Черный орден СС. История охранных отрядов - Хене Хайнц - Страница 37

• Предыдущая
• 37/169
• Следующая

Было около четырех часов утра 2 июля. Первая волна массовых убийств в третьем рейхе прошла. 83 человека были убиты без суда и следствия, без права на защиту, оказавшись жертвами партийно-клановой разборки.

Гитлер провозгласил:

«В те часы… я был верховным судьей немецкого народа».

Кабинет министров поспешил придать государственному преступлению видимость высочайшей справедливости, издав 3 июля указ, состоявший из одного предложения: «Меры, принятые 30 июня и 1 и 2 июля 1934 года для ликвидации попытки государственного переворота, связанного с изменой, считать вынужденными и оправданными».

В казармах рейхсвера были слышны крики «ура», а в офицерских казино звон бокалов с шампанским.

«Схвачены все, — позвонил по телефону генерал фон Райхенау шефу абвера Патцигу».

«Жалко, что я при сем не присутствовал», — добавил при этом генерал-майор фон Вицлебен.

Военный министр фон Бломберг отметил «солдатскую решительность» и «достойное мужество», с которыми «фюрер выступил против бунтовщиков и предателей и разгромил их».

Лишь ротмистр в отставке Эрвин Планк, бывший госсекретарь имперской канцелярии, предупредил генерала барона фон Фрича: «Если вы будете спокойно и бездеятельно смотреть на подобное, то вас рано или поздно постигнет та же участь».

И он как в воду смотрел. Фрич пал в результате интриги, Вицлебен окончил жизнь на крюке мясника во дворе народного суда, а бывший тогда обер-лейтенантом граф Шенк фон Штауффенберг[97] 20 июля 1944 года попытался исправить ошибку молодости.

Даже Бломберг не стал приветствовать радостный подъем в войсках в связи с событиями 30 июня. Полковник Хайнрики записал некоторые его высказывания перед начальниками отделов своего министерства: «Войска не показали выдержки, которую следовало от них ожидать. Непристойно выражать радость, когда погибли люди».

Он понял, что отнюдь не рейхсвер оказался победителем в событиях 30 июня. По всем пунктам в фаворе оказались охранные отряды Генриха Гиммлера, укрепившие свою власть в партии. Уже 9 июля партийное руководство объявило СД единственной разведывательно-информационной организацией НСДАП. А 20 июля Гитлер заявил: «Учитывая большие заслуги СС, в особенности в связи с событиями 30 июня 1934 года, провозглашаю ее самостоятельной организацией в рамках НСДАП».

Гитлер разрешил СС иметь вооруженные подразделения. Тем самым были перечеркнуты планы рейхсвера стать единственной вооруженной силой в государстве.

День 30 июня 1934 года оставил глубокий след в истории третьего рейха. Развязанный эсэсовцами террор ускорил становление единоличной власти Гитлера, основал ось Геринг-Гиммлер, которая до самого начала Второй мировой войны определяла положение в партийной иерархии, и доказал, что СС готова безоговорочно выполнять любые приказы Адольфа Гитлера. Вместе с тем во властной структуре партии произошел глубокий раскол, определявший глубокие противоречия между СС и СА.

Многие тысячи штурмовиков не смогли забыть дни унижения и позора, когда они практически превратились в заложников охранных отрядов. Символичным было и то, что Лутце по приказу Гитлера назначил группенфюрера СС Далюге ответственным за чистку и реорганизацию СА в восточных районах страны. Ведущие в политическом отношении органы руководства СА (политическое и административное управления) были ликвидированы, в связи с чем Лутце дал указание: «Возлагаю на группенфюрера СС Далюге обязанность осуществить роспуск высших органов руководства СА и прием принадлежавшего им (имущества): мебель, канцелярские материалы, автомашины и тому подобное».

Только в начале августа СА вновь стала хозяйкой в собственном доме и смогла уже самостоятельно закончить чистку. Группенфюрер СА Бекенхауэр сформировал особый суд с различными комиссиями, в задачу которых входило выявление сообщников Рёма и проверка всего руководства СА в соответствии с приказом фюрера от 9 августа 1934 года на предмет «образа жизни, морали, карьеризма, материализма, растрат, пьянства, мотовства и чванства». Комиссии приступили к работе, но вскоре вместо порученного стали собирать данные о действиях СС в день 30 июня и позже.

Время от времени раздавались заявления штурмовиков, в которых прорывалась их ярость, боль и ненависть к СС. Так, штурмфюрер СА Герман Бекке, состоявший в ее рядах с 1925 года, как-то сказал: «Все это время я боролся за чистоту и справедливость, а теперь мне угрожают арестом. Разве мы, старые члены СА, не достойны считаться элитой после многолетней борьбы с коммунистами и социалистами, когда полиция срывала с нас одежду, когда мы подвергались гонениям и увольнению с работы? Вместо этого нам угрожают снова».

Офицер 168-го полка СА доложил 28 июля:

«Я приказал своим подчиненным неукоснительно выполнять распоряжения СС… однако сколь унизительно и оскорбительно вели себя молодые эсэсовцы по отношению к нашим старым заслуженным товарищам».

Шарфюрер СА Фельтен из Оффенбаха возмущался: «Многие товарищи жаловались на поведение эсэсовских патрулей на улицах города, в особенности на Кайзерштрассе… Да мне и самому пришлось столкнуться с подобным случаем. Около часу ночи мимо меня проезжал на велосипеде кандидат в члены СС, который крикнул мне: „Ты почему не отдаешь честь, не выспался, что ли?“ На мое требование остановиться, он не отреагировал, поспешив удалиться. Если бы он слез с велосипеда, я объяснил бы в доходчивой форме этому парнишке, как следует себя вести по отношению к соратнику Адольфа Гитлера, члену партии с многолетним стажем, штурмовику, имеющему почетный знак СА».

И таких примеров было множество. Они свидетельствовали о том, что СА стала ненавидеть СС. Никогда более эти две армии национал-социализма не примирились, между ними постоянно шла бесшумная, невидимая война.

Виктор Лутце в ночь с 17 на 18 августа 1935 года в ресторане штеттинской гостиницы «Пройсенхоф» в окружении двух десятков своих товарищей и трех эсэсовцев, сидевших за заставленными пивными кружками столами, бросил перчатку своему противнику, воскликнув: «Придет день, когда самостийные и незаконные деяния 30 июня будут отомщены. Немец — человек, склонный к справедливости, поэтому нарушение справедливости выйдет виновным, как говорится, боком, и их ждет горький конец».

Штандартенфюрер СС Роберт Шульц, присутствовавший при этом, с плохо скрытой угрозой процедил сквозь зубы: «К сожалению, тогда не все оказалось выкорчеванным с корнем. Действия были слишком мягкосердечными. Не просто на свободе, но и в рядах СА остались люди, которые хорошо понимали игру, затеянную Рёмом».

Лутце заявил, что эсэсовцам не следует изображать из себя моралистов, а лучше посмотреть на самих себя. Те возмутились, однако Лутце не обратил внимание на их протесты, крикнув: «Кто при любом удобном случае провозглашал здравицы в честь Рёма и клялся ему в верности? По крайней мере, не из руководства СА. Хотите, я назову имя этого человека? Разве то, что приписывается Рёму, было делом рук СА? Свинство устраивалось не СА, точнее говоря, не только СА, а пожалуй, в большей степени противоположной стороной. Надо ли назвать имена? Я могу это сделать немедленно!»

Шульц нашел выход из положения, обратившись к Лутце: «Начальник штаба, времени уже около двух часов ночи, пойдем лучше спать».

Подозвав официанта, он попросил принести счет. Все сидевшие в зале поднялись, в том числе и Виктор Лутце. Выходя, он громко произнес: «Я всегда буду это утверждать, даже если меня завтра же снимут с должности и отправят в концентрационный лагерь».

Рейхсфюрер СС как-то пригласил на свой доклад в Мюнхене офицеров, промышленников, помещиков и профессоров. Те с любопытством, но и с некоторым недоверием приехали. Обычно национал-социалистское руководство обзывало их декадентами и подозревало в симпатиях к евреям. Однако вместо обычной критики Генрих Гиммлер обратился к ним с предложением вступить в СС и содействовать подъему авторитета этой организации и укреплению ее традиций.

• Предыдущая
• 37/169
• Следующая