Имя - Война - Витич Райдо - Страница 24

— Ааа! Суки! — пригрозил им винтовкой Васечкин. — Валите, валите!

И бегом.

В лес вломились, когда на дороге показались мотоциклисты, и, не сбавляя темпа вперед, в гущу массива.

— Здесь искать не станут, чаща, — задыхаясь, бросил кто-то.

— Не сунуться, — поддакнул Голушко, перепрыгивая поваленное дерево.

— Васечкин, Лучин — залечь. Фрицы сунуться — задержать! Встречаемся на той стороне, прямо по курсу, — приказал Николай. Бойцы на ходу отделились от группы, залегли в кустах.

Час наверное бежали, прислушиваясь к тому, что позади твориться. Но крики немцев, доносящиеся сперва, давно пропали, потонули вместе с автоматными очередями, одиночными выстрелами, в тишине сумрачной чащи.

Можно было остановиться, отдышаться, перевязать раненого и перекусить, ожидая возвращение рядовых.

Санин объявил привал. Бойцы повалились на листву, переводя дух. Лена, еще тяжело дыша от бега, склонилась над капитаном:

— Вы как?

У него было белое, покрытое испариной лицо, но все же мужчина не скривился от боли, а нашел в себе силы улыбнуться девушке.

— В порядке, милая пчелка.

— Ну вот и вы обзываться, — рассмеялась Лена. Легко стало на душе, уютно.

— Лейтенант Санин, — встав над капитаном, представился Николай. Дроздов позади него стоял и отчего-то молчал и смотрел на мужчину сосредоточенно и недоверчиво, словно решал что-то.

— Капитан Банга, — выдавил тот, посерьезнев. Сел, зажав раненную руку, смерил странным взглядом Александра.

— Лейтенант Дроздов, — глухо представился Саша, продолжая изучать лицо мужчины.

У девушки улыбка с губ сползла:

— Банга?

— Банга. А что? Знакомая фамилия? — прищурил на нее левый глаз «летчик».

— У меня отец… Он в Бресте, я к нему ехала, — пролепетала более внимательно разглядывая незнакомца, сравнивая его с фото в газете, что отдал ей Игорь. — Банга, Ян Артурович, врач. Может быть слышали?

Что-то появилось в его глазах, странное, непонятное.

— В Бресте идут бои. Застава держится, — сказал тихо, как великую тайну открыл.

— Вы с заставы? — спросил Николай.

— Почти, — поджал губы мужчина. Лене показалось, из-за боли, и спохватившись, засуетилась:

— Вас надо перевязать.

— И пожеваться бы, да? — несмело подал голос Голушко.

— Развязывайте мешок с провизией, рядовой.

Никодим и Гриша Полунин помогли ему, извлекли на свет каравай хлеба, миску с холодной, чуть почерневшей вареной картошкой, бутыль масла, завернутое в тряпицу.

— Пируем! — обрадовался Иван Летунов.

— Раздайте всем, — приказал лейтенант. — Не забудьте о товарищах.

— Да вон бегут! — услышав приближающийся топота и треска веток, сказал Густолапов. Санин и Сидельников направили стволы в ту сторону, на всякий случай. Но Семен был прав — это Васечкин и Лучин их нагнали. Влетели на полянку и рухнули на колени:

— Ушли… Не сунулись фрицы… - доложил Никодим с придыханием.

— Точно… Потолкались проорали да пару очередей дали и потарахтели к ляду, — кивнул Васечкин. И тут заметили старшего по званию, которого Лена перевязывала и поднялись, вытянулись, будто впервые его увидели или только поняли кто перед ними.

— Товарищ капитан…

— Отставить, — отмахнулся тот и опять на девушку уставился, что перевязывала его.

— Рана легкая, навылет, — сообщила Лена. Перетянула предплечье руки лоскутом исподней рубахи, что дал ей Пал Палыч. Она была уверена — капитан ждет вердикта насчет раны, поэтому глаз с нее не спускает. Но мужчина будто не услышал — смотрел сосредоточенно прямо в глаза Лены.

— Что? — шепнула, заподозрив неладное. Может в голову ранен? — озабоченно посмотрела на светлые короткие волосы — крови не видно.

— Ничего. Спасибо, — отвернулся Банга и получил из рук Николая кусок хлеба с маслом, картофелину. Кивнул в ответ и хотел отдать свою порцию девушке, но лейтенант уже подал ей ее и сел рядом, не спеша есть свое.

Капитан прищурил глаз на Дроздова. Мужчина на миг прикрыл веками глаза и вновь смотрел открыто, бесхитростно.

Банга склонил голову и откусил кусочек хлеба:

— Какая часть, лейтенант? — обратился к Санину.

— Разрозненные части, товарищ капитан. Кто откуда: от ж. д войск до рабочей милиции. Я и мой друг, лейтенант Дроздов, — подбородком кивнул на Сашу. — Вовсе с Забайкальского военного округа. В отпуск к другу ехали… А десятого в части должны быть.

— Куда направляетесь, лейтенант?

— К своим, в любую часть. Но пока вы первый, кого мы встретили из офицеров. Такое чувство, что немцы кругом и глубоко в нашем тылу, а мы в их.

— Так и есть.

Бойцы даже есть перестали, уставились на капитана растерянно.

— Немцы продвинулись глубоко к нам в тыл.

— Вы сами откуда, кто, как в самолете оказались? — с подозрением спросил Николай. — Извините, товарищ капитан, но времена нынче неспокойные…

— Я понял, к чему ты клонишь, лейтенант Санин.

Расстегнул карман и подал мужчине документы. Николай внимательно ознакомился с ними и отдал, задумчиво глянув на Дрозда, потом на Лену покосился, на Бангу:

— Я вас знаю… слышал, Артур Артурович.

— Прекрасно, — поджал губы. — Мне нужно в Москву.

— Мы идем…

— Нет, лейтенант. Ваш путь длинен, долог, а мне нужен короткий и быстрый. Самолет. Один чудом уцелел после налета. Захватили, взлетели, но как видишь, недалеко ушли. Моего друга убили… Нужен другой самолет, лейтенант.

— Где б взять.

— Пинск отсюда вправо. Но если идти влево — километрах в десяти будет аэродром.

— Понял, — заверил Николай. — Когда входим?

— Всем нужен отдых. Час и выдвигаемся.

— Есть.

Бойцы вернулись к пище, а кто-то уже растягивался на траве, давая передышку телу перед марш-броском.

Лена дожевала хлеб, буквально проглотив и получила сразу две горбушки — от Николая и от Артура Артуровича.

— Нет, спасибо, сыта, — отодвинулась, насторожившись излишним вниманием и заботой к себе. Она заподозрила, что Санин намерился отправить ее домой самолетом вместе с капитаном и насупилась. Домой — заманчиво, но это значит — сбежать от трудностей и опасностей, струсить, расписаться в собственной никчемности.

— Вам ногу надо перевязать, — заметила насуплено.

— Царапина, — заверил Банга. — Не стоит время на нее тратить.

Лена вздохнула, обняла колени, решив немного подремать. Николай доел хлеб и, прислонившись затылком к стволу лиственницы, закрыл глаза. Можно поспать целый час. И как под дых толкнули, встрепенулся: нужно посты расставить.

— Младший сержант Гурьянов, рядовой Голушко — в караул.

Солдаты поднялись и побрели в чащу.

— Суров, но прав, — одобрил капитан. Коля пристально посмотрел на него, но промолчал.

Надо же все-таки, до чего круглая земля. Кто знал, кто мог предположить что Лена встретит не отца, так его брата, полковника особого отдела, в тылу врага.

— Значит, из Бреста ушли? — покосился опять.

— А вы туда ехали? — тем же взглядом ответил мужчина. Отвернулся и тихо добавил. — Молодцы что девочку не бросили. Ее подруга?

Оп-па!

— Мертва, — бросил Дроздов. Банга голову склонил:

— Война.

— Лену с собой заберете? — спросил Николай.

Девушка, услышав сквозь сон вопрос, встрепенулась: вот оно! Так и знала!

— Вы о чем?

— Ни о чем, — заверил капитан. — Поспи.

Лена успокоено закрыла глаза и подумала уже засыпая: странный он. Может все-таки знает отца, родственник? А ведь он так и не ответил на вопрос: нет ли у него брата…

Через час передышки двинулись.

Путь к аэродрому лежал через расположение немецкой воинской части, идти через которую — погибнуть. Они решили обойти и потеряли время. Световой день закончился, а в темноте найти аэродром было невозможно. Пришлось заночевать в лесу.

Лену колотило от холода, несмотря на заботливо постеленный Николаем лапник и шаль, в которую она безуспешно куталась, забыв, что меньше суток назад из-за нее бойцам пеняла.