Всевластие любви - Хейер Джорджетт - Страница 19

• Предыдущая
• 19/83
• Следующая

Обед был длинным и скучным; Кейт сидела рядом с глухим мужчиной, который ни на что, кроме своей тарелки, не обращал внимания. По другую руку от Кейт сидел Торкил, но он беседовал со своей соседкой справа, жизнерадостной и словоохотливой вдовушкой, и Кейт не решалась отвлечь его, поэтому ей ничего не оставалось, как молча поглощать суп, рыбу и молочного поросенка да любоваться композицией из цветов, которую она же и соорудила в центре стола. Когда же на столе появилась вторая перемена – различные овощи, желе, фондю[3], бланманже и корзиночки с кремом, Кейт отказалась от предложения тети отведать нашпигованной цесарки, которая красовалась на блюде во главе стола. Не поддалась она и на уговоры сэра Тимоти попробовать утятины, блюдо с которой стояло перед ним, и закончила обед, съев немного спаржи. Торкил, сидевший рядом с ней, накладывал себе на тарелку все, что ему предлагали, однако к некоторым блюдам он так и не притронулся, а другие лениво ковырял вилкой. Он выпил большое количество белого вина и терпеливо выслушивал болтовню своей соседки. Кейт порадовалась его долготерпению. Впрочем, когда сэр Тимоти и другие мужчины присоединились к женщинам в Длинной гостиной, Торкил тут же исчез, что, судя по выражению лица леди Брум, очень огорчило ее. Она бросила многозначительный взгляд на доктора Делаболя, тот быстро огляделся по сторонам и с виноватым видом незаметно удалился.

Для тех, кто не играл в вист в соседней комнате, где специально для этого были поставлены два стола, обед, по мнению Кейт, был невыносимо скучным. К счастью, он продолжался недолго. До полнолуния было еще далеко, поэтому большинство гостей, спешивших добраться до дома засветло, потребовали свои кареты и уехали еще до захода солнца. А к десяти часам уехали даже любители засиживаться допоздна, и леди Брум, прикрываясь веером, чтобы скрыть зевок, сказала:

– Какая же скукотища эти сельские званые обеды! Никто не произнес за целый вечер ни одного умного слова – сплошные банальности, да и только. Мой дорогой сэр Тимоти, простите меня, ради Бога, что я усадила вас за обедом рядом с леди Данстон, надеюсь, она не уморила вас своей болтовней!

– О нет, – ответил он. – Она всегда такая веселая, анекдоты из нее так и сыплются.

– Это не женщина, а трещотка!

– Да, пожалуй, что так, но, моя дорогая, у болтливых людей есть одно преимущество – они развлекают себя сами. А для меня нет ничего более утомительного, чем поддерживать приятную беседу. Впрочем, я удачно сыграл партию в вист – значит, вечер не пропал. И все-таки я немного устал, поэтому желаю всем спокойной ночи.

Он рассеянно улыбнулся дамам и удалился, а леди Брум возблагодарила Бога, что вечер так быстро закончился.

– Ну теперь ты убедилась, Кейт, – сказала она, – что малейшее напряжение утомляет сэра Тимоти? Вот почему я так редко принимаю гостей, и то в основном людей, которых он хорошо знает и которые понимают, как легко его выбить из колеи. Конечно, Торкил нарушил все приличия, покинув гостей так рано, но я не могу винить его в этом, наверное, у него заболела голова. Не удивлюсь, если он завтра будет лежать.

Кейт придерживалась иного мнения: она была уверена, что Торкил покинул гостей вовсе не из-за головной боли, а потому что ему было смертельно скучно, но она, конечно же, оставила эти мысли при себе. Когда же тетушка посоветовала ей лечь спать, Кейт не стала говорить, что она не устала. Ей и вправду совсем не хотелось спать, и перспектива просидеть весь вечер в своей спальне, коротая время за книгой или за шитьем, ей совсем не улыбалась. Кейт была молода, здорова, полна энергии и не приучена к праздной жизни. Поначалу такая жизнь нравилась ей, но уже через пару недель стала раздражать, Кейт почти раскаивалась в том, что приняла приглашение тетушки. Она с тоской вспоминала жизнь в доме Астли, где у нее, по крайней мере, было дел по горло.

Пришив две пуговицы и аккуратно залатав дырочку на кружевной оборке, Кейт была вынуждена отложить работу, поскольку свеча почти догорела и пламя начало мигать. Спать ей совсем не хотелось, и, подойдя к окну, она раздвинула шторы и стала мечтательно глядеть вдаль. Луна еще не достигла полноты, и набегающие облака рассеивали ее свет. У Кейт вдруг возникло непреодолимое желание выскользнуть из дому и побродить по саду при неверном свете луны. Она хорошо понимала, что делать этого не следует, и уже собиралась задернуть шторы, как вдруг в тени тисовой изгороди промелькнула чья-то фигура. Она мгновенно исчезла, как будто человек, проникший в сад, догадался, что за ним следят, но Кейт успела разглядеть, что это был мужчина. Кейт очень удивилась, но не испугалась. Она разделась еще до того, как заняться шитьем, и теперь, лихорадочно натянув платье, она выбежала в коридор и бросилась к тетушкиной двери. Однако на ее стук никто не ответил, Кейт постучала снова, на этот раз громче. Но ответа опять не последовало. Тогда Кейт робко приоткрыла дверь и позвала тетю. В комнате никого не было – на столе горела лампа, большая кровать была нетронута, полог на ней не задвинут, а покрывало не снято. Все это показалось Кейт очень странным, ведь леди Брум утверждала, что буквально валится с ног от усталости, и Кейт была уверена, что, пожелав ей спокойной ночи, тетя отправилась в свою комнату. Кейт раздумывала, что же ей теперь делать, как вдруг увидела свет на лестнице в конце галереи – кто-то по ней поднимался. Она не испугалась, но когда Кейт увидела, что это леди Брум с лампой в руках, у нее перехватило дыхание от неожиданности. Тетя была при полном параде, только без украшений. У нее был очень усталый вид. Увидев Кейт, она резко спросила:

– В чем дело? Что ты здесь делаешь?

– Я искала вас, мэм. В саду бродит какой-то мужчина – я видела его в окно!

– Чепуха! Какой еще мужчина?

– Я не успела его разглядеть, он мгновенно скрылся за изгородью. Я хотела рассказать вам об этом. Может быть, разбудить Пеннимора или доктора Делаболя?

– Мое дорогое дитя, тебе это приснилось!

– Нет, я еще не спала! – возмущенно воскликнула Кейт.

Леди Брум пожала плечами.

– Ну если ты и вправду кого-то видела, то это, наверное, был кто-то из слуг.

– В такой-то час?

– Но ведь еще не так поздно! Всего лишь без двадцати двенадцать. Ну а теперь, дитя мое, иди к себе и ложись спать!

– Но…

– О, ради Бога, не спорь со мной! – сказала леди Брум раздраженным, казалось бы таким несвойственным ей тоном. Но она тотчас же взяла себя в руки и, приложив ладонь ко лбу, произнесла более спокойным тоном: – Прости! У меня ужасно болит голова.

В это мгновение дверь в конце галереи, ведущая в западное крыло дома, открылась, и оттуда появился Торкил. Когда он подошел ближе и лампа леди Брум высветила его лицо, Кейт обратила внимание на его встрепанный вид, хотя он явно пребывал в веселом настроении.

– Я отлично поиграл сейчас, – сказал Торкил, – и знаете во что? В прятки! Они у меня побегали!

– Где ты был, Торкил? – спросила леди Брум. Голос ее звучал, как всегда, спокойно, и в нем чувствовалась привычная властность.

Он хихикнул:

– В лесу. Я слышал, как они ищут меня, Мэтью и Баджер, но я сбежал от них по мосту. Обожаю эту игру! Они все еще ищут меня!

Услышав эти слова, Кейт не поверила своим ушам, однако, вспомнив, сколько Торкил выпил за обедом, поняла, что он слегка пьян. Речь его лилась без запинок, и походка была твердой, но он был очень оживлен и весел.

– Отправляйся в свою комнату, Торкил! – холодно произнесла леди Брум.

Торкил разозлился. Он перестал хихикать и посмотрел на мать:

– Не пойду! И нечего мной командовать! Я не ребенок! И не надо за мной следить! Я не…

– Торкил, отправляйся в свою комнату, – спокойным тоном повелела леди Брум.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга, и под ее суровым взглядом Торкил сдался. Он опустил глаза, гнев его потух, а леди Брум медленно двинулась к Торкилу, однако он повернулся и убежал на свою половину, с шумом захлопнув дверь.

• Предыдущая
• 19/83
• Следующая