Выбери любимый жанр

Имя - Война - Витич Райдо - Страница 32


Изменить размер шрифта:

32

— Вы тама поругайтесь еще! Кто такие спрашиваю?!

— Медведь, лось и зубр! Желуди здесь околачиваем! — ощерился Антон. — Щенок какой-то, точно.

— Идиёт, ага, — поддакнул Семен.

— Ну ты, дядя, пошуткуй!..

К-ха! Туф! — раздалось следом и Саша с Иваном из-за ели вывели за руки худющего мальчишку с голым торсом.

— На! — кинул другу Дроздов винтовку.

— Отпусти, придурок! Оружие отдайте, не вами взято! — оскалился парень.

— Ты кто? Рядовой? — смерил его недобрым взглядом Санин.

— Ну и рядовой, ну и чего?

— А кричал, как фельдмаршал! — хмыкнул Перемыст. — Я думал — детина дородный, а тут задохлик, метр с кепкой в прыжке.

— Ты поскалься! Ща в зубы дам!

— Отставить! — Николай уже язык смозолил один и тот же приказ отдавать. — Представьтесь по форме, рядовой.

— Тьфу, щеня, — тихо бросил Густолапов, теряя интерес к мальчишке.

— Представьтесь, рядовой!

— Сам сперва представься. Видел я таких лейтенантов — как град на поле с парашютами прыгали!

Санин спорить не стал, достал из кармана книжечку, развернул в нос мальчишке сунул:

— Все? — убрал обратно.

— Ну и фрукт, — покачал головой Летунов.

— Сам баклажан, — огрызнулся Леня.

— Я жду рядовой! — напомнил лейтенант.

— Ну, рядовой Фенечкин. А это вы на аэродром наскочили вчера?

Дрозд и Санин переглянулись:

— Откуда знаешь?

— А Коля ты, да?

— Лейтенант Санин для вас, рядовой Фенечкин!

— Ага, — кивнул. — Вы одни были?

— Нет, с гаубицами и сводным хором! — не выдержав, тряхнул его Летунов.

— Мать твою, природу, паря, минуту тебя знаю, а уже придушить хочется, — признался Перемыст.

— Да пошел ты! — отмахнулся тот, на Санина уставился не мигая: точно ли свой? А если Пчела ошиблась — ряженые это? Хотя вроде свои, и документы в порядке. Ну, так поди у немцев полно таких корочек, а рожу любую вклей — не проблема.

Носом шмыгнул, взглядом по лицам мужчин пробежался:

— Сами — то кто?

— Фу ж ты! — рассердился Густолапов.

— Шапито в гости приехало! — вытаращил глаза Антон и пару па выдал, руки развел. — Видал?

— Скисни, фраер, — отмахнулся Леня и… получил в зубы от Перемыста.

— Отставить! — приказал Санин. Дрозд и Галушко между забияками встали, не давая друг до друга дотянуться.

— Ладно, — сплюнул кровь на траву Фенечкин. — Я тебя потом сделаю!

— Потом не будет. Кругом марш, рядовой.

— Не понял? — вытянулось лицо у мальчишки.

— В чисто поле, паря! — махнул рукой Антон.

— Я солдат!…

— Который не подчиняется приказам!

— Ну, извиняюсь… — затоптался, и взвился. — А чего он?!

— Все! — отрезал Санин. — Лейтенант, отправьте рядового в путь — дорогу подальше от дислокации нашего отряда.

— Не имеете права! — подтянул штаны рядовой и вытянулся от возмущения. При этом его тщедушное тело стало казаться вовсе цыплячьим.

— Откармливать его замучаемся, — вздохнул Голушко.

Парень сник тут же, взгляд уже не задирался — он надеялся:

— Ребят… поесть есть что?

— Н-да, — вздохнули лейтенанты, переглянулись — вот и ругайся на таких.

— Голодный что ли? — почти миролюбиво спросил Антон.

— Да… есть малехо.

— Во наглец, — восхитился Летунов. — То петухом блажил, то поесть дайте!

— А можа вы фрицы переодетые, я почем знаю?

— А фрицы не кормят?

— Кормят, — хмыкнул. — На завтрак арбайтен, на обед арбайтен, на ужин капут.

Голушко опять вздохнул:

— В плену был? Ну, пошли, браток, галеты там у нас есть, угостим, — обнял парня за плечи. — Худющ ты, это ж как ноги держат?

— Да-а… Только это, — опомнился. — Там со мной Пчела, ранен…

— Кто?!! — развернуло Николая, Александра и Антона. Леня даже чуть присел, растерялся:

— Так…

— Где?!! — рыкнули трио.

Фенечкин несмело в сторону берега указал, а пойти не успел — мужчины дружно рванули в указанном направлении.

— Жива хоть? — почему-то шепотом спросил Вася.

— Ага, — так же шепотом, глядя снизу вверх на здоровяка, ответил обескураженный Леня.

— Ё, пэ, рэ, сэ, тэ, — протянул Лучин.

Ленка!

Глупая девчонка!

За какую-то неделю он дважды чуть не потерял ее совсем!

Как странно, страшно — душа дрожит и рвется к Леночке, ей все равно на войну, бои, раны, неустроенность, постоянную опасность. И понимает лейтенант — ради нее он готов на все — хоть на амбразуру, хоть под трибунал. С ума сошел!

Он несся, сшибая кусты и готов был заорать на весь лес: Лена!! Леночка…

И вот увидел — она сидела на берегу у деревца, прислонившись к нему спиной, обнимала перевязанную руку. Он как на ограду наткнулся с разбега, рухнул на колени, переводя дух:

— Лена…

Девушка жалко улыбнулась и вздохнула: Коля…

— Теперь все будет хорошо, правда?

Глаза в глаза и одна на двоих боль, одно сожаление, одна радость.

Саня и Антон притормозили, увидев сначала лейтенанта на коленях, потом девушку.

— Мать моя! — присвистнул Перемыст, узрев Лену. Похудевшая, посеревшая за ночь, то ли повзрослевшая, то ли вымотанная, но не жалкая, не вызывающая желание погладить по голове, как ребенка. Наоборот — поцеловать руку с уважением и трепетом.

Что-то появилось в ней — то ли обострились черты лица и сделали его возмужавшим, зрелым. То ли взгляд синих глаз обрел твердость, но при этом сохранил теплый свет наивности.

— Ранена? — принялся осматривать руку Александр. — Этот субчик перевязывал?

— Тетя Клава, — улыбнулась Лена.

— Кто? — не понял сначала Антон, а потом засмеялся.

— Пчела, — пожал плечами Дроздов, невольно улыбнувшись. — Ох, язычок — жало. Ходи теперь парню "тетей Клавой".

— Зато в точку.

— Я тоже очень рада тебя видеть, — и вдруг чмокнула мужчину в щеку. Саня покраснел и отодвинулся.

Николай осторожно поднял девушку на руки.

— Все будет хорошо.

— Конечно, — близость Коли смывала все тревоги. Стало легко и спокойно. Она закрыла глаза, прислонившись к его плечу. — Ты рядом, — выдала.

Санин дрогнул. Двумя словами все сказала и душу в плен забрала.

Но как же не вовремя пришло к нему то прекрасное, о чем он раньше лишь слышал, а если касался то вскользь, глухо и отдаленно, на уровне: "ничего себе такая", "приятная девушка". Саня влюблялся, Саня горел, Саня страдал… а потом смеялся и обращал свой взор к следующей избраннице. Коля не горел, не страдал, он даже не знал иного беспокойства за девушек, кроме человеческого долга, а если мужского то на уровне заботы о меньших сестренках, гражданках своей страны, которых обязан защищать как и остальных товарищей. Но впервые и в самое неподходящее время, когда должен думать о защите страны, о долге красного командира, долге советского человека, он чувствует сильнейший личный интерес и глубокое желание защищать Лену прежде всех остальных. Невозможно. Неправильно. Но лезут и лезут крамольные мысли: может только так и правильно? Может только это и верно?

Все кажется мелким, пустым, а вот она — единственно нужной, единственно наполненной смыслом — наполняющей смыслом его жизнь. И подумать — случись с ней что — куда он, зачем?

Но ведь так нельзя. Нельзя долг уничижать до маленькой единицы сообщества, нельзя личное ставить выше общего.

Но думаешь об этом, и опять подленькая мысль в голову лезет — почему нельзя, кто сказал?

— Больше от нас не отходишь и в бои не вступаешь, — сказал тихо, но твердо.

— Почему?

— Потому что я сказал.

Лена улыбнулась: понятно — командир. И не стала перечить, впервые решив пойти на хитрость — уступить для видимости, чтобы успокоить мужчину и не развивать глупые прения, в которых никто никому ничего не докажет. На деле всего лишь отступить до определенного момента. И пусть до него Коля живет спокойно, с чувством выполненного долга командира.

И вздохнула, приуныв:

— Кажется, я начинаю приобретать не самые лучшие качества.

32
Перейти на страницу:

Вы читаете книгу


Витич Райдо - Имя - Война Имя - Война
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело