Самые знаменитые пророчества и предсказания - Коровина Елена Анатольевна - Страница 47

• Предыдущая
• 47/50
• Следующая

Наутро Овера разбудил громкий стук в дверь. Кто бы так рано? У молодого доктора еще и клиентов-то нет. Заходили только монах из Симонова монастыря да разорившийся купчик из Марьиной Рощи. У обоих в карманах пусто, так что заплатили по полтине за визит. На что тут жить?! И вдруг — на пороге пристав:

— Вам приказано явиться в Басманную больницу!

Овер горько усмехнулся — судьба-индейка: кому болезнь, а доктору заработок…

В Басманной больнице он пропадал теперь целыми днями. Холерных больных везли не переставая. Пришлось срочно возводить временные корпуса. Но вот чудеса — весь корпус доктора Овера выжил. И пациенты, и их родственники теперь кланялись Александру Ивановичу в пояс, а начальство назначило его старшим врачом больницы.

Однажды привезли, казалось бы, безнадежную женщину. Овер провозился с ней до поздней ночи. Еле добрел до ординаторской да и рухнул. Заснул прямо на полу и увидел свой сон. Опять бежал он по дороге, да свернул не налево, как раньше, а направо. Там тоже поле, да только все синими васильками усеяно. Проснулся, кинулся к безнадежной больной. А та ровно дышит. А наутро на поправку пошла. Вот вам и васильки! А выписываться стала — всей больнице объявила:

— Не доктор — московский спаситель!

Кучер помог доктору Оверу усесться в карету:

— Не извольте беспокоиться, Александр Иванович, адреса для визитов я все помню. Прокатимся с ветерком!

Овер удовлетворенно крякнул: счастье, что расторопный молодой кучер попался, сам доктор в визитах вечно путается. Разве упомнишь столько пациентов? Да и все они — знатнейшие, богатейшие — вечно с претензиями. Куда интересней простых людей лечить, пусть даже бесплатно. Овер никогда не гнушается даже по трущобам ездить, коли зовут да случай интересный. Хотя времени все меньше. Ведь теперь он — старший врач Московской городской больницы, профессор Медико-хирургической академии и Московского университета, директор университетской клиники. Каждый день — то операция, то случай наисложнейший. От правильного диагноза жизнь зависит. В больницах люди на него, как на Бога, надеются. И ведь «московский спаситель» ни разу не ошибся! Что только коллеги-завистники ему не приписывали. Шептались, будто нянька у него — ведьма и во всем ему помогает. Иначе отчего он ее больше родной матери любит? Другие, правда, говорили, что не нянька — колдунья, а красавица-жена Овера. Иначе, почему доктор с ней все свободное время проводит, мужские клубы да рестораны не посещает, цыганок не привечает и даже картишками не балуется?

Доктор хмыкнул — вот идиоты, завистники! Да лучше б они сами, как Овер, после проведенной операции ночи у постелей пациентов сидели, течение болезней наблюдали. И медицинские труды штудировали чаще и тщательнее. Тогда бы и ошибались пореже! Хотя, конечно… Овер усмехнулся — есть у него мистические подсказчики — алые тюльпаны да синие васильки. Иногда даже, увидев красное поле во сне, доктор выкладывается вовсю, сам чуть не заболевает, да ничего не помогает — умирает больной. Зато уж если приснятся васильки, можно и не стараться особо — выздоровеет человек. Вот вам и цветочки-провидцы!..

Кучер с гиком подкатил к особняку на Моховой. Овер удивился:

— Куда ты меня привез?! Я только вчера осматривал графиню. Она абсолютно здорова!

Кучер почесал в затылке:

— Как же барин? Вы сами строго-настрого наказали на другой день вас к графине отвезти. Вот я и привез!

Овер нехотя выбрался из кареты. А то он не понимает, что творится! Верно, предприимчивая графиня щедро подмазала плута-кучера, чтоб привез к ней хозяина. Кажется, все московские истерические дамочки и барышни с ума сходят от посещения врачебного светила. Готовы платить любые деньги. Еще бы! Во-первых, он красив и обходителен, во-вторых — француз. Ну как объяснишь всем этим аристократкам да богачкам, что ему о развитии русской медицины думать должно?! А тут они со своими «нервами»!..

Вчера одна девица аж взвизгнула:

— Адамант! Денница! Азазелло!

До чего дошла, дура, — врача с дьяволом сравнила. Послать бы этих изнеженных дамочек на полевые работы, как крестьянок помещика Глебова, вся хворь отпала бы!

Графиня встретила доктора в гостиной. Ахнула, расплывшись в призывной улыбке:

— Сколь вы модны! Одеты по парижской моде, да модными духами надушены!

Рассказать бы ей, отчего после казенной больницы душиться да переодеваться приходится, там ведь не розами пахнет, — да нельзя, этикет соблюдать надобно. Графиня ведь за визит пачку ассигнаций в карман сунет, а на них сколько лекарств для бедняков накупить можно! Овер улыбнулся и приступил к осмотру. Да разве это осмотр?! Застенчивых дамочек полагается осматривать одетыми, ну, если только пару пуговок у ворота расстегнуть. Хорошо, что графиня здорова, а ну как заболеет?! — как таким застенчивым диагноз ставить?!

Доктор легонько похлопал пациентку по спине. Графиня задышала часто-часто и придвинулась к доктору. Вот вам и застенчивость! Овер отскочил — только обвинения в распущенности ему не хватает!

— Я выпишу вам, графиня, секретный рецепт! — бархатным голосом произнес он. — Это изобретенный мною волшебный эликсир. И делать его я дозволяю только самому верному аптекарю. Так что пошлите горничную по адресу на рецепте!

Через час горничная графини прибежала к верному аптекарю. Тот прочел рецепт на латыни и важно выдал пузырек с темно-розовой жидкостью. После ухода горничной аптекарша подмигнула мужу:

— Что прописывает доктор Овер на этот раз?

Аптекарь хохотнул:

— Волшебный эликсир для притворщиц — дистиллированную воду с малиновым сиропом!

Александр Иванович был в ярости. Только что приятель пересказал ему новый анекдот «про доктора-француза». В нем московский врач интересуется:

— Зачем вы так подробно расспрашиваете пациента об образе жизни? Разве это влияет на диагноз?

— На диагноз, батенька, — нет, — отвечает француз, то бишь — он сам — Овер. — А на то, сколько можно с пациента запросить, — да!

И вот так вся Москва сплетничает о гонорарах Овера, говорят, он в золоте купается. Как же! Почти все деньги от богатых пациентов переходят на лечение бедняков. А как иначе, если Овер стал теперь медицинским инспектором благотворительных учреждений. Да и практика сузилась, ведь Александр Иванович начал писать огромный труд по хирургической практике на латинском языке — чтобы все медики мира смогли прочесть его без перевода.

Однажды Овер заснул прямо над рукописью. И увидел не поле, а большую гору, буквально усыпанную различными орденами и медалями. Александр Иванович вгляделся и различил среди них не только орден Св. Анны 3-й степени, который уже успел получить за свои труды на медицинском поприще, но также знак камергерского отличия, известные немецкие, французские и английские ордена.

— Вот что тебе суждено получить в награду! — послышался тихий шепот. — А последней будет звезда Владимира.

— Ну это точно не вещий сон! Ведь иностранным-то орденам и вовсе неоткуда взяться! — уверил себя Овер и проснулся.

Но не тут-то было! Едва его научный труд вышел из типографии, медицинская общественность пришла в восторг. По настоянию самого Николая I профессор Овер стал камергером императорского двора. Тут-то Александр Иванович и вспомнил свой сон. И не зря — из-за границы тоже посыпались ордена. Больше десятка стран отметили выдающийся научный вклад российского доктора.

В 1864 году Александр Иванович пышно отметил свое 60-летие и 35-летие врачебной практики. Дарам и подношениям от благодарных выздоровевших больных не было счета. Сам император Александр II прислал поздравительное послание. Овер прочел и ахнул — император награждал выдающегося медика орденом Св. Владимира 2-й степени.

С того дня доктор Овер потерял покой. Жене и дочери сказал горестно:

• Предыдущая
• 47/50
• Следующая