День Полыни - Ипатова Наталия Борисовна - Страница 17

В общем, это уже было скорее весело, чем страшно, потому что те, кому очень хотелось пришибить Дерека, Люция и Марджори, мешали прочим, которым тоже чего-нибудь этакого хотелось – может, и не этих троих, а хоть кого-то, потому что последние пять минут, и кто не успел, тот опоздал! – и схватка в один момент превратилась в свалку, где все против всех. Братцы пытались остановить побоище, но тщетно: голоса их потонули в общем восторженном реве, а потом их и самих опрокинули вниз, а там, под ногами толпы, у них нашлись новые, более насущные проблемы.

И тем не менее эти минуты показались Мардж самыми длинными за всю Полынь, удар колокола застал ее врасплох, а следом прозвучало повелительное: «Замри!».

– Какого черта? – завопили буквально все, кто оттягивались на арене, даже те, кто выплевывал зубы из окровавленных ртов. Часы в зале показывали без минуты полночь.

В круг по бортику стояли полицейские в форме, взметнувшие руки в отработанном жесте: «Море волнуется – раз, два и три – морская фигура, замри!». Каски, щиты – откуда только взялись? Да тут сидели! Между всеми.

– Полиция!

– Еще ж минута! – взревела тыща глоток.

– Уже минута, как Полночь! – возразил лейтенант, аристократическим жестом потирая переносицу. – Ваши часы идут неправильно. Где хозяева? Вам инкриминируется организация массовых беспорядков, организация запрещенного зрелища, покушение на убийство и жестокое обращение с животными.

– Мы протестуем! Это была Полынь!

– Уже минута, как нет никакой Полыни, – невозмутимо сказал лейтенант и приглашающе потряс в воздухе наручниками: – Прошу вас, выбирайтесь оттуда. Прочие – отомри!

За плечом лейтенанта Мардж разглядела физиономии бледно ухмыляющегося Альбина, и, разумеется, Реннарта, имевшего привычный, обманчиво простоватый вид: небольшого роста толстячок с кожей коричневого цвета, ушами-дудочками, в дешевом костюме, подтяжках и шляпе, сдвинутой на затылок.

Я скромно признаюсь в авторстве идеи. Перевести стрелки придумал я, когда Дерек сиганул вниз, и я же держал Альбина на своих плечах, пока он колдовал со временем. Дальше последовал стандартный хэппи-энд, Марджори тыкалась зареванным лицом Дереку в грудь, тот бессвязно уверял, что она единственная-единственная-единственная, всем было до смерти неудобно наблюдать эту сцену, а эльфы вежливо ожидали, когда мы тронемся в путь.

Обратно тоже пришлось добираться пешком, и – медленно, потому что драконы еще не вернулись. Вместо них на улицах тут и там стояли большие серые фургоны – ну, то есть, это в темноте они казались серыми! – вокруг них трудились сотрудники специальной службы, и, будучи в здравом уме, мы не стали просить, чтобы эти нас подвезли. Городской морг нам не по дороге.

Были и другие: расчищали завалы, заливали пожары, смывали грязь и кровь. Вышли все дворники до единого, отдыхавшие в Полынь, которая сейчас казалась нам дурным сном. К восходу здесь не останется никаких следов.

Дорога была длинна, и каждый, включая Люция, успел рассказать остальным, что с ним было. К Шиповнику мы подошли, когда небо посерело, еле волоча ноги и от возбуждения говоря громче, чем следовало.

Шиповник стоял тихий и без огней, нас впустила экономка Джиббет, вновь заступившая на пост, молчаливая и значительная. Если бы я знал эльфов – и если бы у меня еще оставался порох! – немедленно предположил бы, что в Шиповнике произошло что-то посущественней очередной Полыни. Однако, по счастью, эльфийские дела – не мое дело. Люция сразу отправили мыться, есть и спать – именно в такой последовательности. Если и ждала его головомойка за своеволие, зададут ее не при нас. Мы должны были предстать пред Главой Дома, хотя Дерек, заботливо придерживавший Марджори за локоток, полагал, что он ее уже получил, а стало быть, говорить не о чем. Одно соображение делало его чрезвычайно довольным: в минуту смертельной опасности Мардж, перед тысячей свидетелей, прилагая явные усилия, исчезнуть не смогла. Это доказывало, что она – не она, и если спецслужбы все еще испытывали интерес к ее специфическому волшебному свойству, означенная демонстрация должна была полностью их разочаровать. Наконец-то Бедфорды заживут спокойно.

Однако юная леди заупрямилась, намекая, что Шиповник кое-что ей должен. Мы поднялись на лифте, немного подождали, пока челядь исполняла ритуал допуска к высшему лицу Дома. Следовало предположить, что после Полыни народ будет спать без задних ног, но эльфы, как оказалось, встают рано.

Давешняя дверь отворилась, язычки замков втянулись в косяк, как когти в лапу, из комнаты пахнуло кофе. Горел только средний свет: торшер и пара светильников по углам. Высокий светловолосый эльф, поднявшийся нам навстречу, был одет в темные брюки, кремовую водолазку и домашний блейзер из тартана родовых цветов: почти так же, как в прошлый раз.

За одним исключением. Это был совершенно другой эльф. Не тот, что отправлял нас за Люцием в Полынь. И этот, новый… Марджори приветствовала его, назвав Гракхом… сидел тут не один. В кресле под торшером приютилось небесное созданье с точеными щиколотками и губками бантиком. Мардж, помню, еще посмотрела на нее с недоверчивым ужасом, будто спросила взглядом: неужто ты сделала это?… Та ответила вызывающим взглядом: мол, и что? Наше внутреннее дело! За этим вызовом таился испуг, и воздух в бывших частных покоях лорда Кассиаса был невыносимо тяжел от необходимости соблюсти этикет, сделав вид, что все свершилось своим чередом, и Полынь тут ни при чем. Нам как будто даже обрадовались, словно мы разбавили собой эту тягость. Опять же, как еще бессмертным эльфам законным образом обеспечивать смену царствий?

– Все обязательства прежнего лорда Шиповника будут мною исполнены, – объявил нам новый лорд. – И мои собственные – тоже. Миссис Бедфорд, вы сделали все, что смогли, и вернули Люция целым и невредимым. Ну, по крайней мере его ссадины и царапины в допустимых пределах для мальчика его возраста. В рамках нашего уговора я тоже сделаю, что смогу. Мистер Альбин…мы переговорим после. Господа, я всех благодарю. Возможно, мы еще увидимся.

Этим закончилась Полынь, и мы все отправились по домам.

20.03-09.04.2005 г