Темное пророчество - Прозоров Александр Дмитриевич - Страница 25

Битали заглянул в конспект недоморфа и понял, что половина обеда у него будет занята – переписывать алгебру придется у кого-то другого.

К счастью, вторым уроком был метаморфизм, на котором вечно сонный профессор Традиш в очередной раз затеял проверку учеников на способность к перекидыванию. Чем занимался курс то время, пока он пугал очередную жертву – учителя не беспокоило, и Кро вполне благополучно перенес к себе в тетрадь подробный конспект Цивика, заодно выслушав его комментарии.

После урока все вместе они отправились к кабинету Налоби, но возле него Битали остановился:

– Дальше мы с Анитой, нам свидетели ни к чему. Генриетта, вы с Лараком за хлебом сходите, хорошо? – Он взял отличницу за руку, втянул в комнату и уже тут предложил: – Слушай, если в прошлый раз молоко несмотря ни на что до самого конца текло, может, мы теперь без раздеваний его вытянуть попробуем?

– Может не получиться… – неуверенно предупредила Горамник.

– Ну и что? Тогда сделаем еще раз, но уже по правилам.

– Давай попробуем.

Битали водрузил в центр комнаты грелку, увеличил ее горлышко, опустил разлохмаченный хвостик внутрь, середину передал девушке.

– Отвернись, я стесняюсь, – попросила Анита, закрыла глаза и принялась раскачиваться, мерно завывая на одной ноте. Начала поглаживать веревку, словно забираясь по ней куда-то вверх.

Некоторое время ничего не происходило, но вскоре крапивный шнур набух, и с него закапало молоко. Битали оставалось только следить за тем, как одна за другой наполняются емкости, а когда третья из них была залита примерно на три четверти, он обошел отличницу, забрал у нее веревку и крепко обнял девушку, прижав к себе. Анита сделала несколько судорожных попыток вырваться, сорвалась с воя на неясное бормотание, мелко задрожала, а потом уткнулась ему носом чуть ниже уха, тяжело и горячо дыша в шею. Положила ему руки на плечи, замерла на пару минут, потом разжала объятия и тихо отступила:

– Все, я вернулась…

– Хорошо полетала? – улыбнулся Кро и взялся за последнее, не закрытое «ведро».

– Да уж лучше, чем на метле, – рассмеялась Анита, сладко потянулась: – Чувствую себя… Как после корсовинга!

– Видишь, и раздеваться не нужно.

– Главное, мадам Эджени Кардо не проболтаться. А то оценку скинет, как за ошибку.

– Ничего, не проболтаемся. Сделай доброе дело, уведи Генриетту, чтобы она сюда не зашла. Попытайтесь на огороде гномов вызвать, они свои миски не возвращают. Не получится, так я чуть позже подойду, как угощение домовым разложим, и сделаю.

– А-а, чтобы от веревки подальше убрать, – сообразила девушка. – Хорошо, уведу. Но потом, думаю, нужно придумать, как этот момент обойти. Нельзя же ее держать на расстоянии все время!

– Сегодня же что-нибудь придумаем, – пообещал Битали.

Сделать наговоренную веревку съемной оказалось не сложно: вытянув ее из потолка, Кро с недоморфом вырастили на камне небольшую петельку, а сам крапивный шнур до завтра спрятали в шкаф на верхнюю полку, благо все они были пустыми.

С гномами тоже сложностей не возникло – рыжую отличницу они послушались с первого раза. И даже откликнулись, когда Анита вместо Битали позвала земляных духов к угощению. После чего братству осталось только посетить столовую, а потом отправиться глубоко под землю – к цепному Гроссеру.

Уроки истории отличались уже тем, что в эту аудиторию ученики приходили к учителю, а не он являлся в класс, когда наступало время урока. Арнольд Гроссер, надежно посаженный маркизом де Гуяком на цепь глубоко под замком, не мог покинуть своего узилища ни на миг уже много веков. И тем не менее он несомненно знал все. Битали понял это, когда заметил, что взгляд историка отрывался от него лишь на редкие мгновения, когда кто-то задавал вопрос или отвлекал громким шумом. Под этим пронзительным взором Кро чувствовал себя крайне неуютно, но подойти и спросить, что случилось, на глазах десятков однокурсников он не мог.

Между тем преподаватель, глядя только на него, встал, поправил на шее кольцо, сдвинул прикованную к потолку цепь за спину:

– Хватит шуметь, молодые люди, успокойтесь. Начнем урок. В этом полугодии мы дошли в изучении прошлого как раз до начала Большой Войны, и перескакивать на новую тему смысла, видимо, нет. На следующем уроке мы проведем контрольную, сегодня же вспомним еще один момент из далекого прошлого. Тоже войну, тоже страшную войну, лишившую наш мир больше чем половины исконных родов, однако занимающую очень мало места в учебниках и справочниках. Это так называемая Вавилонская битва. Вы знаете о ней, мсье Сенусерт?

– Разумеется, мсье, – кивнул с заднего ряда недоморф.

– Война эта случилась еще до Расселения, когда пришедшие в новые земли племена осели в самых благодатных местах, протянувшихся вдоль трех рек. Одну реку вы все знаете отлично, ибо название ее Нил, две же другие менее популярны. Однако именно страна на этих реках, гордо названная «Врата Бога», считалась самой могучей тогда, в те сказочные времена, из которых до нас не дожил, наверное, ни один чародей. Обитателям этой страны отчего-то показалось неправильным, чтобы неподалеку находились земли, существующие по иным законам, и они потребовали от жителей Нила признания их правил. Между тем наши предки жили так, как им хотелось, и не желали принимать на себя лишние тяготы. Так впервые возникло непримиримое противоречие между свободой и законом, едва не переросшее в кровавую трагедию. Трагедию с предсказуемым итогом, ибо Врата Бога превосходили племена Нила и числом, и знанием. Главы родов Нила собрались вместе, дабы решить, как поступить в столь безнадежной ситуации, и решили вручить свою судьбу тому, кто обладал безупречной репутацией, кто был честен, смел и родовит. Тому, в чьей безусловной порядочности не усомнился ни один человек. Роды Нила вложили всю свою магическую силу в амулет и отдали его этому витязю, избранному из избранных. И знаете, как поступил это человек? Вместе с амулетом он отправился прямо во Врата Бога и сдался им. Он сказал, что не верит в победу племен Нила и желает служить победителям. Что было дальше, мсье Сенусерт?

– Попав во вражескую столицу, – хмуро продолжил недоморф, – он наложил на главное святилище Врат Бога отнимающее память заклятие. Все, кто посещал святилище или просто проходил мимо, забывали напрочь все, что знали. В первые же часы правители Врат Бога превратились из великих магов в жалких смертных. В первые дни такими же беспамятными существами стали прочие жители города. После того, как из святилища и столицы страны перестали поступать вести, туда потянулись посланники со всех краев державы, все новые и новые. Обычные слуги и родовитые чародеи, одинокие путники и целые ратные отряды. И все они забывали, кем были до того, превращаясь в жалких смертных, не умеющих обращаться с собственной силой. Не прошло и года, как Врата Бога перестали существовать. Там остались лишь пахари и безумные бродяги, не понимающие друг друга и не знающие, к чему приложить руки. Война закончилась, не успев начаться. Столица же несчастной страны со временем опустела и была занесена песками.

– Существует общее убеждение, юноши, – продолжил Арнольд Гроссер, – что данное проклятие действует до сих пор, и каждый, проходящий близ древней столицы, теряет память. Но проверять данное предположение, как вы понимаете, никто не рискует. Думаю, мы должны вознаградить мсье Сенусерта полновесными пятью баллами за крайне интересный рассказ.

Недоморф отвернулся, не проявив ни малейших признаков радости, и Битали вдруг понял, откуда Надодух так хорошо знает эту историю, кем был тот избранный из избранных и откуда на древнейшем роду чатий Сенусертов взялось не истребимое никакими силами проклятие.

– Однако в истории человечества Врата Бога отметились не только неудачной схваткой с племенами Нила, но и оригинальными строительными решениями, – вдруг перескочил на другую тему историк. – Известно, что в тех местах много глины, но мало топлива. Так вот, произведя качественный отжиг нескольких кирпичей, тамошние строители превратили их в целые города и башни до небес…