос грозил привести к появлению «материальчика» с роковым заголовком, и Микаэль мог бы попасться в эту ловушку, но репортер слишком поспешно подставил микрофон, и он уловил сигнал об опасности. Прежде чем ответить, он помедлил несколько секунд.

Суд только что постановил, что Микаэль Блумквист нанес оскорбление чести и достоинству финансиста Ханса Эрика Веннерстрёма. Его осудили за клевету. Процесс завершился, и обжаловать приговор он не собирался. А что произойдет, если он неосторожно повторит свои утверждения прямо на ступенях ратуши?

Микаэль решил, что проверять это не стоит.

– Я полагал, что имею веские основания для публикации имевшихся у меня сведений. Суд посчитал иначе, и я, разумеется, должен смириться с результатами судебного разбирательства. Теперь мы в редакции хорошенько обсудим приговор, а потом решим, что нам делать. Больше мне добавить нечего.

– Но ты забыл о том, что журналист обязан подкреплять свои утверждения доказательствами, – довольно резко заметила «Та, с канала ТВ-4».

Отрицать это было бессмысленно. Раньше они с ней считались добрыми друзьями. Сейчас лицо девушки оставалось спокойным, но Микаэлю показалось, что он уловил в ее взгляде разочарование и отчужденность.

Микаэль Блумквист продолжал отвечать на вопросы еще несколько мучительных минут. В воздухе буквально витало недоумение собравшихся: как Микаэль мог написать статью, полностью лишенную оснований? Но никто из репортеров об этом так и не спросил, возможно, им было слишком неловко за коллегу. Присутствующие журналисты, за исключением внештатника из «Дагенс индастри», обладали богатым профессиональным опытом, и для ветеранов случившееся выглядело непостижимым. Представительница канала ТВ-4 поставила Микаэля перед входом в ратушу и задала свои вопросы отдельно, перед камерой. Она держалась любезнее, чем он того заслуживал, и в результате появилось количество «материальчика», достаточное для того, чтобы удовлетворить всех репортеров. Его история, конечно, найдет свое отражение в заголовках – это неизбежно, – однако он заставлял себя помнить о том, что для СМИ это все же не самое главное событие года.

Получив желаемое, репортеры отправились по своим редакциям.

Микаэль намеревался пройтись, но этот декабрьский день выдался ветреным, а он уже и так промерз во время интервью. Все еще стоя на ступенях ратуши, он поднял взгляд и увидел Уильяма Борга, выходившего из машины, в которой тот сидел, пока репортеры работали. Их взгляды встретились, и Уильям Борг ухмыльнулся:

– Сюда стоило приехать хотя бы ради того, чтобы увидеть тебя с этой бумагой в руках.

Микаэль не ответил. Они с Уильямом Боргом были знакомы пятнадцать лет. Когда-то они одновременно работали внештатными репортерами отдела экономики одной из утренних газет. Именно тогда у них возникла взаимная неприязнь, оставшаяся на всю жизнь. В глазах Микаэля Борг был никудышным репортером и тяжелым, мелочно мстительным человеком, который донимал окружающих дурацкими шутками и пренебрежительно высказывался о пожилых и, следовательно, более опытных журналистах. Особенно он, казалось, недолюбливал старых журналисток. За первой ссорой последовали дальнейшие перебранки, и постепенно их профессиональное соперничество приобрело характер личной неприязни.

На протяжении нескольких лет Микаэль периодически сталкивался с Уильямом Боргом, но по-настоящему врагами они стали только в конце 1990-х годов. Микаэль написал книгу об экономической журналистике, от души снабдив ее цитатами из множества идиотских статей, подписанных Боргом. В книге Микаэля Борг представал эдаким зазнайкой, который превратно истолковывал подавляющее большинство фактов и писал хвалебные статьи о дот-комах[8], вскоре оказывавшихся на пути к банкротству. Борг не оценил проведенного Микаэлем анализа, и при случайной встрече в одном из ресторанчиков Стокгольма у них чуть не дошло до рукопашной. Примерно в то же время Борг оставил журналистику и теперь работал в информационном отделе одного предприятия; там он получал гораздо более высокую зарплату, а предприятие, вдобавок ко всему, входило в сферу интересов промышленника Ханса Эрика Веннерстрёма.

Они довольно долго смотрели друг на друга, а потом Микаэль развернулся и пошел прочь. Как это типично для Борга – приехать к ратуше только для того, чтобы посмеяться над ним.

Не успел Микаэль сделать и нескольких шагов, как перед ним остановился автобус номер сорок, и он запрыгнул внутрь, в основном чтобы поскорее покинуть это место.

Он вышел на площади Фридхемсплан и в раздумье постоял на остановке, по-прежнему держа в руке приговор. В конце концов он решил пойти в кафе «Анна», находившееся возле спуска в подземный гараж полицейского участка.

Микаэль едва успел заказать кофе латте[9] и бутерброд, и меньше чем через полминуты по радио начали передавать дневной выпуск новостей. Материал о нем дали третьим, после сюжета о террористе-смертнике из Иерусалима и сообщения о том, что правительство создало комиссию для проверки сведений о создании нового картеля в строительной промышленности.

Приговор занимал двадцать шесть страниц. В нем излагались объективные причины, почему Микаэля признали виновным в пятнадцати случаях грубой клеветы на бизнесмена Ханса Эрика Веннерстрёма. Микаэль прикинул, что каждый из пунктов, по которым он был осужден, обошелся ему в десять тысяч крон и шесть дней тюрьмы. Это не считая стоимости судебных издержек и оплаты труда его собственного адвоката. Он был не в силах даже начинать думать о том, во что выльется окончательный итог, но отметил также, что могло быть еще хуже: по семи пунктам суд решил его оправдать.

• Предыдущая
• 3/31
• Следующая