Вдова поневоле - Хейер Джорджетт - Страница 50

• Предыдущая
• 50/73
• Следующая

Фрэнсис Чевиот приветствовал хозяйку Хайнунса с обычной вежливостью. Он заверил Элинор, что, если не считать разных пустяков, типа мыши, скребущейся в стене, лая Баунсера да неудачных попыток Николаса открыть дверь, ночь прошла тихо и спокойно. А сейчас его беспокоила лишь возможность перемены ветра на северо-восточный. В этом случае, печально сообщил Элинор мистер Чевиот, ему не удастся сегодня покинуть Хайнунс. Он не сможет отправиться в путешествие после обеда, заведомо зная, что не доберется до Лондона засветло. Правила вежливости заставили Элинор произнести приличествующие случаю слова, но настроение у нее сразу испортились. Кроули заботливо и нежно погрузил Фрэнсиса в фаэтон, нетерпеливый Ники тоже занял свое место. Когда дверца закрылась, миссис Чевиот отправилась к садовнику узнать его мнение о погоде. Садовник заявил, что с севера дует холодный ветер. Элинор мрачно направилась в дом, чтобы заранее предупредить мисс Бекклс о неприятной возможности провести еще одну ночь под одной крышей с мистером Чевиотом, но ее маленькая компаньонка пребывала в очень радостном настроении, и ее трудно было чем-либо смутить. Дело в том, что в ее распоряжении находились две деревенские девушки, не говоря уже о жене садовника, которую она ругала все утро. Поэтому она всего лишь поинтересовалась у госпожи, что та предпочитает отведать на ужин: пирог с фазанами или пару сваренных кур с грибами?

Похороны прошли без происшествий, как и следовало ожидать. Фрэнсис Чевиот в одиночестве занимал первый экипаж, три брата Карлиона сидели во втором, а остальные участники похоронной процессии, живущие по соседству, ехали следом. Соседи явились на похороны Эустаза Чевиота больше из желания поблагодарить Карлиона, чем из чувства любви к усопшему. Так что процессия, хвост которой состоял из менее важных персон, главным из которых являлся доктор Гринло, выглядела довольно внушительно.

Для важных участников похорон в Холле была приготовлена холодная закуска. После погребения все отправились в Холл.

Лорд Карлион заметил, что Луи Де Кастре отсутствовал на похоронах. Из Лондона по просьбе Фрэнсиса Чевиота приехали два джентльмена, которые были одеты почти так же модно и элегантно. Однако они извинились, что им нужно возвращаться в Лондон, и рано уехали. Местное дворянство, найдя ситуацию несколько неловкой, а может, испытывая смущение рядом с великолепным мистером Чевиотом, на которого церемония, казалось, нагнала сильную меланхолию, вскоре последовали их примеру.

Последним из Холла уехал сэр Мэттью Кендал, который пожал руку Карлиону и хрипло заявил: «Все хорошо, что хорошо кончается». Почувствовав, что это заявление требует объяснения, он покраснел до корней своих седых волос и попробовал скрыть смущение, грозно предупредив Ники, чтобы тот держал свою чертову собаку подальше от его заповедников, если парень не хочет, чтобы пса пристрелили и повесили труп в назидание и предупреждение другим мародерам. После этой угрозы, которую он дополнил, шутливо ткнув кулаком в ребра молодого соседа, сэр Кендал уехал.

После отъезда последнего гостя Джон Карлион наконец дал выход своей досаде, которая терзала его после возвращения похоронной процессии в Холл. Со сдержанностью, которая только подчеркивала его раздражение, Джон смерил Фрэнсиса взглядом с ног до головы и заявил:

– Я и не знал, что вы питаете такие глубокие и нежные чувства к нашему кузену. Ваше горе, полагаю, делает честь вашим чувствам и сердцу, но что касается меня, то сейчас, когда из Холла уехал последний гость, я был бы только рад, если бы вы поубавили свое горе.

Ники, который в этот момент поднес к губам стакан мадеры, поперхнулся и закашлялся. Хотя юноша не получил никакого упрека от строгого брата, он поймал обиженный взгляд Фрэнсиса.

Тяжелый вздох оказался единственным ответом Фрэнсиса Чевиота на слова Джона Карлиона. Фрэнсис сидел, закрыв платком глаза.

Губы Джона на долю секунды сжались, и он сказал:

– Хватит, Чевиот, вы переигрываете.

Фрэнсис покачал головой и произнес, не убирая от лица платок:

– Увы, вы ошибаетесь! Я получил чрезвычайно плохие новости! Эти не приличествующие мужчине слезы, должен со стыдом признаться, пролиты не по нашему несчастному молодому родственнику, а по человеку, который мне ближе всех родственников. Извините меня! Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы до конца храбро досидеть на этом пиршестве. Нет, «пиршество» – неправильное слово. Следовало бы сказать «поминки», но странно, как часто поминки проходят почти в веселой атмосфере. Мой дорогой Джон, я испытал ужасное потрясение и не смог ничего с собой сделать.

Джон и Ники молча смотрели на кузена, а в их головах метались самые невероятные мысли.

– Почему… что?.. – пробормотал Ники, ставя стакан на стол.

Фрэнсис убрал платок от глаз и ответил дрожащим голосом:

– Вы, наверное, не могли не заметить отсутствие на похоронах Луи?

– Вы имеете в виду молодого Де Кастре? – нетерпеливо уточнил Джон Карлион. – Заметили, ну и что из этого?

Фрэнсис Чевиот взмахнул белой рукой, как бы показывая, в каком он отчаянии.

– Луи мертв! – сообщил он и вновь закрылся платком.

– Что? – открыв рот, воскликнул Ники. – Но… Джон крепко схватил его за локоть, и юноша замолчал.

– Мне очень жаль! – сказал Джон Карлион. – Если я не ошибаюсь, то совсем недавно видел Луи де Кастре в городе. Насколько я понял из ваших слов, он умер внезапно?

– Его закололи грабители! – со стоном ответил мистер Чевиот. – А тело оставили в кустах в Линкольн Инн Филдс! Один из моих самых старых и близких друзей! Сейчас у меня совсем не осталось друзей.

– Боже милостивый! – тупо пробормотал Джон.

В этот момент в комнате послышался спокойный голос Эдуарда Карлиона. Его светлость, проводив сэра Мэттью, уже вернулся и слышал печальный рассказ. Он стоял на пороге и пристально смотрел на Фрэнсиса.

– Откуда вы узнали о смерти Де Кастре?

– Из «Морнинг Пост», – ответил Фрэнсис Чевиот. – Хорошо, что Годфри Балкоум привез газету из Лондона. Бедняга, он хотел оказать мне услугу, но даже не догадывался, какой нанес удар! Дело в том, что он не был знаком с Луи… и поэтому почти не обратил внимания на заметку о его кончине. Вы должны меня простить! Мой бедный Луи!.. Такой близкий друг!

Карлион закрыл дверь и вошел в комнату.

– Да, для вас это действительно большое горе, – кивнул милорд. – Я слышал, вы много лет крепко дружили с Де Кастре. А может быть, это ошибка? Исключено?

– Ах, вы хотите вселить в меня надежду, но я уверен… в газете написано «Де К…, отпрыск знатной семьи французских эмигрантов». Увы, у меня нет никаких сомнений, что речь идет о моем бедном дорогом Луи! Зачем он пошел пешком по этому Филдсу? Мог бы вызвать наемный экипаж! К несчастью, Луи никогда не брал с собой никого, кроме факельщика. Как часто я предупреждал его об опасности таких неосмотрительных прогулок, но Луи никогда меня не слушал. И вот сейчас все закончилось так трагически… А я еще послал ему на квартиру пропуск на похороны Эустаза в тот самый день, когда уехал из Лондона, и попросил приехать в Сассекс! Бедняги, наверное, тогда уже не было в живых.

– Действительно, очень печальные новости. Вы сказали, что Де Кастре был убит в Линкольн Инн Фидлс? Когда же это случилось?

Фрэнсис Чевиот печально покачал головой.

– Об этом в газете ничего не написано. Ночью, конечно, но едва ли, по-моему, полиция найдет убийцу или установит время убийства. Даже представить не могу, что заставило бедного Луи посетить этот район да еще в такое позднее время? У него забрали кошелек, сняли все драгоценности и оставили лежать в луже крови. Ужасно!

Мистер Чевиот вздрогнул. На его лице была написана такая боль, что невозможно было сомневаться в силе его чувств и глубине горя.

Карлион жестом велел Ники налить кузену стакан бренди и спросил:

– Газета считает, что это дело рук грабителей? Фрэнсис кивнул и взял стакан с бренди у Ники, поблагодарив юношу прерывистым голосом.

• Предыдущая
• 50/73
• Следующая