Пудра и мушка - Хейер Джорджетт - Страница 23
- Предыдущая
- 23/36
- Следующая
– Я тоже так раньше думал, но потом изменил свое мнение.
– А я не могу смириться с тем, что Филипп стал таким чопорным и чванливым – просто хлыщ!
– Если бы это было в самом деле так, то в этом только твоя вина, – сердито сказал Том. – Но он совсем не такой. В глубине его души сейчас происходят серьезные перемены. Филипп, по-моему, просто искренне радуется жизни, вот и все.
Сэр Моррис вздохнул.
– Это сущая правда, приятель. Это письмо – чепуха! Молодой повеса делает всего лишь ответный ход: он был чертовски оскорблен, когда вы с Клеоной сговорились и отослали его. Он до сих пор не может это пережить. Я не могу уследить за ходом его мыслей, но уверяю тебя. они не так просты, как выглядят на первый взгляд. С одной стороны, он благодарен тебе, с другой, хочет, чтобы ты его понял и ощутил свою вину. Тем более – Клеона. Парень очень хорошо к тебе относится. – Том засмеялся. – А что до этого письма, так это просто выкрутасы, у него масса подобных штучек, имей это в виду! Похоже, он хотел, чтобы ты рассердился и отказался от желания его переделать. Совершенно не вижу в этот письме отсутствия уважения.
Сэр Моррис посмотрел на Тома.
– Ты хочешь сказать, что Филипп остался таким, как прежде?
– Вовсе нет! В чем-то он, может быть, и остался прежним, но у него появилось множество новых интересов и воззрений. Минут через десять, – Том бегло посмотрел на часы, – он будет здесь. Так что ты сам все увидишь.
Сэр Моррис тоскливо вздохнул.
– Совсем я стал старым дураком, скажи, Том? Но как задело меня это письмо!
– Еще бы! Это – молодой дьявол! О Морри, Морри! Ты вряд ли встречал кого-нибудь, похожего на нашего Филиппа!
– Он в самом деле так замечателен? Я слышал об этой глупой дуэли, я ведь тебе об этом писал. Теперь ему предстоят объяснения с Клеоной.
– Вот этого я как раз никак не могу понять. Они оба ведут довольно рискованную игру. Старуха Салли поведала мне, что Клеона сделала Филиппу ручкой. Девчушка всякий раз пускается флиртовать с первым встречным, лишь бы это было под носом у Филиппа. Филипп же на это только усмехается. Клянусь, я чувствую, что он от нее не отступится. Я стараюсь не вмешиваться. Пускай сами разбираются.
– Кло вовсе не ненавидит Филиппа, – сказал сэр Моррис. – Она даже тосковала по нему, пока этот придурковатый Банкрофт не прочитал нам письмо Саттерсвейта. Это правда, что они с Филиппом дрались из-за какой-то француженки?
– В том-то и дело, что нет. Это произошло из-за самой Клеоны. Но он предпочитает скрывать настоящую причину. Я предполагаю, что правда могла бы повредить его другим увлечениям в Париже; вполне вероятно, что их у него было немало. Его огромная популярность настораживает!
– Да, я тоже почувствовал это из письма Саттерсвейта. Он на самом деле так популярен? У меня это в голове не укладывается.
– О нем ходят легенды. На днях я получил письмо от Шато Банво: он очень сокрушается отсутствием милого Филиппа и интересуется, нашел ли он, наконец, свое сердце или нет! – Господи, если Филипп пользуется таким успехом, то это… это намного превосходит все мои ожидания, – не совсем убедительно закончил сэр Моррис, ковыряя пол кончиком своей трости.
– Скоро сам увидишь! – улыбнулся Томас. – Мальчик неудержим, словно ртуть. Он почти все время говорит по-французски и… Кстати, вот и он!
Внизу нетерпеливо зазвонил колокольчик, и из холла в библиотеку донесся чистый и звонкий голос.
– Господи, помилуй! Ну что это за климат! Моггат, плут, я и без того нахожусь в ужасной депрессии, а тут еще твоя кислая физиономия! Да улыбнись же ты, старый кретин, хотя бы из любви к Господу!
– Если бы я называл Моггата хотя бы половиной тех имен, какими его награждает Филипп, он бы давно от меня сбежал, – заметил Том. – Филиппу же он позволяет подшучивать над собой, как тому вздумается. Ничего не поделаешь.
– Полегче, несчастный! Я тебе по-английски повторяю: осторожнее! Тебе, наверное, не терпится оторвать мне руки вместе с рукавами? Ну, наконец! Просуши, да смотри, Моггат, не изомни. Вот, теперь уже лучше!
Следом, на ломаном французском, раздался неуверенный голос Моггата.
– Мосье, вы этого от меня пожелали?
Послышались хлопанье в ладоши и заразительный смех.
– Восхитительно! Теперь брысь, французский школяр, слышишь, Моггат? Где моя дядя? В библиотеке?
Филипп стремительно пересек холл и вихрем ворвался в библиотеку.
– Я способен многое безропотно стерпеть, но этот невыносимый дождь. Том… – он осекся. В следующую секунду он уже стоял на коленях перед отцом и прижимал его тонкую руку к своим губам. – Отец!
Том кашлянул и отошел к окну.
Сэр Моррис высвободил свою руку и приподнял длинными пальцами подбородок сына, молча пожирая глазами его лицо. Потом он улыбнулся.
– Ну вот, наконец, ты нарумяненный и размалеванный щенок, – нежно произнес сэр Моррис.
Филипп рассмеялся и крепко сжал руки отца.
– Увы, это правда! А ты постарел, отец.
– Бесстыжий молодой шалопай! Как же иначе? Ведь у меня только один сын.
– И ты по нему скучал?
– Было немного, – сознался сэр Моррис. Филипп выпрямился во весь рост.
– Рад это слышать! И ты, наверное, пожалел, что отослал его прочь?
– Теперь навряд ли… Но когда я получил вот это… – сэр Моррис потряс у него перед носом скомканным клочком бумаги.
– О! – Филипп выхватил свое послание и бросил его в огонь. – За это приношу тысячу извинений. Если бы это не задело тебя, я просто не знаю, что бы мне оставалось делать! Где твой багаж, отец?
– Я думаю, что он уже прибыл.
– Сюда? Ни в коем случае! Мы должны отправить его на Курзон-стрит!
– Дорогой мой сын, я очень признателен тебе. но считаю, что двоим старикам будет вместе как-то спокойнее. Том резко повернулся к говорившим.
– Что-что? Кто это обозвал меня стариком, Морри? Я чувствую себя не менее молодым, чем раньше, даже, может быть, еще моложе!
– Хочешь ты этого или нет, но тебе придется отправиться на Курзон-стрит, отец.
– Я буду там столько, сколько ты пожелаешь, сынок, но остановиться я все же предпочел бы у Тома. Видя, что Филипп не согласен, он сказал:
– Спасибо, Филипп, но я уже твердо решил. Лучше сядь спокойно и расскажи мне про вашу забавную дуэль с Банкрофтом.
– Ты все об этом? – Филипп вновь рассмеялся. – Это было, действительно, забавное зрелище, но уж слишком много шума вокруг него. Честно говоря, мои симпатии принадлежат моему противнику.
– А что за ода, которой ты всем угрожал?
– Она была посвящена моим назойливым друзьям и написана специально для этого случая. Но они отобрали ее у меня – Поль и Луи, вместе с Анри и Шателеном! Им не нравились мои стихи.
Сэр Моррис откинулся на спинку стула и принялся смеяться, пока на глазах не выступили слезы.
– Черт возьми, Филипп, до чего я сожалею, что меня там не было! Послушать оду твоего собственного сочинения! Неужели это все мой грубоватый и неразговорчивый Филипп?!
– Теперь – твой элегантный, компанейский и болтливый Филипп!
Сэр Моррис выпрямился.
– Ну и ну! А что думает этот новый Филипп о женитьбе?
– Этот вопрос, – ответил ему сын, – полностью в руках Господа.
– Все ясно, значит, грех вмешиваться в сей процесс?
– Именно! – поклонился Филипп. – Хотя я нынче затеял небольшую игру.
– А Клеона?
– Клеона… Как раз это я и пытаюсь понять. Леди Малмерсток вроде на моей стороне.
– Доверься Салли, – поспешил посоветовать Том. Глаза Филиппа заискрились.
– Ах, Том, Том, скрытный хитрец! Отец, бьюсь об заклад, но он, кажется, влюбился в эту даму!
– Похоже, что он всю жизнь находится в этом состоянии, – ответил сэр Моррис. – Даже еще задолго до того, как умер старый Малмерсток.
Возглас Тома с трудом вырвался наружу из пересохшего горла.
– Я…
– А почему ты до сих пор не сделал ей предложения? – не дослушал его объяснений Филипп.
– Она ни за что не пойдет за меня. Хотя теперь все возможно. Мы очень хорошие друзья, – успокоил себя Том. – Мы оба уже не в том возрасте, когда любовь столь безрассудна.
- Предыдущая
- 23/36
- Следующая