По зову сердца - Алексеев Николай Иванович - Страница 23

• Предыдущая
• 23/101
• Следующая

Генерал приказал остановиться и спрятать машины в придорожном ольшанике. Сам тоже забрался в зелень поглубже и оттуда стал наблюдать в бинокль. Без сомнения, это были краснозвездные эскадрильи. Окрест заговорили зенитки. Но советские самолеты на предельной высоте упрямо шли к аэродрому.

– Опять, черт возьми, истребители зевают! – выругался командующий и хотел было сказать адъютанту: «Поехали!», но вдруг как гром среди ясного неба по всему фронту корпуса загрохотали разрывы снарядов советской артиллерии, а в направлении главного удара, что так искусно был разработан Хейндрице, раскатился странный грохот, будто кто-то сыпал с неба чугунные ядра.

– «Катюши»! Опередили, проклятые! О, майн гот! Значит, Вегерт продал… – сокрушенно шептал он. А в его голове, как упрек начальнику штаба, закрутилось: – «Вот тебе и „Мельница“! Маленький Сталинград! Удар на Калугу! Москву!.. Желание, дорогой мой генерал, это еще не действительность… – И он себе ответил: – Да, теперь нечего и думать о Сухиничах, дай бог удержаться на месте».

Несмотря на бомбежку, Хейндрице решил немедленно ехать прямо на КП корпуса.

На дороге, у КП, его встретил с ног до головы запыленный землей комкор и сообщил, что дальше ехать нельзя, так как по КП ведется артиллерийский огонь, и предложил пройти на НП начальника артиллерии, который размещается в стороне, в лесу.

– …В 4.30, когда войска корпуса вышли на исходное положение и приняли боевой порядок, – докладывал комкор, – неожиданно накрыли нас, на всю глубину, авиация и артиллерия русских. Самое страшное – это огонь «катюш». Дивизии первого эшелона понесли большие потери. Дальнобойная артиллерия достала и до нас, – комкор показал на развороченный, еще дышавший пылью блиндаж. – Сейчас противник ведет губительный огонь и бомбежку по артиллерийским позициям и штабам… Как ни печально, но должен, экселенц, вам доложить, что корпус сейчас наступать не может.

– Печально, – только и сказал генерал Хейндрице. И тут же с НП начарта доложил по телефону начальнику штаба ЦГА. Командующий ЦГА генерал-фельдмаршал фон Гюнтер Клюге в столь раннее время еще отдыхал.

Как только он встал, так сразу же, еще не позавтракав, вошел в кабинет. За ним следом появился и начальник штаба, посмотрев в лицо которого, фельдмаршал почувствовал недоброе.

– Случилось что-нибудь у генерала Хейндрице?

– Да, экселенц. Русские за полчаса до начала нашего артиллерийского налета развернули свою контрартподготовку. Вели в течение часа адский огонь, поддержанный сильной бомбежкой. Значительно пострадали войска первого эшелона корпуса.

– Плохо, генерал. Очень плохо! – промолвил фельдмаршал. И, подавляя в себе волнение и возмущение, как ни в чем не бывало подошел к лежавшей на длинном столе карте. Глядя на район Фомино – Долгое, как бы про себя произнес:

– Что это, по-вашему, контрартподготовка или большее?

– По данным разведки, у них на этом направлении в глубине войск нет. Я полагаю, что это только контрартподготовка.

– Хотелось бы верить, что это именно так. – Фельдмаршал многозначительно взглянул на начальника штаба. – Но учтите, генерал, русские научились скрытно готовить операции. Так что нам надо быть наготове… Какое решение Хейндрице?

– Я с ним только что разговаривал. Он на КП корпуса, – доложил начальник штаба. – Корпус сейчас наступать не может.

– Не может? – Как ни держался фон Клюге, все же тяжело вздохнул. – Значит, наступление на Сухиничи сорвано?

Наступила тяжелая пауза. Какое-то время оба молчали. Наконец фон Клюге перевел взор с карты на генерала и тихо спросил:

– А каковы дела на фронте девятой армии?

Начальник штаба, вооружившись цветным карандашом, опустил его синий конец на наименование Погорелое-Городище:

– Сто шестьдесят первая и тридцать шестая дивизии после тяжелого боя оставили свои позиции и отходят, сдерживая натиск противника. Сейчас они сражаются, удерживая Погорелое-Городище, Александровку, Веденское. Погорелое-Городище окружено с трех сторон двести пятьдесят первой дивизией красных.

– А кто ею командует?

– Имеются сведения, что ею командует полковник Городовиков, по национальности калмык, в прошлом кавалерист…

– Ну и черт с ним! Продолжайте. Доложите, что мы имеем на этом направлении?

– Две танковые и две пехотные дивизии. – Докладывая, начальник штаба черкнул карандашом под наименованиями Сычевка, Ржев, Вязьма и Смоленск.

– А резерв корпуса?

– Сто сорок вторая дивизия.

– Не густо! – промычал фельдмаршал. – А что в глубине у них? – пальцем показал на Погорелое-Городище.

– Вчера авиация установила скопление танков на дорогах восточнее Веденского, а в лесах районов Холм и Княжьи Горы обнаружена конница, примерно до корпуса.

– Все ясно. Полагаю, это направление главного удара на Сычевку, – заключил фельдмаршал. – Распорядитесь поднять эти дивизии по боевой тревоге, – фон Клюге обвел карандашом на карте четыре кружочка, – и немедленно двинуть их к Вазузе. Ни Ржев, ни Зубцов, ни Сычевку отдавать нельзя. Здесь, – фельдмаршал тупым концом карандаша пробежал по зубчатой черте, обозначавшей оборонительный рубеж по западному берегу Вазузы, – мы должны во всеоружии встретить русских, обескровить и отбросить их обратно за Держу. Там закрепиться и держать этот рубеж до последнего солдата… Так требует фюрер! – Фон Клюге для убедительности даже приподнял руку. Опускаясь в кресло, он в шутку сказал: – Большевики ни в бога, ни в черта не верят, а тот и другой им помогают… И где только они берут силы?

Но на этот вопрос не могли ответить ни сам фельдмаршал, ни его начальник штаба.

Погорело-Городищенская и Ржевская операции Западного и Калининского фронтов, развернувшиеся на зубцовско-ржевском и сычевском направлениях, являлись теми частными наступательными операциями общего плана стратегической обороны Советских Вооруженных Сил, которые сковывали войска северного крыла ЦГА 9-й немецкой армии и не давали возможности гитлеровскому верховному командованию не только взять с этого направления для Сталинграда хотя бы одну дивизию, но даже потребовали усилить эту армию за счет оперативного резерва и за счет ослабления других участков фронта.

За три дня армии генералов М.А.Рейтера и В.С.Поленова в кровопролитных боях отбросили гитлеровцев на сычевско-зубцовском направлении на 20 – 30 километров и прижали к рекам Вазузе и Гжати.

Здесь положение для немецко-фашистских войск создалось настолько угрожающее, что фельдмаршал фон Клюге двинул к Вазузе не четыре, а шесть дивизий.

И в этот критический момент, когда войска генерала М.А.Рейтера нависли над Кармановым, командующий Западным фронтом Г.К.Жуков, который находился на своем передовом командном пункте в лесу севернее деревни Буево, двинул с востока на Карманово ударную группировку армии генерала И.И.Федюнинского. Здесь в первом эшелоне наступали две стрелковые дивизии, в том числе и дивизия полковника Железнова.

Действуя на главном направлении, эта дивизия совместно с танковой бригадой нанесла удар по стыку двух полков 352-й пехотной дивизии, прорвала фронт и, ведя, как и ее соседи, упорный бой, медленно продвигалась на кармановском направлении.

А тут еще, как назло, с раннего утра пошел проливной дождь. К вечеру дороги раскисли, а в низинах они стали прямо-таки непроходимыми. И если вчера, по донесению кармановских партизан, высохшую Яузу можно было перейти вброд, то сегодня она превратилась в широкую, бурлящую мутными водами реку, что создало дополнительные трудности по ее форсированию.

Полковник Железнов, промокший, как и его люди, вел наблюдение со своего НП, оборудованного в только что освобожденной деревне Саввино. Он с восхищением смотрел на бойцов полка подполковника Карпова, которые, несмотря на губительный огонь отходившего врага, упрямо ползли к Яузе.

– Чудесный сплав – наш солдат. Сплав преданности, стойкости, мужества, выносливости и отваги. С ним – хоть в огонь, хоть в воду, – не отрываясь от щели, промолвил Яков Иванович, не то про себя, не то сидящему здесь же на развалинах начальнику инженерной службы дивизии майору Петрову, который подсчитывал, что нужно для форсирования Яузы. Сейчас полки подполковника Карпова и майора Кажуры, прогрызая оборону врага, двигались на захват опорных пунктов Носовые и Климово, чтобы там, зажав в клещи полк 352-й дивизии, на рассвете, используя непогоду, форсировать Яузу и занять на том берегу плацдарм. А затем, введя в бой полк подполковника Дьяченки, со свежими силами двинуться на Карманово. Но на войне не все бывает так, как хочется: в проеме стены появился подполковник Бойко. Яков Иванович тревожно взглянул на него:

• Предыдущая
• 23/101
• Следующая