Рождественский кинжал - Хейер Джорджетт - Страница 3

• Предыдущая
• 3/67
• Следующая

Больше всего в жизни мисс Дин боялась того, что ее волосы могут растрепаться, а краска на лице размажется, поэтому она предпочла пройти в свою комнату. Тут Джозеф вспомнил про жену, но к тому времени, когда он наконец отыскал ее в гостиной, Матильда уже провела Валерию наверх.

Мод, выслушав мягкие упреки Джозефа в том, что она не вышла встретить гостей, сказала, что не слышала, как они приехали.

– У меня очень интересная книга, – объяснила она. – Я взяла ее сегодня в библиотеке. Не так давно я видела ее у тебя или у Ната. Ты еще думал, что мне она не понравится, это о несчастной австрийской императрице. Вообрази себе, Джозеф! Она была наездницей в цирке!

Джозеф, судя по всему, ясно представлял себе, что будет вынуждена терпеть вся компания, если его жена все время просидит, уткнувшись в книгу. Поэтому он тактично предложил ей отложить роман до окончания Рождества и напомнил, что она хозяйка дома и должна была провести Валерию в ее комнату.

– Но, дорогой, – возразила Мод, – не я же приглашала Валерию сюда. Не понимаю, почему мне нельзя читать книгу в Рождество, как и в любое другое время года. «Она могла сидеть на своих волосах». Подумать только!

Потеряв надежду отвлечь Мод от подробностей жизни императрицы, Джозеф любовно похлопал супругу по плечу и заторопился назад – раздражать слуг, умоляя их поскорее подавать чай, и мчаться наверх, чтобы постучать в дверь Валерии и спросить, не нужно ли ей чего.

Стол накрыли в гостиной. Мод отложила «Жизнь императрицы Австрии Елизаветы» и разливала чай. Она сидела на диване – бесформенная масса за грудой чеканного серебра. Когда кто-нибудь из гостей входил, она протягивала маленькую пухлую руку и приветствовала всех одинаковыми словами и одной и той же механической улыбкой.

Матильда уселась рядом и рассмеялась, увидев название книги, которую читала Мод.

– В прошлый раз это были «Воспоминания ожидающей дамы», – поддразнила она.

Мод была слишком занята собой, и насмешка не задела ее.

– Я люблю такие книги, – просто ответила она. Когда вошли Натаниель с Эдгаром Мотисфонтом, Стивен вытащил себя из глубокого кресла и нелюбезно проворчал:

– Садитесь, дядя.

Натаниель благосклонно принял это приглашение и счел его попыткой к примирению.

– Не беспокойся, мой мальчик. Как ты устроился?

– Нормально, – ответил Стивен. И добавил, делая еще одно усилие быть вежливым: – Вы хорошо выглядите.

– Если бы не проклятущий ревматизм, – покривился Натаниель, не слишком довольный тем, что Стивен забыл про его болезни. – Вчера меня жутко прихватило!

– Да, не повезло, – откликнулся Стивен.

– Куда денешься от хворей! – покачал головой Мотисфонт. – Ах, возраст, возраст!

– Глупости, – вмешался Джозеф. – Посмотрите на меня! Если бы вы, двое старых вояк, послушались умного совета и каждое утро делали зарядку, вы бы чувствовали себя на двадцать лет моложе! Колени согнуты, коснуться пола, глубоко дышим перед Открытым окном!

– Не валяй дурака, Джо! – рявкнул Натаниель. – Тоже мне выдумал – коснуться пола! Я уже не разогнусь, если отклонюсь от оси хотя бы на дюйм!

Мисс Дин внесла в разговор свою лепту:

– Мне кажется, зарядка – это ужасно скучно.

– Не хватает, чтобы так думали уже в вашем возрасте, – поморщился Натаниель.

– Говорят, некоторым очень помогает слабительное перед завтраком, – заметила Мод, передавая Стивену чашку с чаем.

Натаниель, бросив злобный взгляд на свояченицу, начал разговор с Мотисфонтом.

Матильда захлебнулась смехом:

– Во всяком случае, это замечание полностью исчерпывает тему!

Непонимающий, лишенный и намека на усмешку взгляд Мод встретился с ее глазами.

– Я действительно считаю, что слабительное очень полезно, – объяснила она.

Валерия Дин, очаровательная, в шерстяном костюме под цвет ее голубых глаз, окинула оценивающим взглядом пиджак и юбку Матильды и, придя к выводу, что они ей не идут, почувствовала к мисс Клар, дружеское расположение. Она подвинула стул поближе к дивану и завязала с ней разговор. Стивен, который, казалось, искренне пытался вести себя хорошо, включился в разговор Натаниеля с Мотисфонтом, а Джозеф, обрадованный тем, что вечер, похоже, удался, улыбался всем сразу. Его радость была такой безмятежной, что в глазах Матильды снова замерцал озорной огонек и она предложила помочь ему повесить гирлянды после чая.

– Как хорошо, что ты приехала, Тильда, – прочувствованно произнес Джозеф, когда она осторожно взобралась на шаткую стремянку. – Так хочется, чтобы праздник удался!

– Джо, вы просто вселенский дядюшка, – откликнулась Матильда. – Бога ради, держите эту лестницу! Мне кажется, она сейчас рассыпется подо мной. Зачем вам понадобилось это воссоединение?

– Когда я расскажу, ты будешь смеяться. – Он покачал головой. – Если ты закрепишь свой конец над этой картиной, думаю, гирлянда как раз достанет до люстры. А следующую можно протянуть в тот угол.

– Как скажете, Санта-Клаус. И все-таки зачем все это?

– Дорогая, разве это не пора добрых желаний и разве все не идет так, как было задумано?

– Это зависит от того, что вы задумали, – Матильда вдавила кнопку в стену. – Если хотите знать мое мнение, кто-нибудь кого-нибудь обязательно зарежет еще до того, как мы все разъедемся отсюда. Нат не настолько терпелив, чтобы выдержать присутствие Валерии.

– Глупости, Тильда, – строго сказал Джозеф. – Вздор и глупости! В этом ребенке нет ничего плохого, она такая хорошенькая, что хочется ее съесть!

Матильда спустилась:

– Не думаю, что Нат предпочитает блондинок.

– Ничего! В конце концов, неважно, что он думает по поводу бедной маленькой Вал. Главное, чтобы он не ссорился со стариной Стивеном.

– Если надо привязать этот конец к люстре, подвиньте стремянку, Джо. Почему бы ему не ссориться со Стивеном, если ему этого хочется?

– Потому что он его любит, потому что ссоры в семье – это очень плохо. Кроме того... – Джозеф приумолк и начал двигать лестницу.

– Кроме того, что?

– Просто, Тильда, Стивен, глупец такой, не может себе позволить ссориться с Натом!

– Очень интересно! – подняла брови Матильда. – Не хотите ли вы сказать, что Нат наконец решился написать завещание? Стивен его наследник?

– Ты хочешь знать слишком много. – Джозеф наградил ее шутливым шлепком.

– Конечно, хочу! Вы что-то скрываете.

– Нет-нет, поверь мне! Просто я думаю, что Стивен сделает глупость, если останется с Натом в плохих отношениях. Повесить эту большую гирлянду под люстрой или лучше просто букет омелы, как ты считаешь?

– Если вы и правда хотите знать мое мнение, Джо, и то и другое одинаково паршиво.

– Скверная девчонка! – возмутился Джозеф. – Вы, молодежь, не цените Рождество так, как ценило его мое поколение. Неужели для тебя оно ничего не значит?

– Будет значить после того, как мы его переживем, – ответила Матильда, снова взбираясь на лестницу.

Паула Хериард приехала в усадьбу только после семи, когда все уже переодевались к ужину. Суета внизу, на этот раз большая, чем обычно, возвестила о ее появлении даже тем, кто занимал отдаленные спальни. Приезды Паулы всегда требовали к себе особого внимания. Не то чтобы она делала это намеренно, скорее ее личность выплескивалась через край, движения Паулы были такими же стремительными, как и смена выражений на ее живом лице. Она, как несколько ядовито заметила Матильда, была рождена в рубашке великой трагической актрисы.

Паула была на несколько лет младше Стивена и почти не похожа на брата. Она была красива в том стиле, который вошел в моду благодаря Берн Джонс – жесткие, густые волосы, короткая полная верхняя губа, темные широко расставленные глаза и всегда чуть нахмуренные брови. В ее беспокойных движениях, во внезапном блеске изменчивых глаз, в трагическом изломе рта ощущалась крайняя напряженность. Ее прекрасный голос напоминал звучание виолончели. Глубокий, гибкий, он идеально подходил для шекспировских ролей. Паула умело использовала свой дар – здесь сомневаться не приходится, думала Матильда, вслушиваясь в доносившиеся из холла звуки. Она услышала свое имя. Матильда откинулась на стуле, ожидая прихода Паулы. Спустя одну-две минуты раздался резкий стук в дверь и, прежде чем она успела произнести: «Войдите!» – появилась Паула, а вместе с ней это неудобное ощущение крайнего напряжения едва сдерживаемой энергии.

• Предыдущая
• 3/67
• Следующая