Великолепная Софи - Хейер Джорджетт - Страница 16

• Предыдущая
• 16/73
• Следующая

Леди Омберсли кивнула:

– Ты ведь знаешь, моя любовь, так принято. Конечно, у них будут отдельные апартаменты, но все же… – она не договорила и вздохнула.

Софи пристально глядела на тетю несколько мгновений, но к ее удивлению, ничего не сказала. Леди Омберсли постаралась выбросить печальные мысли из головы и заговорила о предстоящем приеме. Племянница с энтузиазмом поддержала ее планы. Позже леди Омберсли никак не могла объяснить ни себе, ни Чарльзу, каким образом получилось, что она во всем согласилась с Софи. К концу разговора у нее сложилось впечатление, что больше ни у кого нет такой милой и разумной племянницы, и она не только позволила Софи и Сесилии самостоятельно заняться всеми необходимыми приготовлениями, но и разрешила сэру Горасу (в лице его дочери) взять на себя все расходы.

– А теперь, – жизнерадостно сказала Софи Сесилии, – скажи мне, где нам надо заказать пригласительные открытки и где вы обычно размещаете закуски и напитки. Я не думаю, что это можно доверить повару тети, он будет ужасно занят в эти дни, а мне не хочется, чтобы гости чувствовали себя неуютно.

Сесилия уставилась на нее круглыми от удивления глазами.

– Но, Софи, мама ведь сказала, что это будет очень скромный прием!

– Нет, Сили, это сказал твой брат, – ответила Софи. – на самом деле это будет очень большой прием!

Селина, присутствовавшая при этом разговоре, хитро спросила:

– А мама знает об этом?

Софи рассмеялась:

– Еще нет! – призналась она. – Ты думаешь, она не любит больших приемов?

– О нет! Наоборот, на балу, который она дала в честь Мария, было больше четырехсот приглашенных, правда, Сесилия? Маме очень понравилось, потому что бал имел огромный успех, и все поздравляли ее с этим. Мне рассказала это кузина Матильда.

– Да, но сколько это стоило! – сказала Сесилия. – Сейчас она не решится! Чарльз так рассердится!

– Не думай о нем! – посоветовала Софи. – Все расходы понесет сэр Горас, а не Чарльз. Составь список всех своих знакомых, Сили, и я тоже составлю список моих друзей, которые сейчас в Англии, а потом мы закажем открытки. Я думаю, нам понадобится не больше пятисот.

– Софи, – сказала Сесилия слабым голосом, – мы собираемся разослать пятьсот приглашений, даже не спросив у мамы?

Озорные чертенята заплясали у ее кузины в глазах.

– Конечно, моя милая простушка! Потому что когда мы их отправим, даже твой несносный брат не сможет забрать их обратно!

– О, славно, славно! – закричала Селина, запрыгав по комнате. – Как он разъярится!

– Осмелюсь ли я? – вздохнула Сесилия, испуганная и восхищенная одновременно.

Сестра упрашивала ее не быть такой малодушной, но окончательно дело решила Софи, сказав, что Сили не будет нести никакой ответственности и не подвергнется осуждению со стороны брата, который без колебаний направит свой гнев в верном направлении.

Тем временем мистер Ривенхол уехал в гости к своей невесте. Он появился в мрачноватом доме Бринклоу, все еще кипя от негодования, но – так неблагодарен и несговорчив он был – стоило невесте разделить его чувства и поддержать критику по отношению к его кузине, как он внезапно переменил свое мнение и заметил, что многое можно простить той девушке, которая смогла справиться с его серыми, как это сделала Софи. В одно мгновение Софи превратилась из изнемогающей под градом упреков женщины в необыкновенную девушку, чьи непосредственные манеры воскрешают в памяти время больших мечтаний и глупых самодовольных улыбок.

Это не понравилось мисс Рекстон. Ее представление о приличиях не допускали езду по городу без сопровождения, и она не замедлила сказать об этом. Мистер Ривенхол усмехнулся:

– Ты совершенно права, но в этом, отчасти, есть и моя вина. Я раззадорил ее. Это не принесло никакого вреда; она превосходный кучер, если смогла укротить моих резвых лошадок. Но тем не менее, я не позволю ей завести собственный экипаж, пока она живет в доме моей матери. Боже милосердный, мы никогда не будем знать, где она, ибо, если я правильно понял мою отвратительную кузину, пристойное катание в парке ее не устраивает!

– Ты терпишь ее с самообладанием, которое делает тебе честь, мой дорогой Чарльз.

– Я не стерпел! – прервал он с печальным смешком Она ужасно разозлила меня!

– И ничего удивительного. То, что она без разрешения взяла лошадей джентльмена, показывает возмутительные недостатки в ее воспитании. Да ведь даже я никогда не просила тебя доверить мне вожжи!

Ему стало весело.

– Моя дорогая Эжени, надеюсь, что ты никогда и не попросишь, потому что я, не колеблясь, откажу тебе в этом! Тебе никогда не удержать моих лошадей.

если бы мисс Рекстон не была так хорошо воспитана, она бы нашла, что возразить на это бестактное замечание, так как была довольно высокого мнения о своем умении править. И хотя она никогда не держала вожжи в Лондоне, нее был очень элегантный фаэтон, которым она постоянно пользовалась, когда жила в своем доме в Хемпшире. Ей пришлось замолчать ненадолго, прежде чем продолжить разговор. В течение этой короткой паузы она придумала, как доказать Чарльзу и его неприятной кузине, что леди, воспитанная в строгих правилах приличия, может быть такой же превосходной наездницей, как и любая девчонка, которая провела детство, кочуя по Континенту. Ей много раз говорили, что у нее отличная посадка и прекрасный стиль. Она предложила:

– Если мисс Стэнтон-Лейси любит верховую езду, то может быть она захочет как-нибудь прокатиться со мной в парке. Возможно, после этого она откажется от своей глупой затеи завести собственный экипаж. Давай объединим наши усилия, Чарльз! Я знаю, дорогая Сесилия не очень любит верховую езду, а то бы я предложила и ей присоединиться к нам. Альфред с удовольствием поедет со мной, а ты можешь привести свою кузину. Как насчет завтра? Пожалуйста, упроси ее поехать с нами!

Мистер Ривенхол не любил младшего брата Эжени и обычно делал все возможное, чтобы избежать встречи с ним, но он был сражен великодушием мисс Рекстон, которая взялась за малоприятное (как он полагал) для себя дело, и тотчас, согласившись с ее предложением, выразил ей свою признательность. Она улыбнулась и сказала, что таким образом хочет угодить ему. Мистер Ривенхол был человеком, не склонным к изящным поступкам, но, услышав ее ответ, он поцеловал ей руку и заявил, что всегда знал, что на нее можно полностью положиться в любой затруднительной ситуации. Мисс Рекстон повторила ему то, что уже говорила леди Омберсли: она чрезвычайно сожалеет, что в столь трудное для всех Омберсли время обстоятельства заставили отложить свадьбу. Она предположила, что неважное здоровье дорогой леди Омберсли не позволяет той справиться с ситуацией так, как хотелось бы Чарльзу. Мягкосердечие сделало ее чересчур терпимой, а вызванная нездоровьем вялость заставляла закрывать глаза на некоторые недостатки, которые без труда могла бы исправить невестка. Мисс Рекстон призналась, что была несказанно удивлена, узнав, что леди Омберсли поддалась на уговоры своего брата – очень странного человека, как сказал ей папа, – и взяла на себя заботу о его дочери на неопределенное время. После этого она плавно перевела разговор на мисс Эддербери, без сомнения славную женщину, которой, однако, не хватало хорошего образования и которая, к сожалению, не способна справиться со своими благородными воспитанниками. Но здесь мисс Рекстон допустила ошибку. Мистер Ривенхол не позволял никому плохо отзываться об Эдди, которая направляла и его первые шаги; а что касается его дяди – замечание лорда Бринклоу вынудило его броситься на защиту чести своего родственника, сэра Гораса. Мистер Ривенхол счел нужным сообщить мисс Рекстон, что его дядю считают выдающимся человеком, настоящим гением в дипломатии.

– Но, согласись, он не проявил гениальности в воспитании своей дочери, – лукаво заметила мисс Рекстон.

Он рассмеялся, но сказал:

– Ну, хорошо! Однако я не вижу в Софи ничего дурного.

• Предыдущая
• 16/73
• Следующая