Смерть шута - Хейер Джорджетт - Страница 61
- Предыдущая
- 61/67
- Следующая
Он поделился этими мыслями с сержантом.
– Вот уж не знаю, сэр! – развел руками сержант. – Не могу взять в толк, зачем вообще этому Финеасу Оттери понадобилось приезжать в тот день!
– Нет, я не совсем об этом. У меня нет доказательств, но мне кажется, что есть какая-то связь с тем, что утром того же дня Раймонд пытался задушить своего отца!
– Да они же здесь все ссорятся только из-за денег! Отец много тратил, вот Раймонд и накинулся на него!
– Ну да, я согласен, ведь он отказался обналичивать чек, подписанный отцом, но все же... Я не могу сказать, что мои сомнения развеяны. Там была еще какая-то причина...
Инспектор снова стал опрашивать всех по очереди, и прежде всего Фейт, надеясь что-то разнюхать. Однако Фейт была в такой панике qt мысли, что Клея, Лавли, Вивьен или еще кого-нибудь могут арестовать за совершенное ею убийство, что совершенно забыла о собственной безопасности. Она отвечала инспектору, заботясь больше о других, чем о своем собственном алиби, и парадоксальным образом это сослужило ей куда лучшую службу, чем самая изощренная защита. Видя ее наивность, инспектор все больше утверждался во мнении, что Фейт совершенно невиновна. И поэтому при дальнейших опросах Логан довольно жестко пресекал попытки Юджина, Конрада и Обри заговорить о Фейт как о подозреваемой. Точно так же инспектор оставил в покое и Клея, за что Фейт была ему крайне благодарна, – ведь иначе ее мальчик мог бы дойти просто до нервного срыва!
А сама Фейт теперь, когда поняла, что невольно подставила под удар Раймонда, и не видя выхода из сложившейся ситуации, стала считать бедняжку Раймонда чуть ли не единственным человеком, который хорошо относился к ней здесь, и отыскивала в нем наиболее привлекательные свойства, припоминала все его благие поступки по отношению к ней или Клею... Все это она довольно сбивчиво излагала инспектору, который только хмурился в ответ.
Раньше она в глубине души пыталась оправдать свой поступок тем, что он принесет мир в эту большую семью. Но теперь, когда она увидела, как оплакивают Пенхоллоу Барт и Клара, она стала жалеть, что в припадке какого-то сомнамбулизма отравила мужа... Да, она ненавидела здесь многое, а вечера в переполненной людьми спальне Пенхоллоу были отвратительны, но стоявшая теперь в доме тишина и проскальзывающая в разговорах горечь потери были еще невыносимее...
Она надеялась только на то, что полиция не сумеет поймать Джимми и, таким образом, свалит убийство на него и прикроет дело. Но на третий день полиция нашла Джимми.
Глава двадцать первая
Джимми был арестован в Бристоле, куда он приехал с намерением сесть на корабль и уплыть в Америку. Когда он прочел в бульварной газетке сообщение о смерти Пенхоллоу, он, как ни странно, вовсе не ударился в панику. Он только решил отбросить свой любовно выношенный план – наняться на корабль в качестве матроса, а решил просто сбежать как можно дальше. Но ему не удалось и это.
Разными путями эта весть в тот же день дошла до Тревелина, так что к тому моменту, когда инспектор Логан официально сообщил об этом Раймонду как главе семейства, в общих чертах всё было уже известно тут всем.
При разговоре инспектора с Раймондом присутствовали также Фейт, Чармиэн и Ингрэм. Фейт, которая единственная из всех была в трауре, тихонько сидела у окна и по виду напоминала призрак. Ее рука судорожно сжимала ручку кресла, а глаза тревожно расширялись от любой реплики, высказанной кем-нибудь в комнате... Чармиэн, как обычно, развалилась в кресле у камина и дымила сигаретой. Ингрэм, у которого болела искалеченная нога, сидел, неловко выставив ее вперед, и то и дело морщился. Раймонд, к которому и обращался инспектор со своим официальным сообщением, стоял посреди комнаты, засунув руки в карманы бриджей. Логан сказал, что при Джимми найдены все триста фунтов, исчезнувших из Тревелина. Тут неожиданно в разговор вступила Чармиэн.
– Да, – сказала она, роняя пепел на ковер, – до нас уже дошли разные слухи об аресте Джимми. Отлично сработано, инспектор. Но сейчас мне, как и прочим, хотелось бы прежде всего услышать не о трехстах фунтах, а том, каково было его участие в более СЕРЬЕЗНОМ преступлении?
Раймонд стоял неподвижно, как статуя, но земля под его ногами, казалось, разверзалась... Вся жизнь его рушилась теперь... Если все станет сейчас известно... Но Раймонд продолжал стоять в оцепенении, мало заботясь о том, с каким удивлением глядит на него Ингрэм...
Инспектора поведение Чармиэн задело. Он довольно сухо отозвался о разнообразных слухах, которые только смущают людей, но не несут никакой достоверной информации. На это Чармиэн саркастически высказала, что инспектор, вероятно, не очень хорошо знает быт и нравы английской глубинки, ведь в полиции этому не учат...
Вмешался Ингрэм:
– Во всяком случае, сэр, мы знаем, и не из одного источника, что Джимми в руках полиции и что он может сообщить полиции нечто, что целиком переменит весь ход вашего, с позволения сказать, следствия!
– Ну что ж! – сверкнул глазами Логан и перевел взгляд на Раймонда. – Собственно говоря, я приехал сюда только затем, чтобы получить ваш, мистер Раймонд, запрос на возбуждение дела и проведение следственных мероприятий с Джимми. Даете вы свое согласие на это?
– Нет, не даю, – сказал Раймонд. – Я не стану возбуждать против Джимми уголовного дела.
Это вызвало общее изумление. Инспектор впился глазами в бледное лицо Раймонда.
– Черт тебя возьми! – вскричал Ингрэм. – Ты, может быть, позволишь ему преспокойненько уехать с тремястами фунтов отца?!
– Да еще, быть может, добавишь ему ту сотню, что отец оставил ему по завещанию? – взвизгнула Чармиэн. – Ты хочешь устроить скандал, да только мы и так уже по уши в этом скандале, в этом дерьме! И если уж родственные отношения между нами и Джимми стали известны всей округе, что уж тут дальше...
– Ну конечно! – присоединился Ингрэм. – Я только не могу взять в толк, почему ты не хочешь завести уголовное дело против этого маленького негодяя? Так странно, Раймонд, ты вдруг стал таким добреньким! Отчего бы это? Ты вдруг полюбил Джимми? О, тогда я очень тронут, только мне всегда казалось, что ты ненавидишь этого мерзавца!
– Нет, надо сказать, что это существо вряд ли можно обвинять в убийстве! – громко, перекрывая голос Ингрэма, заявила Чармиэн. – Лично я убеждена, что он ничего бы не выиграл от смерти отца. А что до того, что он мог рассказать полиции после ареста, я не стала бы этому особенно верить. Запуганный человечек вроде него мог рассказать чистые небылицы. Хотя, конечно, расследовать его причастность все-таки надо, надо...
– Спасибо мисс, – поклонился инспектор, с трудом сдерживая себя. – Хотите заявить еще что-нибудь, мисс?
– Послушайте, инспектор, не обижайтесь! – снова вступил Ингрэм. – Верить или не верить Джимми, но надо все же выяснить, не знает ли он чего такого, чего не знаем мы!
Фейт встрепенулась, инстинктивно чувствуя угрозу для Раймонда:
– Ингрэм, пожалуйста, не надо так!
– Ладно, ладно, Фейт, вы всех хотите защитить, но только в своем похвальном стремлении не забывайте о том, что убит не кто иной, как наш ОТЕЦ! По-моему, вам следовало бы больше беспокоиться о том, как вывести на чистую воду подлого убийцу, чем о том, чтобы мы все остались чистенькими!
– Помолчи, Ингрэм! – лениво сказала Чармиэн. – Напрасно ты ждешь от нее рациональных поступков и разумных слов... Ты же сам прекрасно знаешь, что она не способна ни на то, ни на другое. Но если уж говорить по существу, то я не могу признать, что я сама в некоторой степени солидаризируюсь с Фейт. Есть же на свете такая штука, как приверженность интересам своей семьи?
– Да, но моя приверженность была к отцу, понимаешь, к отцу! Я по горло сыт этими темными делишками, творящимися теперь в нашем доме! Я хочу привести в суд убийцу своего отца, кто бы он ни был! Мой девиз – око за око, зуб за зуб, понятно?! Да у меня кровь кипит от одной мысли, как его убили...
- Предыдущая
- 61/67
- Следующая
