Темное пророчество - Прозоров Александр Дмитриевич - Страница 52

– В-в-э-эк!!!

Перекрывающая зал каменная пробка из огромных валунов сорвалась, словно сдутая с ладони пыль, и пронеслась вперед, сметая старинный пиршественный стол, воинов и метаморфов, слуг и колдунов, правых и виноватых, храбрецов и трусов, мастеров рукопашного боя и знатоков тайных заклинаний. Все было растерто, уничтожено, смято в один миг, переломано, перемешано с паркетом и вышвырнуто вместе с большими кусками внешней стены.

– Пора, Анита, – просто сказал Битали, спрятал палочку, вызвал из амулета кривые египетские ножи и пошел вперед. Миновав зал, он спрыгнул вниз, на высокую каменную кучу.

– А-а-а! – ринулся на него сзади кто-то из чужаков, пытаясь насадить на копье.

Кро отработанным движением отклонился, левым бемгишем врубился в древко чуть ниже наконечника, провернулся, рубанул врага по голове. Заметил серебряный отблеск чуть дальше, принял меч на сомкнутые ножи, одновременно делая шаг вперед, качнулся, нанося сдвоенный рубящий удар поперек груди.

Сзади послышались оглушительные хлопки – кто-то из-под раскидистого клена начал палить из огнестрела. Но, видимо, свинцовыми пулями, поскольку Кро не почувствовал ровным счетом ничего. Защитных наговоров обычные куски металла преодолеть не смогли.

– Трунио! – почти сразу обезножила стрелка Анита.

К ней тоже метнулась тень, но Битали успел первым, одним бемгишем отбил чужой клинок в сторону, вторым ударил убийцу по голове и повернулся к парку, прикрывая девушку собой.

– Ну, вы где?! – крикнул он в темноту. – Идите сюда, жалкие псы Тийера! Идите и убейте меня!

Битали скрестил бемгиши и тут же развел снова, высекая искры посеребренными стальными полумесяцами.

– Ну где вы, псы?! Я хочу смерти! Кто из вас выйдет и убьет меня?! Меня, рожденного Большой Войной и Шестым Пророчеством?!

– И меня, – спрыгнул из пролома в стене и встал рядом с Битали Ирри Ларак, сжимающий обеими руками окровавленную секиру. – Я тоже давно не умирал.

– И меня! – спустился по каменному завалу Надодух Сенусерт. – Где ты, Огюст Тийер?! Мы ждем тебя, барон! Иди же к нам и сразись, если ты воин!

В темноте под кронами парковых деревьев, среди кустов послышались неясные шорохи. Но к стоящим на завале юным колдунам никто так и не вышел, сколько они ни ждали. Баронская армия предпочла раствориться.

Что натворило его заклинание, Битали начал понимать только утром, когда поднявшееся солнце осветило парк. Оно открыло взгляду многие, многие десятки камней, разбросанные перед замком на добрые две сотни шагов. Каждый из валунов при падении вырыл канаву по колено глубиной. Те, что угодили в деревья – вырвали стволы с корнем, те, что попали в клумбы – выворотили наружу всю землю, переломали ограждения. Плотно утоптанные дорожки во многих местах оказались изуродованы, изящный мостик через ручей, вырезанный из цельного камня, – разбит в куски. Понесли ли при этом потери подданные барона, было непонятно. Нападавшие унесли с собою все тела. Возможно, если воины позаботились о хороших тотемниках, Огюсту Тийеру удастся оживить всех своих людей. Но вот судьба его сына все еще находилась в руках Битали. В полдень они с Анитой докажут это в очередной раз. И постараются куда сильнее, чем раньше.

– Что смотришь, сосед? – подошел Надодух, положив руку другу на плечо. Мадам Лукреция уже успела заговорить его раны, отмыть туалетной водой шерсть, и недоморф благоухал, словно целый парфюмерный магазин.

– Боюсь, дружище, твой парк испорчен безвозвратно.

– Ерунда, смертные все восстановят. Я уже слышал в новостях, они уверены, что ночью у музея обвалилась стена. Ругают мэрию за то, что те долго не давали денег на реставрацию. Въезды перекрыли, пускают только полицейских. Это вон те, в синих кепочках. Ищут пострадавших. Какие-то полуночники видели, что ночью из парка выносили тела. Но журналисты уже заметили, что эти свидетели были изрядно навеселе и от них пахнет до сих пор.

– Удобно, – кивнул Кро. – Теперь понятно, почему Совет Хартии так печется о покое и неведении смертных. Они избавляют нас от изрядного количества хлопот.

– От очень многих хлопот, дружище! – добавил Надодух. – Мама предлагает вынести столы из комнат гостей в холл. Иначе кушать придется на полу.

– Конечно, вынесем, пусть не беспокоится! – Битали кашлянул и добавил: – Передай ей мои извинения за испорченный… В общем, за все. Я не ожидал, что все обернется так. Еще ни разу после корсовинга не использовал своей силы. В смысле, после посвящения. Не рассчитал.

– Стоп, столы не нужны! – встрепенулся недоморф. – Кажется, завтракать мы будем в другом месте. Зови всех! С оружием! Пусть мошенник убедится, что мы целы и готовы продолжать веселье!

Битали проследил за его взглядом и увидел, как через каменные завалы к лестнице упорно карабкается уже знакомый лопоухий ювелир.

В отличие от смертных, замороченный этаж Бабрик видел отлично и даже смог просочиться на него через заложенную дверь на витой лестнице часовой башни. Здесь гость застал пятерых молодых людей: Комби, Ларак, Надодух и Дубус бодро нападали на Битали, на этот раз взявшего в руки секиру. Генриетта и Анита кружили вокруг, держа наготове волшебные палочки. Посреди разоренного, с развороченным полом и обрушенной стеной, зала в большом мягком кресле с высокой спинкой сидела безупречно причесанная и одетая мадам Лукреция Сенусерт и наблюдала за поединком, невозмутимо прихлебывая вино из неизменного бокала в левой руке.

– Рад видеть вас в добром здравии, мой добрый господин, – расплылся в лягушачьей улыбке ювелир. – Хорошего вам утра, госпожа Лукреция.

– А, это ты, – зевнула женщина. – Принес подати за январь?

– Это не совсем подати, добрая госпожа, – вынул из-за спины хозяйственную сумку Бабрик и подступил ближе. – Меня прислал лично барон Огюст Тийер. Он просил передать, что между ним и чатией Надодухом Сенусертом возникло досадное недоразумение. Барон Тийер был введен в заблуждение двумя лжецами, сообщившими о своих правах на здешнее имущество… – Ювелир подступил еще немного и метнул сумку к ногам мадам. Мешок подпрыгнул, внутри катнулись с места на место два больших предмета, формой и размером напоминающие капустные кочаны.

– Судьба предателей всегда одинакова, – презрительно отпихнула в сумку в сторону мадам Лукреция. – Их тотемники куда-то сбежали из моего зверинца. Какая досадная неприятность…

– Барон Тийер сожалеет о случившемся недопонимании, госпожа. Он считает, что, коли судьба сделала род Тийеров и род Сенусертов соседями, они должны жить в дружбе, мире и согласии. По-соседски. Он хотел бы встретиться с вами, обсудить возникшую размолвку и покончить с этой ссорой раз и навсегда.

– Барон Тийер должен был заметить, – прихлебнув вино, ответила женщина, – что чатия Надодух Сенусерт стал достаточно взрослым, чтобы самостоятельно решать проблемы своего имения, своей судьбы, своих воинов, а также вопросы мира и войны. Мое время истекло, Бабрик. Окончательно истекло. Отныне я просто женщина. Договариваться о дружбе барону придется с моим сыном.

– Примите мои заверения… – опять начал кланяться ювелир, но Надодух оборвал его решительным взмахом меча:

– Достаточно, Бабрик! Передай барону, что я принимаю его извинения. Раз уж судьба сделала род Сенусертов и род Тийеров соседями, мы должны жить в дружбе, мире и согласии. Я встречусь с бароном, дабы избавиться от возникших непониманий. Передай ему, что с этого часа я не стану совершать никаких действий, способных причинить вред его семье. Он поймет, о чем я говорю. Пусть будет спокоен. Пока он не замышляет вреда мне, я не сотворю зла ему. Ступай, барон должен получить этот ответ еще до полудня.

Недоморф опустил меч острием вниз, обеими ладонями оперся на рукоять, проводил гостя суровым взглядом – и только когда лопоухий ювелир скрылся за стеной башни, дал волю чувствам, отпустив меч, хлопнув в ладони и подпрыгнув высоко вверх:

– Да!!! Он сдался!

– Ур-ра-а!!! – взревели остальные члены братства и кинулись обниматься.