Самые знаменитые пророчества и предсказания - Коровина Елена Анатольевна - Страница 17

• Предыдущая
• 17/50
• Следующая

А вот красавица Мария оказалась верна мужу и престолу. Вместе с ним она пережила два покушения на «царские персоны». Для поддержания русской армии отдала все свои драгоценности. Но помогала не только в богоугодных делах, но и всем, чем могла. По Москве шептались, что после очередной блестящей победы молодого полководца Михаила Скопина-Шуйского именно она с улыбкой поднесла ему на пиру чашу с ядом. Михаил ведь хоть и приходился племянником царю, но по своим победам легко мог претендовать вместо дяди на престол. А уж этого Мария никак не желала допустить.

Дары в Иванов монастырь царица слала щедрой рукой. Да только в 1610 году Шуйского свергли. И, как ни странно, все повторилось снова, только с точностью до наоборот: опять Красная площадь, полная народа, опять громкий крик, только уже иной:

— Ваську — в шею!

Беднягу тут же схватили и, хотя он вовсю упирался и даже размахивал кинжалом, скрутили и посадили под арест в один из его домов. Шуйский, правда, попытался сопротивляться — опять призвал магов и даже нанял москвичей на «лихое дело сопротивления». Но ни колдуны, ни «лихие люди» не помогли. Стало только хуже. Поняв, что Шуйский не уйдет добровольно, бояре решили постричь строптивца в монахи.

Исполнилось пророчество московской игуменьи: Мария побывала на престоле, но, потеряв его, потеряла и мужа. Но не только! После того как Шуйского насильно постригли в монахи, с Марией сделали то же — и не где-нибудь, а в мрачных стенах Ивановского монастыря. Пали на пол ее роскошные волосы, которыми красавица славилась на всю Москву. И, очнувшись в черной рясе, Мария поняла, о каком даре пророчествовала когда-то игуменья: о ней самой, Марии, принесенной в дар монастырю под именем инокини Елены. И это тоже было знаменательно: ведь именно, вспомнив об основательнице монастыря Елене Глинской, Мария и обратилась в обитель той давней зимой 1606 года. Прошло всего-то 4 года, а оказалось — вся жизнь…

В Ивановском монастыре инокиня Елена и умерла. А после ее смерти в темных коридорах обители монахиням стала являться призрачная тень и, как ни странно, с длинной косой до пят, которой при жизни красавица Мария была знаменита на всю Москву.

Именно так сказала местная ворожея, когда Мария Андерсен привела к ней своего 14-летнего сына Ганса Христиана. Парнишка решил уехать из своего родного дома, находившегося на островке Фюн, в далекий столичный город Копенгаген. Бедная мать пришла в ужас: ну разве можно разрешить ребенку такое?! Повела к ворожее — думала, хоть та отговорит Ганса. Но старуха напророчила совсем иное.

С тех пор прошло почти 30 лет. Сколько разных фейерверков видел Ганс Христиан Андерсен — и не упомнишь. Но ни один из них не зажигался в честь него. Да и кому такое придет в голову?! Конечно, Андерсен написал уже несколько книг стихов и романов, но все они не пришлись по вкусу копенгагенской читающей публике. Хотя в Европе, например в Германии, его романы ценят. Вот уж точно — нет пророка в своем Отечестве!..

Андерсен тяжело поднялся и подбросил полено в догорающий камин. Как холодно в этой гостинице! Постояльцы разбрелись — все хотят провести Рождество с друзьями. Андерсен поежился: разве он мог представить, что останется один? Разве для этого он отклонил все предложения в родном Копенгагене и примчался в далекий Берлин на Рождество 1845 года? Он не мог не приехать, ведь здесь гастролирует его обожаемая певица Йенни Линд. И она пообещала, что Рождество они встретят вместе.

Андерсен не купил ни елку, ни игрушек. Зачем? Он был уверен: милая Йенни сдержит слово и пригласит его к себе. Он, Андерсен, знает, какое у нее доброе сердце, ведь прошло почти 6 лет со дня их знакомства. Третий год он любит Йенни, на это Рождество мечтал сделать ей предложение. Но от Йенни почему-то не пришло ни письма, ни приглашения…

И вот он сидит в гостинице. Один-одинешенек. Ему душно. Он распахивает окно. Морозный ветер ударяет в лицо. Звезды тысячью россыпей загораются по небу, точно свечи на елке. Андерсен смотрит на их огоньки, и слезы текут по его большому некрасивому лицу. В конце концов, он не останется один… Звезды — вот его гости. Звездное небо — огромная елка. И звездный свет — прекраснейший из подарков.

Но почему же Йенни не позвала его?..

Может, она стыдится его, не считает достойным литератором? Конечно, произведения Андерсена переводят за границей, но презирают в родной Дании. Еще бы! Ведь он — сын башмачника и прачки. А она, Йоханна Мария Линд, выросла в обеспеченной интеллигентной семье Стокгольма. Уже в 10 лет она дебютировала в Королевской опере. Теперь она — певица милостью Божьей, боготворимая и в родной Швеции, и в его Дании, и во всем музыкальном мире. О ней восторженно отзываются лучшие композиторы Европы — Шопен, Мейербер. Сам Мендельсон сказал:

За чарующий голос поклонники прозвали Йенни Линд «шведским соловьем». Пресса и вовсе величает ее великой певицей. А ведь мадемуазель Линд всего 25 лет. А Андерсену — уже 40. К тому же он не слишком хорош собой, и еще — беден, если не сказать честно, почти нищ. Разве он может надеяться на любовь?

Но, Боже, чувства не в его власти! Андерсен и всегда-то был влюбчив, а увидев, вернее, услышав Йенни Линд, вообще потерял голову. Но это и немудрено — столь прекрасно и завораживающе пела Йенни в «Норме» Беллини. От ее «Casta diva» сердце разрывалось в груди. Казалось, ее молодой и прелестный голос лился Андерсену прямо в душу. Лучистые серьезные глаза и теплая улыбка преследовали по ночам. И 20 сентября 1843 года Андерсен записал в дневнике:

Да разве могло быть иначе? Андерсен любил музыку больше всего на свете, не считая литературы. Разве не написал он 6 лет назад сказку о русалочке, у которой был самый изумительный в мире голос? А год назад разве не сочинил он сказку о соловье, который своим пением смог не только возвратить императору молодость, но даже прогнать саму смерть? А после встречи с Йенни Линд разве не написал Андерсен о самом себе — «Гадкий утенок»? Он так надеялся, что сказки сбудутся и шведский соловей заметит, что гадкий утенок от любви становится прекрасным лебедем…

Андерсен вспомнил 29 сентября 1843 года — важнейший вечер в его жизни. Корзины роз, водопад шампанского, радостно блестящие глаза. Тогда после гастролей по Дании друзья провожали Йенни в родную Швецию, и каждый хотел стать ей братом.

— Я выберу сама, — сказала Йенни, пригубив шампанского, и через всю залу — под волшебный, завораживающий звон бокалов — пошла прямо к Андерсену. — Хотите вы стать моим братом? — произнесла она волнующим голосом.

Он должен был что-то ответить. Но слов не было. Он только смотрел и разевал рот, словно рыба, выброшенная на берег волной. Это была волна любви, и она накрыла его с головой, затянув в потаенные глубины, где он был нем и беспомощен. Но и там он не мог потерять главное — умение писать. И потому на следующий день, провожая Йенни на корабль, он протянул ей толстое письмо. И там были тысячи слов. О его Любви.

Потом было множество писем и много встреч в разных странах — на пересечении ее гастролей и его путешествий. И была еще одна волшебная осень. Золотой октябрь в Копенгагене. Йенни снова приехала на гастроли и, когда была свободна, гуляла по городу с Андерсеном. Однажды в какой-то кондитерской они выпили молока и закусили булочками — самыми сладкими булочками в его жизни! И хозяин отказался взять с них деньги: это же честь — принимать таких знаменитых людей. Андерсен пожал хозяину руки. А Йенни спела несколько песен. Об этой сцене в кондитерской раструбили газеты — датский сказочник показывает заезжей знаменитой певице достопримечательности датской столицы. Их имена все чаще связывались вместе. Их портреты выставлялись в городских витринах. Йенни шутила:

• Предыдущая
• 17/50
• Следующая