Смерть шута - Хейер Джорджетт - Страница 31
- Предыдущая
- 31/67
- Следующая
– Нет, он, пожалуй, слишком норовист для Клея! – вступился добрый Барт. – Может быть, предложить ему ту полукровку, которую Конрад купил недавно на ярмарке в Тэвистоке?
– Нет, она просто совершенно дикая! – возразил Конрад. – Я сомневаюсь, что Клей удержит ее.
Клей не мог признаться в том, что страшно боится этих лошадей, хотя даже его братья Кон и Барт иногда смеясь говорили, что какой-то жеребец их пугает, но это бывало крайне редко и всегда вызывало язвительные насмешки папаши Пенхоллоу.
В голове Клея родилась невероятная и прекрасная в своей фантастичности идея: сказать во всеуслышание, что он терпеть не может лошадей, ненавидит охоту, ни разу не брал уверенно даже самый низенький барьер и не способен подъехать к изгороди, не подумав о том, как он станет валяться потом со сломанной шеей... Он понимал, что не скажет всего этого, однако желание было огромное.
Финеас стоял рядом о Ингрэмом, давая свои оценки пробегающим мимо лошадям, Клиффорд терпеливо объяснял своей безучастной супруге достоинства новой конюшни, а викарий стоял у лимузина, беседуя со стариком Пенхоллоу об охоте и всяких мужских делах. Делия, одной рукой придерживая свою широкополую шляпку, а другой крепко вцепившись в локоть Раймонда, наблюдала за действом, иногда отрывочно и восторженно вскрикивая или задавая совершенно дурацкие вопросы.
Пенхоллоу время от времени высказывал что-нибудь обидное в адрес Ингрэма и Раймонда, хотя лучших знатоков лошадей не было, пожалуй, во всей Англии. Но старик всегда действовал назло: про любимую лошадь Раймонда он сказал, что у нее узковата грудь, а про жеребца, купленного недавно Ингрэмом, заявил, что вся его породистость кончается ниже колен... Братья обменялись многозначительными взглядами, после чего Ингрэм попытался поспорить с отцом, а Раймонд презрительно отвернулся.
Когда в конюшне обсудили все, что могли, гости и хозяева снова расселись по машинам и поехали на конезавод. Там в аналогичных развлечениях прошло еще около часа. Когда Пенхоллоу с оскорбительным для слуха собственной жены цинизмом принялся обсуждать с кузнецом Моганом склонность к спариванию у разных кобыл, гости наконец вспомнили о том, что не грех бы вернуться домой.
Когда вся большая компания прибыла назад в Тревелин, она сразу же стала рассасываться. Викарий выразил пожелание прогуляться до своего дома несколько миль пешком, Пенхоллоу велел Клиффорду пройти с ним в его комнату поговорить, а младший садовник был командирован отвезти домой Финеаса и Делию. Барт незаметно улизнул в классную комнату на свидание с Лавли. Фейт поспешила наверх в свою спальню смачивать одеколоном разламывающиеся от боли виски. А Ингрэм, сообщив Раймонду о том, что, по его мнению, папаша просто гробит себя, повернулся к Майре и предложил ей ехать домой тотчас же.
Пенхоллоу, как и следовало ожидать, был страшно измучен этой поездкой и долгим приемом и оттого был в ужасном настроении. Но ничто не могло ему помешать расставить все точки над «и» насчет Клея. Для того он и завлек к себе несчастного Клиффорда. Как только его раздели, уложили в постель и он наконец освежился двумя здоровенными глотками виски, он немедленно послал Джимми за Клеем. Пенхоллоу в совершенно непререкаемом тоне объяснил Клею прелести работы нотариуса, после чего отпустил с миром его и Клиффорда. Но вместо того чтобы отойти ко сну, решил поговорить еще и с Бартом, дела которого вызывали у него еще большее беспокойство.
На кухне снова настойчиво зазвенел звонок, и Джимми, вздыхая, направился с новым поручением... Поскольку Барт заперся с Лавли в классной комнате, Джимми вернулся к Пенхоллоу с сообщением, что Барта в доме нет. В том настроении, в котором сейчас был старик Пенхоллоу, никакие препятствия не могли его остановить. Он немедленно велел собрать всех людей, которых только можно найти, и разыскать Барта во что бы то ни стало. По дому стали бегать Рубен, Сибилла, Джимми, кухарки и горничные, крича на все лады: «Мистер Барт! Мистер Барт!» – отчего члены семьи, надеявшиеся хоть немного отдохнуть от шумного приема, пришли в полное расстройство. Нигде в этом доме не было покоя...
Наконец Барт вылез из классной комнаты, улучив момент, когда рядом никого не было, и тихонько прошел в спальню отца.
Он прекрасно знал, зачем его зовет отец, и готов был в предстоящем нелегком разговоре целиком и полностью следовать указаниям, которые он успел получить от предусмотрительной Лавли. Но папаша Пенхоллоу с порога начал выкрикивать грязные ругательства в его адрес и, кроме всего прочего, заявил, что прекрасно знал с самого начала, где Барт скрывался с «этой девкой».
Барт, по правде говоря, не ожидал от своего отца подобных выражений в адрес Лавли, и его подбородок слегка задрожал...
– Какого черта вы так выражаетесь о девушке? – сказал Барт, преодолевая страх.
– Заткнись, щенок! – прогремел Пенхолоу. – Я прекрасно знаю, зачем и почем говорю! Я же прекрасно знаю, что ты пришел прямиком от Лавли Трюитьен!
– Ну и что?! – заорал в ответ Барт. – Что из того, если даже и так?! Ну?
Пенхоллоу насмешливо смерил его взглядом и продолжил в более спокойном тоне:
– Все зависит от того, чем вы там занимались, парочка молодых идиотов! По дому ходит странная история, будто ты предложил этой девке жениться на ней!
Барт так пнул ногой край полена, высовывающегося из камина, что оттуда полетел сноп искр.
– Ну ладно, я все знаю об этом! – злобно сказал он. – Этот слух распустил Джимми Ублюдок, и мне казалось, что вы, отец, не опуститесь до того, чтобы выслушивать эту злобную вонючку!
– Хорошо, пусть я опустился до этого, но все-таки послушай меня, – сказал Пенхоллоу. – Я не имел бы ничего против, если бы ты просто вставил этой девке пару-тройку раз, и будь я на твоем месте и в твоем возрасте, я бы поступил точно так же. Но нечего болтать о женитьбе! Да, она неплохо выглядит, хорошо говорит и правильно все делает, но это не значит, что она тебе пара! Она смазлива, но если Сибилла хотя бы наполовину не врет, то ее мать переспала с полком, прежде чем вышла замуж за Трюитьена и стала примерной матроной! В ней течет поганая кровь, Барт, не заблуждайся на ее счет!
– В этом смысле и во мне может течь поганая кровь! – заметил Барт.
– Ладно-ладно! – усмехнулся Пенхоллоу. – Не надо таких намеков... Если даже в тебе и есть дикая кровь, не надо дичать до такой степени, чтобы брать в жены девку с кухни... Она просто дурит тебе голову! Наберись духу и скажи ей все как есть, и тогда все станет на свои места!
– Она не из тех девушек, о ком вы говорите, отец, – сказал Барт. – И она мне голову не дурит.
– Ну хорошо, если это так, то тогда какого черта ты ломаешь всю эту комедию? – прищурился Пенхоллоу.
– Я не ломаю комедию! – Барт с трудом заставил себя посмотреть в распаленное, красное лицо отца. – Я действительно намерен на ней жениться, и будь все проклято!
Пенхоллоу прикрыл глаза, словно на секунду потерял сознание, потом с удивлением открыл их и одним глотком допил виски из стакана, зажатого в кулаке... Потом он откинулся на подушки и негромко спросил:
– Так ты говоришь, собираешься на ней жениться? Ну что ж, посмотрим.
– Вы не сможете остановить меня.
Это, кажется, рассмешило Пенхоллоу. Он оскалился:
– На свете есть много вещей, которые я могу сделать, мальчик, ты и не догадываешься, что это за вещи! Одним словом, ты не можешь жениться на племяннице моего дворецкого, а если ты этого еще не знал, так знай! Я прекрасно понимаю, как эта девка тобой крутит – она, конечно же, внушила тебе, что ты ее не заполучишь никак иначе, как только надев на палец кольцо! Но не верь ей, мальчик! Тебе нет нужды связывать себя с этой маленькой расчетливой шлюшкой! А если уж она так крепка в своих расчетах, то помни, что на свете много хороших девушек! Сделай так, и все будет в порядке. Кроме того, старый Рубен вовсе не одобрит, если ты спутаешься с его племянницей, не надо огорчать старика! В конце концов, черт возьми, мы с ним вместе выросли.
- Предыдущая
- 31/67
- Следующая
