Завещание - Хейер Джорджетт - Страница 33
- Предыдущая
- 33/59
- Следующая
Они пожали друг другу руки и собрались выходить, когда дверь тихо открылась и вошел Коллинз. Лакей остановился и сказал:
– Прошу прощения, сэр. Я думал, что вы здесь один.
– Все в порядке, но коль вы пришли, проводите сэра Хамфри и мисс Мэтьюс, – сказал Фонтейн. – До свидания, сэр. Я займусь этим делом безотлагательно. Вы уверены, что не хотите взять другие книги? Берите любую книгу без колебаний. Я буду только рад.
Глаза лакея на минуту задержались на книге в руке сэра Хамфри. Затем он быстро взглянул на книжные полки. Лицо его вытянулось. Он сказал:
– Не желаете ли, чтобы я завернул книгу, сэр?
– Нет, благодарю, я предпочитаю ее в том виде, как она есть, – ответил сэр Хамфри, направляясь к двери.
– Боюсь, она очень пыльная, сэр. Разрешите я ее оботру.
– Нет, нет, она в полном порядке, – сказал раздраженно сэр Хамфри. – Ну, до свидания, Фонтейн. Идем, Филисити, а то опоздаем.
Уже в машине Филисити спросила:
– Ты обратил внимание на того человека? Я имею в виду лакея.
– Зачем, дорогая? Я, конечно же, видел его. Почему я должен был обратить на него особое внимание?
– Я подумала, что он так странно на тебя посмотрел, таким угрожающим взглядом.
– Ты все придумываешь, дорогая, – сказал сэр Хамфри. – Зачем ему на меня смотреть с угрозой?
– Не знаю, но он смотрел.
Она направила машину в Аппер Неттлфоулд, выполняя поручение леди Мэтьюс заехать в «Голову кабана» узнать, как устроилась там Ширли, и предложить сопровождать ее на дознание на следующее утро. Портье сказал, что мисс Браун, вероятно, в своей комнате, и пошел предупредить ее об их приходе. Филисити и сэр Хамфри прошли в комнату отдыха.
Через несколько минут к ним спустилась Ширли. Казалось, она была рада видеть Филисити, но стеснялась. Она была одета в костюм из твида, на рукаве которого виднелась черная повязка – единственный признак траура. Хотя вид у нее был печальный, но следов слез не замечалось. Она сказала, что устроилась хорошо, и отклонила предложение леди Мэтьюс сопровождать ее на дознание. Конечно, это мило со стороны леди Мэтьюс, но необходимости в сопровождении нет. Ей не хочется втягивать никого в столь неприятное дело.
– Моя жена, – сказал сэр Хамфри, искоса поглядывая на Ширли, – думает, что, возможно, вы будете рады, э… ощутить поддержку… в таких печальных обстоятельствах.
Ширли одарила его чистым, но удивленным взглядом.
– Я выдержу и не расплачусь, – сказала она. – Смерть Марка для меня потрясение, и я расстроена. Но не хочу притворяться, будто я убита горем. Нет, как видите. Извините, если это шокирует вас.
Действительно, сэр Хамфри был шокирован. Он высказал предположение, что у нее едва ли было время осознать, что произошло.
Она пренебрежительно улыбнулась, но спорить не стала. На вопрос, когда она возвращается в Лондон, ответила неопределенно, сказав, что Филисити, вероятно, догадывается о причине. У нее оказались дела, связанные с Айви коттеджем, которые она должна закончить.
Она не пыталась задержать своих гостей, когда Филисити собралась уходить. Филисити про себя подумала: «Что бы она ни говорила, она страдает от переутомления. Глаза выдают ее».
По дороге домой сэр Хамфри даже не пытался скрывать, что он недолюбливает Ширли. Она нарушила правила приличия, как он их понимал, полным отсутствием лицемерия. Он не мог простить ее откровенности, пусть даже Марк Браун был не очень приятным человеком. Приличия надо соблюдать. Он так же сказал, что отсутствие траурного платья демонстрирует неуважение к умершему. Каков бы ни был человек при жизни, смерть, по мнению сэра Хамфри, делает его уважаемым.
Не закончив своих рассуждений, он замолчал и начал шарить по сиденью в поисках чего-то. Филиоити снизила скорость.
– Что случилось, папочка?
– Кажется, – сказал сэр Хамфри с раздражением, – я оставил книгу в «Голове кабана». Не понимаю, как я мог такое сделать. Мы должны вернуться.
Привычку оставлять где-то вещи он так часто осуждал в жене и дочери, что Филисити не могла удержаться от смеха, разворачивая машину.
Минут через десять они подъехали к «Голове кабана». Сэр Хамфри вошел в комнату отдыха, где нашел Ширли, сидящую в одиночестве. Она вся вспыхнула, увидев его.
Сэр Хамфри удивился, заметив, как блестят ее глаза. Он был готов поклясться, что она выглядела так, словно получила наследство, а не потеряла брата. Она встала и протянула ему книгу.
– Вы ее забыли, не так ли? – сказала она. – Я… просмотрела ее. И еще я стерла с нее пыль, – она вручила ему книгу. – Вот она.
– И какого вы мнения о ней? – спросил сэр Хамфри.
Улыбка пробежала по ее губам.
– Как оказалось, в ней есть очень интересные вещи.
Эмберли уехал в Карчестер посоветоваться с главным констеблем и к ленчу не вернулся. Он появился только к пяти часам, в довольно хорошем настроении. Сэр Хамфри попытался было прочесть ему вслух анекдот о Аббе Мароле, но Эмберли тут же остановил его.
– Я это читал, – сказал он.
– В самом деле? – сказал обиженно дядя. – И тем не менее я буду удивлен, если ты скажешь, из какой это книги.
– «Курьезы литературы», – сказал Эмберли без запинки. – Я не знал, что у тебя есть эта книга.
Сэр Хамфри остался доволен, поскольку обнаружил, что его племянник более начитан, чем он предполагал. Он повеселел и рассказал, что позаимствовал книгу у Фонтейна, когда утром нанес ему визит. Он сделал еще попытку прочитать вслух один пассаж, но опять неудачно.
– Ты помнишь это место, Фрэнк? – начал было он.
– Да, – бросил Эмберли.
Сэр Хамфри заметил, что его манеры невыносимы. Чтобы сорвать свою раздражительность на племяннике, он выразил надежду, что у Фрэнка нет намерений разбудить весь дом среди ночи, как это удалось ему вчера.
Мистер Эмберли, слышавший, как его дядя храпел, когда он проходил мимо его двери в четыре утра, ухмыльнулся и кротким голосом сказал, что этой ночью никакие беспорядки дяде не грозят.
Но он ошибся. В двадцать минут третьего тишину дома нарушил грохот, который разбудил не только сэра Хамфри, но и его жену, и племянника.
Грохот, видимо, донесся из гостиной, потом наступила тишина. Эмберли осторожно вышел из своей комнаты с пистолетом в одной руке и фонариком в другой. На минуту остановился, прислушиваясь.
Где-то внизу скрипнула половица. Эмберли начал спускаться по лестнице в полной темноте, стараясь не издать ни звука.
В этот момент дверь комнаты сэра Хамфри распахнулась и из нее торопливо вышел дядя.
– Кто здесь? – громко спросил он и зажег свет на лестничной площадке.
Эмберли что-то пробормотал и в два прыжка спустился в холл. Но он опоздал. Когда он включил фонарик и осветил гостиную, она оказалась пустой. Французское окно было широко открыто, и шторы надуло парусом от сквозняка. Эмберли раздвинул шторы и выглянул в окно. Полная луна заливала светом весь сад, и от деревьев ложились густые тени. Никого не было видно. Луч фонарика не высветил ни одной притаившейся фигуры. Тот, кто проник в дом, был уже наверняка на дороге, и преследовать его было бесполезно.
Мистер Эмберли вернулся в гостиную и осмотрел окно. Стекла в двух небольших переплетах рамы были аккуратно вырезаны, что дало возможность взломщику открыть верхний и нижний шпингалеты. Голос сэра Хамфри сорвался на фальцет.
– Фрэнк, какого дьявола ты не спишь? – спросил он раздраженно. – Неужели мы ни одной ночи не можем провести спокойно?
Эмберли вернулся в холл.
– Спускайтесь сюда, дядя, – сказал он.
– Не имею никакого желания! Что еще за игры?
– У нас был гость, – сказал Эмберли и вернулся в гостиную. Остановившись на пороге, он стал оглядывать хаос, воцарившийся в комнате. Сэр Хамфри присоединился к нему.
– Так это не ты? Ты хочешь сказать,что… О, Господи, прости мою душу!
Его восклицание было вызвано представшим перед ним зрелищем. Аккуратного человека, каким был сэр Хамфри, вид комнаты ужасал. Казалось, кто-то в ярости разбросал вещи в поисках чего-то. Все было перевернуто вверх дном. Диванные подушки, книги, бумаги в беспорядке валялись на полу. Ящики бюро леди Мэтьюс были открыты, а их содержимое выброшено. На каменных плитах у камина осколки большой вазы дополняли картину.
- Предыдущая
- 33/59
- Следующая
