Врата смерти - Прозоров Александр Дмитриевич - Страница 48

– Да. Ты так прекрасна, что ради этого поцелуя не жалко стать пылью. Но если он случится, я хочу его чувствовать, а не обмерзнуть перед исчезновением.

– Это самый галантный отказ, который я только слышала, – со смехом крутанулась вокруг своей оси прекрасная Мара, и подол платья резко сократился, до колен обнажив стройные снежно-белые ноги, ткань превратилась в легкий бежевый шелк. Причем шелк довольно прозрачный. – Любопытно все же, каково это – целоваться со смертным? Пожалуй, я что-нибудь придумаю... Да?

– Да, – согласно кивнул Олег.

– Как ты невесел, мой витязь? – вскинула тонкие брови Мара, и волосы змейками поструились по ее плечам, сплелись в длинную толстую косу. Богиня перекинула ее через плечо, сотворила из воздуха зеленый бантик, на миг замерла, поджав губы, стукнула пальцем. Бантик стал алым. – Разве ты не клялся восхищаться мною тысячи тысяч раз?

– Я созерцаю тебя, твою невероятную красоту, твои точеные черты, глубокий взгляд, манящие губы – и немею от восторга, – улыбнулся Середин.

– Никакой искренности, – недовольно поморщилась Ледяная богиня. – Прикоснуться к тебе, что ли?

Она протянула руку и осторожно тронула подушечкой указательного пальца его щеку. Фыркнула, забавно сморщив нос:

– Даже не отпрянул. Высшая степень уныния, известная мне у смертных.

– Убивает твой поцелуй, а не прикосновение. Я ведун, я знаю.

– Экий ты стал правильный! Раньше был другим.

– Я исправлюсь, – пожал плечами Олег. – Просто мне нужно время. Последние дни оказались не самыми лучшими в моей жизни.

– Прости... – почернело и вытянулось одеяние Мары. – Ты же весь побит. Тебе не до радостей. Но все равно, ты сделал для меня так много, что я изрядно удивлена. Мне стали возносить молитвы во многих селениях. Даже князь в древней Русе принес жертву и многие смертные последовали его примеру. Уже давно, очень давно я не получала столько сил. И здесь тоже... Ты воздвиг мне нового идола. И этого тоже не случалось уже многие годы. Ты достоин награды. Проси, чего ты хочешь!

– Я делал это не ради награды, прекраснейшая из всех.

– Я знаю, – кивнула богиня. – Если бы ты делал это ради награды, ты бы ее не получил. Но ты делал это без всякой корысти, и именно это ценнее всего. Называй свое желание, мой витязь. Я, теперь именно я хочу исполнить любое твое желание. Ты его заслужил.

– Любое? – недоверчиво переспросил Середин.

– Некоторые желания способны тебя испепелить. – Мара кокетливо опустила глаза и оправила косу. – Посему знай меру. А в остальном – любое. Богиня я или нет?

– Если любое... – прикусил губу Олег, но все же решился: – Ты ведь всесильна, ты повелительница царства вечности. Тебе подвластно само время.

– Да, мое царство поболе здешнего будет, – признала богиня. – Чего ты хочешь, мой витязь? Говори. Ты желаешь, чтобы я покарала обидевшее тебя селение? – Лицо ее на миг заледенело. – Только скажи...

– Нет, не нужно, – покачал он головой. – Но я не хочу больше совершать подвигов, прекраснейшая. Не хочу, не могу. Надоело. Я устал. Будь оно все проклято!

– Понимаю тебя, ведун. – Голос Мары опять стал ласковым. – Не бойся. Говори.

– Я хочу назад. Хочу вернуться домой, обратно. В свой мир. Ты способна исполнить такое желание?

– Мне подвластно все, смертный, – прищурилась Мара. Она вскинула руку, на которой вдруг обнаружился огромный багровый платок, одним движением завернулась в него, словно в плащ. – Я богиня, мои силы бесконечны. Я даже знаю, откуда ты явился в наш мир. Но верно ли ты выбрал, ведун?

– Да, – уверенно кивнул Олег. – Я хочу именно этого. Вернуться. В моем мире у меня остались важные незавершенные дела. В этом же мне уже ничего совершать не хочется.

– Ты должен быть уверен целиком и полностью, мой герой. Вернуться назад ты уже не сможешь. Никогда. Передумать будет поздно.

– Увижу ли я тебя в своем мире, прекраснейшая из богинь?

Губы Мары чуть разошлись уголками в стороны, платок на плечах растаял, обнаружив облегающий тело бархат.

– Хорошо, мой герой. Я исполню твое желание. Хотя без тебя этот мир станет уже не столь забавен. Слушай меня и запоминай. Я дам тебе напиток забвения, и ты канешь в вечность. Как и всем прочим богатырям, тебе придется сразиться со стражей Калинова моста. Ты должен одолеть их, перейти реку Смородину и коснуться ногой земли моего царства. Там нет времени и мгновение равно вечности, а год – тысячелетию. Как всем, тебе захочется остаться там. Чтобы вернуться назад, ты должен развернуться и перейти мост назад. И ты попадешь туда, куда желаешь. Запрет всего лишь один. Невозможно вернуться в минувшее. Только в грядущее. Река времени не поворачивается вспять. Тебе доступен лишь один путь. Грядущее.

– Из твоего царства никто не возвращается, красивейшая. Наверное, это трудно. Даже невозможно. Смогу ли я свершить такое.

– Сам не сможешь, – признала богиня. – Но я тебе помогу. Ты готов?

У ведуна по спине побежали мурашки, заглушая даже боль от ран. Он отлично понимал, что предлагает ему повелительница смерти. Она предлагает ему умереть. Сгинуть, пропасть, преставиться. Погибнуть, надеясь на будущее воскрешение.

– Если я умру, прекраснейшая, то мой дух отделится от тела, – внезапно сообразил Середин. – Тело, плоть останется здесь и... И это всего лишь плоть, она не вечна. Как я вернусь, если у меня не будет тела?

– Не бойся, я сохраню его для тебя. Я все-таки богиня. Не только сохраню, но и наколдую так, чтобы ты получил его обратно в целости и сохранности именно в нужный момент.

– Если сохранишь... – Олег вспомнил про лошадей. Но они не были ни привязаны, ни спутаны. Надоест маяться в лесу – вернутся к селению, ничего с ними не случится. Больше его здесь ничто не заботило. – Раз твоей мудрости хватило подумать обо всем, мне остается только отдаться в твою власть, прекрасная. Я готов.

Богиня подняла правую руку, повернула ладонью вверх. Над нею побежали искорки, быстро сплетаясь в плотную полусферу. Идеальной формы чаша из кости с золотым ободком, до краев полная темной тягучей жидкости. Мара медленно и торжественно поднесла чашу к его губам. Олег сделал глоток. И ощутил, как куда-то проваливается, проваливается, и все вокруг заволокло туманом.

Когда туман рассеялся, он понял, что стоит на ровном поле с редкими обгорелыми пеньками и начисто выжженной травой. Тут и там были видны разбросанные в беспорядке кости и человеческие черепа. Небо над головой отсутствовало – там находилось что-то бурое и темное, солнца не было. Тем не менее в странных сумерках глаза довольно хорошо различали все вокруг на сотни шагов.

– Вот, значит, ты какое, царство прекрасной Мары, – пробормотал Середин. – Прозябать здесь вечность будет жестоко. От тоски повесишься. Ой, что это я? Тут даже повеситься – и то невозможно.

Чувствовал он себя достаточно бодро. Боль ушла, на плечах привычно лежал налатник, на ремне оставалась на обычном месте любимая сабля, а также ножи, поясная сумка и серебряная ложка.

– Интересно, а ложка мне тут понадобится или уже никогда? – усмехнулся, оглядываясь, ведун.

В одном месте горизонт показался ему куда как светлее, и Олег направился туда, старательно переступая костяки. Через несколько минут он увидел сидящего человека. Остановился, окликнул:

– Эй, земляк, чего заскучал?

Человек поднял голову, посмотрел на него и вдруг начал разваливаться. Плоть стала осыпаться сухим порошком, кости – выпадать и раскатываться в стороны.

– Надо же, – удивился Олег. – Тут что, тоже умирают?

Он двинулся дальше и вскоре наткнулся еще на одного такого же тоскливого бедолагу. Тот на призыв откликнулся: махнул рукой вперед. И снова опустил голову. Хоть не рассыпался, и то ладно. Спустя некоторое время встретился еще один сумрачный персонаж, который брел слева направо, безразлично пиная кости и черепа. Этот на попытку поздороваться не отреагировал никак.

Чем дальше, тем больше на пути попадалось серых костей и блеклых черепов. Они устилали землю на толщину в ладонь, и переступать через ребра и лодыжки стало уже невозможно. Ведун старался хотя бы не задевать черепа. Впереди же открылось сияние чистого голубого неба, яркого солнца, заливающего далекие опушки, луга, кроны деревьев. Квелых фигур становилось все больше, через них приходилось проталкиваться. Свет, поляны, леса манили их, зачаровывали. Они стремились туда – но почему-то не шли.