Рождественский кинжал - Хейер Джорджетт - Страница 33

• Предыдущая
• 33/67
• Следующая

– Увы, не могу пожелать вам веселого Рождества! Однако будет грустно и не по-дружески, если этот день пройдет без единого упоминания о том, что он собой представляет.

Никто не откликнулся. В конце концов Валерия сказала:

– Я как-то не ощущаю праздника.

– Лично я, – откликнулся Ройдон, – не придерживаюсь устаревших обычаев.

– Если кто-нибудь собирается в церковь, – Мод и головы не повернула в сторону драматурга, – Ледбери подаст машину без двадцати одиннадцать.

– Боюсь, у всех нас не самое подходящее настроение для рождественской службы, – мягко сказал Джозеф. – Но тебе нужно ехать, если ты хочешь, дорогая.

– Я всегда хожу в церковь на Рождество, – ответила Мод. – И по воскресеньям.

– Кто бы мог подумать, что такие люди еще не вымерли! – изумился Ройдон привычкам аборигенов.

Все почувствовали дурной тон этого замечания, и Матильда немедленно предложила составить компанию Мод. Даже Стивен – хотя и не до такой степени – встал на защиту тетушки, посоветовав драматургу заткнуться, и продолжил поглощать яичницу.

– Тише, Стивен, – промурлыкал Джозеф, однако видно было, что он доволен.

– И ты тоже заткнись! – взвился Стивен. – Мы достаточно наслушались твоей тошнотворной болтовни, на две недели хватит. Если кого-нибудь интересует – поверенный дяди Ната приезжает поездом в одиннадцать пятнадцать с Ватерлоо. Если Ледбери будет забирать вас из церкви, тетя Мод, вам придется заехать за Блисом на станцию.

Мод покладисто согласилась, но Мотисфонт, который только притворялся, что ест, вхолостую имитируя движения челюстей, многозначительно заметил:

– Какая самоуверенность! Будем надеяться, что кто-то не разочаруется.

Стивен показал свои восхитительные зубы в крайне неприветливой улыбке.

– Это вы про меня? Мотисфонт пожал плечами. – Ну, если шапка горит!..

– Бога ради, Эдгар! – вмешался Джозеф. – Если кто и имеет право возражать против того, что Стивен взял ответственность на себя, так это я!

– Ну, если бы я был на вашем месте, я бы ни минуты не мирился с этим.

Джозеф сделал попытку улыбнуться Стивену.

– А, но я же не такой умный, деловой человек, как вы, Эдгар! Я всего лишь забывчивый, старый актер – я осмелюсь претендовать на этот титул, – и Стивен знает, как я ему благодарен за то, что он делает.

Паула, в сердитой рассеянности щипавшая булочку, предотвратила оскорбительный ответ, который, чувствовалось, вертелся на языке у Стивена, внезапно полюбопытствовав:

– Сколько будут утверждать завещание?

Все были потрясены этим вопросом, и, поскольку никто не собирался отвечать ей, Джозеф сказал:

– Дорогая моя, боюсь, никто пока не задумывался о подобных вещах.

Паула бросила на него один из своих насмешливых нетерпеливых взглядов.

– А я задумываюсь. Если дядя Нат оставил мне те деньги, о которых всегда говорил, я поставлю «Горечь полыни».

Ройдон вспыхнул и пробормотал что-то нечленораздельное. Валерия пообещала обязательно прийти на премьеру. Она добавила, что, по ее мнению, постановка должна быть превосходной. Матильда про себя надеялась, что эта похвала в некотором смысле компенсирует Ройдону заметный недостаток интереса со стороны всех остальных. Она поднялась из-за стола и направилась в библиотеку выкурить сигарету.

К ее досаде, к ней присоединился Мотисфонт, который, ни к кому не обращаясь, заметил, что ему гак недостает утренней газеты, и начал расхаживать среди шкафов с книгами, теребя шнуры от занавесок, спичечные коробки, шторы – все, что ни попадалось под его беспокойные руки.

Через несколько минут Матильда отложила книгу.

– Вы кажетесь взволнованным, мистер Мотисфонт.

– А кто нет? – Он подошел к камину. – Не понимаю, как вы можете жить как будто ничего не произошло! Вдобавок ко всему поведение Стивена...

– Не обращайте внимания, – сказала девушка. – Вы должны бы уже знать его!

– Невоспитанный молокосос! – пробормотал Мотисфонт. – Взять все в свои руки, даже не сказав «с вашего позволения». И зачем, спрашивается, тащить сюда поверенного Ната в Рождество? Один бог знает! Хочет прибрать к рукам завещание Ната. Неприлично!

– Поверенный должен приехать немедленно – ответила Матильда довольно резко. – В любом случае полиция должна будет просмотреть бумаги Ната.

Девушке показалось, что Мотисфонт слегка нахмурился.

– Скорее всего, они ничего не найдут.

– Кто знает, – пожала плечами Матильда.

– Все знают, что Нат был вспыльчивым старым... вспыльчивым человеком, который говорил много того, чего вовсе не имел в виду. Я, например, ссорился с ним сотни раз! И всегда все рассеивалось. Этого ведь полиции не объяснишь. Они будут привязываться к тому, что никак не связано с убийством, и попытаются состряпать дело против несчастных, которые не имеют к этому преступлению никакого отношения.

Матильда сильно подозревала, что несчастный, которого имел в виду Мотисфонт, это он сам.

– О, я не думаю, что все будет именно так! – возразила она без особой убежденности. – В конце концов, они уже должны были понять, что Нат ссорился со всеми.

– Да, но... – Мотисфонт остановился, покраснел и начал протирать очки. – Я невысокого мнения об инспекторе, который был здесь вчера ночью. Глупец, лишенный воображения. И очень напористый. Как вы относитесь к тому, что он опечатал комнату Ната? Как будто кто-нибудь из нас может помыслить о том, чтобы прикоснуться к вещам покойного! Абсолютно необоснованно! Чистый формализм!

Матильда уже поняла, что существует некий документ, который Мотисфонт хотел бы заполучить. Она пробормотала в ответ что-то неопределенное. Появление Ройдона освободило ее от необходимости поддерживать этот трудный диалог.

Эдгар Мотисфонт посмотрел на драматурга отчаянным взглядом, но Ройдон пришел в библиотеку в поисках Матильды и не обратил на зануду бизнесмена никакого внимания.

– А, вот вы где, мисс Клар! Вы действительно собираетесь в церковь?

– Да, – подтвердила Матильда.

– Могу я сказать вам несколько слов, перед тем как вы уйдете? Это не важно, я имею в виду, не в этих словах дело, но мне все же хотелось бы...

Матильда рассудила, что страх пагубно сказался на способности мистера Ройдона ясно выражаться.

– Хорошо, если только это не касается убийства, – предупредила она.

– Нет, нет, ничего подобного! – заверил Ройдон.

– Наверное, мне надо выйти? – обиделся Мотисфонт.

Ройдон не очень убедительно запротестовал, но Мотисфонт с коротким смешком ответил, что понимает намеки, и скрылся за дверью.

– Ну что там у вас? – поторопила Матильда.

– Ничего особенного, но вы так внимательно отнеслись к моей работе, что я хотел сказать вам: я подумал над вашими словами и пришел к выводу, что вы правы. Либо «Горечь полыни» достаточно хороша, чтобы сама могла постоять за себя, либо ее надо бросить в печку. Думаю, вы слышали, Паула сказала, что поставит ее. Ну вот, я не позволю ей. Сама идея добиться финансовой поддержки была неправильной.

– Понимаю, – холодно отвечала Матильда.

– Я почувствовал, что хочу сказать вам об этом.

– Да, понимаю.

– Конечно, Паулу трудно переубедить. Она так хочет сыграть эту роль. На самом деле даже мысль о том, чтобы обратиться за помощью к мистеру Хериарду, была не моя, а ее. Мне не нужно было позволять ей уговорить меня. Мне эта идея всегда не нравилась, а когда вы сказали то, что сказали, я решил, что не буду ни у кого одалживаться. Паула еще видит все не в том свете. Конечно, с ее стороны очень великодушно, но...

– Но в равной степени и смущает, – подсказала Матильда.

– О, не совсем так! Просто я подумал, может быть, вы в состоянии помочь ей понять мою точку зрения. Я хочу сказать, если она будет говорить с вами на эту тему.

– Я считаю, – Матильда вынула окурок сигареты из мундштука и бросила в огонь, – что она вполне в состоянии оценить вашу точку зрения без моей помощи.

Ройдон неприязненно посмотрел на Матильду. Она спокойно встретила его вызывающий взгляд, и он отвел глаза:

• Предыдущая
• 33/67
• Следующая