Тени былого - Хейер Джорджетт - Страница 62

• Предыдущая
• 62/76
• Следующая

– Герцогиня? – переспросила Леони. – Каким образом, мадам, я могу ею стать?

Леди Фанни посмотрела на нее, а затем на новый браслет, сверкавший на туалетном столике.

– Не уверяй меня, будто не знаешь, кисонька!

Леони сказала дрожащим голосом:

– Мадам…

– Дорогая моя, он же по уши в тебя влюблен, – наверное, это уже знает весь свет! Я наблюдала, как растет эта любовь, и… прелесть моя, поверь, я никого не хотела бы иметь сестрой так, как тебя.

– Мадам, вы… вы, наверное, ошибаетесь!

– Ошибаюсь? Уж поверь, я умею замечать признаки, душечка! Я знаю Джастина много лет, и никогда еще не видела его таким. Глупышка, почему бы он дарил тебе все эти драгоценности?

– Я… я его воспитанница, мадам.

– Вздор! – Миледи прищелкнула пальцами. – Пустые слова! Зачем, скажи, он сделал тебя своей воспитанницей?

– Я… я не знаю, мадам. Я… не думала.

Миледи поцеловала ее еще раз.

– Ты станешь герцогиней еще до конца года, и не сомневайся!

Леони оттолкнула ее.

– Это неправда! Не говорите таких вещей!

– Вот ты и вспылила! Был ли хоть один мужчина, который нравился бы тебе, как «монсеньор»?

– Мадам… – Леони стиснула руки. – Я очень невежественна, но я знаю… я слышала, что говорят люди, когда такие, как монсеньор, женятся… женятся на девушках низкого происхождения. Я всего лишь сестра содержателя харчевни. Монсеньор не может жениться на мне. Я… я ни о чем подобном не думала.

– Нет, глупа я, мне не надо было наводить тебя на такие мысли, – сказала Фанни с раскаянием.

– Мадам, прошу вас, не говорите об этом никому.

– Не буду, дитя, но все знают, что Эйвон запутался в твоих сетях.

– У меня нет никаких сетей, это не так! Я ненавижу вас, когда вы говорите такое.

– Ах, милочка, мы же просто две женщины! Какое это имеет значение? Джастин не станет думать о цене, поверь мне. Как бы низко ни было твое происхождение, вспомнит ли он о нем, поглядев в твои глаза?

Леони упрямо помотала головой.

– Я знаю. Я не дурочка, мадам. Для него жениться на мне – значит опозорить себя. Знатной можно только родиться.

– Вздор, дитя! Если Париж принял тебя без всяких вопросов, почему Эйвону не сделать того же?

– Мадам, монсеньор не терпит простонародья, Я много, много раз слышала, как он говорил это.

– Забудь об этом, дитя. – Леди Фанни сердилась на себя за несдержанность. – Погоди, дай я завяжу твои ленты! – Некоторое время она приводила туалет Леони в порядок, а потом шепнула ей на ухо: – Прелесть моя, разве ты его не любишь?

– О, мадам, мадам! Я всегда его любила, но я не думала… пока вы не заставили меня понять…

– Ну-ну, деточка, не плачь, умоляю! У тебя покраснеют. глаза!

– И пусть! – сказала Леони, однако утерла слезы и позволила леди Фанни снова напудрить ей лицо.

Когда они вместе спустились вниз, в вестибюле они увидели Эйвона. И лицо Леони залила краска. Он внимательно посмотрел на нее.

– Тебя заставляют краснеть мысли о твоем поклоннике, потомке королей, mа fille?

Это привело Леони в себя.

– А, ба! – сказала она презрительно.

Вечером на рауте мадам де Воваллон Конде не было, зато туда ради Леони съехались другие молодые люди, и многие явились очень рано в надежде ангажировать ее танец. Эйвон, как всегда, прибыл поздно, и мадам де Воваллон, у которой не было дочерей на выданье, приветствовала его смехом и жестом, полным отчаяния.

– Друг мой, десятки юных кавалеров допекали меня, пока я не пообещала представить их 1а petite. Фанни, Маршеран вернулся! Дайте мне подыскать… о-ла-ла!.. вернее сказать, выбрать кавалера для Леони, и я расскажу вам последние сплетни! Идемте, крошка! – Она взяла Леони за руку и ввела в гостиную. – Как вы взбудоражили весь Париж! Будь мои дочери постарше, как я завидовала бы и ревновала! А теперь, дитя, кого вы выберете для начала?

Леони обвела взглядом комнату.

– Мне все равно, мадам. Пожалуй… о-о-о! – Она выпустила руку мадам де Воваллон и бросилась вперед. – Милорд Меривейл! Милорд Меривейл! – кричала она радостно.

Меривейл обернулся.

– Леони! Ну, дитя, как ты? – Он поцеловал ей руку и посмотрел на ее сияющее лицо. – Я надеялся увидеть вас здесь сегодня.

К ним приблизилась мадам де Воваллон.

– Фи, что за поведение! – сказала она ласково. – Это ваш кавалер? Отлично, petite. Как вижу, вас не надо представлять друг другу. – Она добродушно улыбнулась им и поспешила назад к Фанни.

Леони сунула руку в руку Меривейла.

– Мосье, я очень рада вас видеть. И мадам тоже здесь?

– Нет, дитя, я приехал навестить друзей. Один. Не отрицаю, подтолкнули меня кое-какие слухи, которые дошли до нас в Лондоне.

Она наклонила голову набок.

– Какие слухи, монсеньор?

Его улыбка стала шире.

– О, слухи о succиs fou[158], который снискала…

– Я! – вскричала она и захлопала в ладоши. – Милорд, я le dernier cri![159] Vraiment, это так! И леди Фанни говорит то же. C'est ridicule n'est-ce pas?[160] – Она увидала, что к ним направляется Эйвон, и позвала с милой требовательностью: – Монсеньор, посмотрите, кого я нашла!

– Меривейл? – Его светлость поклонился. – Но почему?

– Мы в Лондоне так много слышали, – ответил Меривейл, – что, честное слово, я не мог не

приехать.

– И мы очень-очень рады! – с восторгом заявила Леони.

Его светлость протянул Меривейлу табакерку.

– По-моему, моя малютка говорит за всех нас.

– Эгей, это ты, Тони, или я совсем пьян? – раздался веселый голос, и лорд Руперт потряс руку Меривейла. – Где ты остановился? Когда приехал?

– Вчера вечером. Я у де Шатле. И… – Он обвел их всех взглядом. – Мне бы хотелось услышать, что с вами всеми произошло?

– Да, ты ведь был посвящен в наши эскапады? – сказал Руперт. – Черт! Черт, ну и погоня! А как мой приятель… провалиться мне, опять позабыл его фамилию… Ах да! Мэнверс. Ну, тот. Как он?

Меривейл взмахнул рукой.

– Умоляю, не упоминай при мне этой фамилии! – сказал он. – Вы трое сбежали из Англии и, клянусь, поступили умно!

– Не пройти ли нам в малую гостиную? – предложил Эйвон и направился с ними туда. – Надеюсь, вам удалось умиротворить мистера Мэнверса?

Меривейл покачал головой.

– Умиротворить его могла бы только ваша кровь, – сказал он. – Расскажите же, что происходило с вами.

– Только по-английски и вполголоса, – растягивая слова, сказал его светлость.

Вот так вновь была поведана повесть о похищении Леони и ее спасении. Затем в гостиную вошла мадам де Воваллон в поисках этой последней и увлекла ее танцевать с пылкими поклонниками. Руперт удалился в карточный салон.

Меривейл посмотрел на герцога.

– А что говорит Сен-Вир об успехе Леони? – осведомился он.

– Ничего, – ответил его светлость. – Но, боюсь, он не в слишком большом восторге.

– Она не знает?

– Нет.

– Но сходство поразительно, Аластейр! Что говорит Париж?

– Париж, – сказал его светлость, – не говорит, а шепчется. И мой дражайший друг Сен-Вир живет под страхом разоблачения.

– Когда вы намереваетесь нанести удар?

Эйвон заложил ногу за ногу и уставился на алмазную пряжку туфли.

– Это, мой дорогой Меривейл, все еще в руках богов. Сен-Вир должен сам представить доказательства того, что я могу открыть.

– Тяжелое положение, – заметил Меривейл. – Чертовски тяжелое! У вас нет никаких доказательств?

– Ни малейших.

Меривейл засмеялся.

– Вас это, кажется, особенно не тревожит?

– Нет, – вздохнул его светлость, – нисколько. Я думаю, что смогу поймать графа в ловушку благодаря его очаровательной жене. Видите ли, моя игра – выжидать.

– Я рад, что я не Сен-Вир. Для него ваша игра должна быть пыткой.

– Я тоже так думаю, – согласился Эйвон безмятежно. – И у меня нет особого желания поскорее положить конец его мукам.

• Предыдущая
• 62/76
• Следующая