Власть женщины - Брэдфорд Барбара Тейлор - Страница 51
- Предыдущая
- 51/61
- Следующая
– Милый! Мы должны быть сильными, только тогда мы сможем помочь Тамаре. Мы будем вместе молиться. Я тоже люблю Тамару. Успокойся, и пойдем к ней.
Постепенно успокаиваясь, Найгел взял себя в руки, обнял Блер, поздоровался с Дереком и повел всех к Тамаре. Они прошли в хирургическое отделение, затем сестра ввела Найгела и Стиви в палату интенсивной терапии. Гидеон остался в коридоре с Дереком и Блер.
Когда Стиви увидела Тамару, без сознания на больничной койке, ее сердце зашлось от пронзительной боли. Стиви задержала дыхание. Молодая женщина была так же бледна и неподвижна, как Хлоя, но что-то подсказало Стиви, что надежды нет. Она нагнулась над своей невесткой, почти дочерью, взяла ее холодную, безжизненную руку, погладила по прелестным волосам. Как ей хотелось надеяться, что она ошиблась! Только бы не выдать себя. Не показать Найгелу, что она чувствует дыхание смерти.
Стиви повернулась к сыну, взяла его за руку и вывела из палаты. После этого Дерек и Блер зашли, чтобы увидеть Тамару.
Подойдя к матери, Гидеон заботливо спросил:
– Как ты, мама? Ты нормально себя чувствуешь?
Не ожидая ответа, он обнял Стиви и поцеловал ее в щеку.
– Все нормально, Гидеон. Хорошо, что вы с Майлсом здесь, с нами. А где Ленор? Она все еще в Линденхилле?
– В данный момент она едет в Лидс. Натали и Арно уже поужинали, и Агнес укладывает их спать. Я разговаривал с Ленор пару минут назад. Не волнуйся о детях, с ними все в порядке.
Найгел сказал глухим голосом:
– Она не вытянет, мама? Тамара не выживет? Я знаю, что ты тоже это поняла: это было написано у тебя на лице.
– Мы не можем этого знать, Найгел. Мы должны надеяться. Я просто очень боюсь за Тамару. Это и было у меня на лице. Тамара – молодая и сильная. Она будет бороться. А сейчас я хотела бы поговорить с хирургом, который ее оперировал.
– Пойдем к нему.
– А я останусь с бабушкой и Дереком, – сказал Гидеон.
И через несколько минут Найгел и Стиви уже входили в кабинет хирурга.
– Мистер Джардин! – воскликнул врач. – Я как раз собирался зайти к вашей жене взглянуть на нее.
– Это моя мать, Стиви Джардин, – представил Найгел. – Мама, это мистер Уильям Тилден, хирург, который оперировал Тамару.
После того как они пожали друг другу руки, Стиви сказала:
– Спасибо за все, что вы сделали для моей невестки, мистер Тилден. Я так поняла, что она очень тяжело ранена?
Тилден кивнул.
– Да, ранения очень серьезны, миссис Джардин. Пулевые отверстия в грудной клетке и в области живота. К сожалению, имели место множественные внутренние кровоизлияния и большая потеря крови. Мы сделали переливание крови, и теперь все будет зависеть от ее состояния в ближайшие часы.
– Моя жена умрет? – не выдержал Найгел.
– Этого никто не знает, мистер Джардин. Я полагаю, что у нее есть шансы на выживание. Она молода, у нее крепкое здоровье.
– Но она в критическом состоянии?
– Да, – тихо, но твердо подтвердил хирург.
26
Поздним вечером того же дня они сидели за столом в ресторане при отеле «Квинс»: Стиви, Дерек и Гидеон.
Блер, измученная волнениями и перелетом, отказалась от еды и ушла спать. Найгел и Майлс последовали ее примеру. Ленор уехала обратно в Линденхилл, проведя с ними не больше получаса.
Стиви вертела в руках сандвич с курицей и никак не могла решиться поднести его ко рту: даже мысль о еде вызывала у нее отвращение. Вся ее воля была истрачена на чай: ей удалось влить в себя целую чашку.
Наконец она прервала долгое, наполненное мучительными мыслями молчание, обратившись к Гидеону:
– Ради всего святого, может мне кто-нибудь объяснить, зачем этот Манцони стрелял в них? Откуда он вообще взялся после стольких лет?
Гидеон отрицательно покачал головой и с тревогой посмотрел на мать.
– Боюсь, мы никогда этого не узнаем, мама. Мне кажется, когда они придут в сознание, они тоже не смогут объяснить его безумный поступок. Конечно, они расскажут, что происходило, когда он приехал, что он говорил, как себя вел…
– Скорее всего он был не вполне здоров психически, – вмешался Дерек. – Нормальный человек не приходит в дом, чтобы хладнокровно застрелить двух женщин, одну из которых он даже никогда раньше не встречал. Может быть, его сумасшествие было связано с Тамарой.
– Такие неуравновешенные люди очень опасны, – сказал Гидеон, снова вспоминая Марго и бросая обеспокоенный взгляд на Стиви.
Стиви нахмурилась и откинулась на спинку стула. Немного подумав, она снова спросила:
– Но почему Серджио Манцони считал, что Тамара его обидела или оскорбила? Их супружество продолжалось всего несколько месяцев, когда Тамаре было только восемнадцать. И Тамара не видела его много лет. Найгел мне сказал это в больнице. Раньше он не любил говорить об этом. – Стиви покачала головой. – Зачем он снова ворвался в ее жизнь после всех этих лет?
– Кто знает, мама! Кстати, чтобы чувствовать себя оскорбленным, совсем необязательно видеть этого человека или общаться с ним. Обида живет в больном мозгу как навязчивая идея и вытесняет разум.
Дерек кивнул.
– Гидеон прав, Стиви. – Он немного помолчал, сделал глоток кофе и продолжил: – Когда я говорил с Найгелом сегодня вечером, он рассказал мне, что в Токио Манцони собирался жениться на японке. Все эти годы Серджио не терял связи с родителями Тамары, они и сообщили ей о намечающейся свадьбе бывшего мужа года два назад.
– Вероятно, между ним и этой женщиной что-то произошло, в результате случился весь этот кошмар, – подумал вслух Гидеон.
– Мы можем только гадать, – сказал Дерек. – Это занятие абсолютно бессмысленное, может быть, и опасное.
– Ты прав, Дерек, – согласилась Стиви и перевела разговор на другую тему. – Мне сказали, что родители Тамары получили факс Брюса и завтра прилетают в Лондон. Слава богу, что скоро они будут рядом с дочерью.
Гидеон задумчиво сказал:
– Мне кажется, что-то вывело Манцони из равновесия и он зациклился на мыслях о Тамаре. И поэтому он разыскал ее адрес и приехал. В полиции мне сказали, что до приезда в Йоркшир он всего несколько дней пробыл в Англии. Они нашли в его чемодане билет на самолет, паспорт и документы на аренду машины.
– Значит, нет никаких сомнений, что это был именно Серджио Манцони? – спросила Стиви.
– Никаких, мама. – Гидеон посмотрел на часы. – Сейчас уже половина одиннадцатого, ты не хочешь пойти отдохнуть?
– Спать я не хочу. По нью-йоркскому времени еще только половина шестого вечера. Но, честно говоря, я совершенно измучена.
– Ничего удивительного.
Гидеон встал со стула, наклонился и поцеловал Стиви в щеку, затем опустил руку на плечо Дерека и сказал:
– Я пошел спать.
– Спокойной ночи, дорогой. – Стиви попыталась улыбнуться сыну. – Надеюсь, завтра нас ждут хорошие новости.
– Спокойной ночи, Гидеон. Спасибо, что составил нам компанию.
Дерек тоже встал и обнял внука. Когда они остались вдвоем, Дерек взглянул на Стиви и покачал головой.
– Ты не съела ни кусочка. Может быть, заказать что-нибудь другое, более аппетитное?
– Спасибо, Дерек. Ты такой заботливый. Но я не хочу есть. Думаю, мне лучше выпить. Коньяку. Меня что-то трясет. Коньяк меня согреет.
– Я тоже, пожалуй, выпью.
Дерек помахал официанту и сделал заказ. Вскоре официант появился с двумя рюмками «Курвуазье» на подносе.
Откинувшись на спинку стула, Стиви попробовала коньяк, пытаясь расслабиться. Но ей это не удалось. Неожиданно она тихо сказала:
– Ты веришь в предчувствия, Дерек? Понимаешь, я имею в виду предвидение катастроф, несчастий…
– И ты меня об этом спрашиваешь? Я ведь из Уэльса, настоящий кельт до мозга костей. Конечно, я верю в предчувствия. В приметы, в знаки. В духов и привидения. Все, что могло происходить во времена Мерлина, может происходить и сейчас. Все это в моей кельтской крови. Но почему ты спросила?
– В среду после обеда, накануне Дня Благодарения, я пошла погулять по полям вокруг Романи-холла. Вдруг погода резко изменилась, неожиданно поднялся туман. Я вспоминала Эсгарт-Энд и йоркширские вересковые пустоши, мне даже показалось, что на какое-то мгновение я перенеслась туда. Неожиданно мне стало холодно, меня начала бить дрожь, и я испытала чувство огромной потери, глубокого горя, которое ужасно напугало меня. Все это мне абсолютно не свойственно.
- Предыдущая
- 51/61
- Следующая
