Под маской - Хейер Джорджетт - Страница 44

• Предыдущая
• 44/70
• Следующая

– Если бы ты знал хотя бы половину того, что я был вынужден для тебя проделать, ты, бездельник, постарался бы не сердить меня, – сказал Кит, надевая элегантный халат. – Когда я думаю, в какую неразбериху я попал и что вынес, и все ради этого сумасшедшего, по которому веревка плачет…

– Ну, если уж на то пошло, – возмущенно воскликнул его брат, – я не толкал тебя на эту неразбериху. Более того, я хотел бы тебе заметить, что на тебе мой новый халат, воришка!

– Пусть тебя не беспокоит эта мелочь! – ответил Кит. – Единственное из твоих вещей, что я не ношу, так это твои сапоги.

Затянув потуже пояс халата и засунув ноги в шлепанцы, Кит подошел к брату, схватил его за здоровое плечо и повернул к свету.

– Дай мне посмотреть на тебя! – С минуту он изучал лицо брата. – Ты попал в историю, не так ли? Все еще не можешь прийти в норму! И не только из-за нескольких сломанных костей. Ив, может, ты поделишься своим беспокойством?

Ивлин снял руку Кита со своего плеча и сказал, криво улыбаясь:

– Это к тебе не имеет отношение, Кестер. Мама тебе говорила?

– Да, конечно. А что касается того, что это не имеет ко мне отношения…

– Как она? – перебил его Ивлин.

– Она ничуть не изменилась.

– Храни ее Господь! Наконец-то я узнал, что она не волнуется!

– Она не волнуется, потому что я сказал ей, что знаю, что ты жив. Но когда я приехал в Лондон, она чертовски взволновалась, – сказал Кит несколько сурово.

Ивлин удивленно поднял брови.

– Неужели? Слишком сильно сказано, Кестер! Я не помню, чтобы мама беспокоилась о чем-нибудь более десяти минут кряду.

– Я тоже, – согласился Кит. – Но это было нечто из ряда вон выходящее! Какого дьявола ты не послал ей письмо?

– Не мог: я много дней находился без сознания, а когда пришел в себя, не мог и подумать, чтобы послать о себе весточку. Если бы у тебя когда-нибудь было сотрясение мозга, ты бы знал, что я чувствовал в то время!

– Значит, вот в чем дело? Садись! Нам не помешало бы немного бренди, я сейчас схожу и принесу графин.

– Я захватил его с собой, а также пару стаканов! – сказал Ивлин, кивнув в сторону сундука у стены. – С тобой все в порядке, старик?

– Да, за исключением того дурацкого положения, в которое мы попали, – ответил Кит, наливая себе и брату по доброй порции старого, выдержанного коньяка. Он протянул бокал Ивлину и уселся на софе. – Откуда ты появился? И как, черт возьми, ты проник в дом?

– О, у Пинни до сих пор хранится ключ от детского крыла! Я был у нее в коттедже и вышел, когда это было уже безопасно. Я приехал, когда уже стемнело и никто меня не видел.

– Приехал откуда? – спросил Кит. Ивлин поболтал свой бокал, наблюдая за бликами света, игравшими на нем.

– Это место называется Вудленд-Хауз. Ты его не знаешь: оно находится несколькими милями южнее Кроуборо. Принадлежит мистеру и миссис Эскхем.

– Кроуборо? – воскликнул Кит. – Ты хочешь сказать, что все это время находился в десяти милях от Рейвенхерста?

Ивлин кивнул и бросил на брата озорной и в то же время виноватый взгляд.

– Да, но я же сказал тебе, что у меня было сильное сотрясение мозга.

– Я это уже слышал, – мрачно сказал Кит. – Сегодня утром тебе стало лучше, ты вскочил с кровати и тотчас же отправился домой, живой и здоровый как всегда. С каких это пор ты стал со мной хитрить. Ив?

– Нет, нет, я вовсе с тобой не хитрю! Просто это длинная история, и я думал, с чего начать!

– Ладно, начни с того, как тебя занесло в Кроуборо.

– О, я ехал не в Кроуборо. Я ехал в Нетворт. Ты знаешь, Кестер, это деревня недалеко от Натли, где живет наш бывший кучер Джон со своей замужней дочерью, после того, как наш отец отправил его на пенсию. Когда я был здесь, Гудлей сказал мне, что он становится все слабее и все время спрашивает о нас с тобой. Я поехал повидать беднягу. Господи, ты помнишь, Кестер, как он обычно ставил один из экипажей во дворе, сажал нас на кучерское место и учил держать вожжи?

– Конечно, помню. Но если бы ты поехал навестить старого Джона, ты бы не стал отделываться от Челлоу.

– Ох, нет. Это было по пути, а направлялся я в Танбридж-Уэллс и думал, что смогу просто повернуть на боковую дорогу из Акфилда…

– Клара! – выкрикнул Кит.

– Да, верно, но как, черт подери, ты узнал? Если от этого сплетника Челлоу, то будь я проклят, если стану и дальше его терпеть! Меня бесит, что они с Фимбером кудахчут надо мной как две наседки!

– О Кларе я узнал не от него. Он сказал только, что у тебя в Танбридж-Уэллсе есть любовница, но не знал, кто она и где живет. У него бы сильно испортилось настроение, если бы он узнал, что она слегла оттого, что ты разбил ее сердце! – Ивлин рассмеялся.

– Клара? Хотелось на это посмотреть! Она из-за меня и слезинки не прольет! И ни из-за кого другого.

– Наоборот. Она не прекращает лить слезы с тех пор, как узнала о твоем вероломстве. У нее сразу началась истерика.

– Ты прекратишь рассказывать басни? Не смеши меня: мне больно смеяться! Клара – самая веселая маленькая задорная курочка на свете, и ей на всех наплевать. А что касается разбитого мной сердца, я готов биться об заклад, что мое место в ее сердце уже занято. И я полагаю, что знаю кем. Кто тебе наговорил такой чепухи?

– Ее любящая родственница, и я тебе за это очень благодарен, братец!

– Что? – Ивлин так резко выпрямился в кресле, что поморщился от боли. – Ты хочешь сказать, что эта свирепая мошенница приходила сюда, чтобы меня разыскать? Кестер, ты, надеюсь, не дал себя в обиду?

– Только оплатил почтовую карету.

– Ладно, слава Богу! Господи, Клара разнесла бы ее на клочки, если бы узнала об этом. Я встретил ее лишь один раз, и с меня достаточно!

– С меня тоже, – сказал Кит.

– Бедный брат! – с сожалением сказал Ивлин. – Тебе пришлось с ней повозиться. – В его глазах запрыгали смешинки. – Я бы дал пятьсот фунтов, чтобы на тебя посмотреть. Она тебе поведала о своих славных временах?

– И еще как! Кто был тот маркиз, который содержал ее на широкую ногу?

– Не знаю. Судя по тому, что я слышал, мог быть каждый. Трудно представить, что она была птицей высокого полета, не правда ли? А ведь она была: старый Флайкстон рассказал мне, что в молодости она была первой куртизанкой. Дьявольский характер, но такая же забавная, как и Клара. До теперешнего состояния ее довела бутылка: вот почему она сейчас на мели, но, по словам Клары, когда ее карьера закончилась, она была неплохо обеспечена. Клара с ней не жила, но заботилась о ней. Это напоминает мне, что я так и не попал в Танбридж-Уэллс, хотя должен был. Я обязан Кларе за те приятные минуты, которые мы провели вместе. Теперь все кончено, и я полагаю, она это знает, но я скажу ей об этом сам, – усмехнулся он. – Что за веселая белочка, лучше и не пожелаешь! Написала, чтобы я прислал ей письмо, если умру, чтобы она облеклась в траур. – Он допил остаток бренди и поставил бокал. – Что же, собственно, меня сбило с пути, когда я направлялся к Кларе?

– Ты свернул к Нетворту, чтобы навестить кучера Джона.

– А, да! Я свернул с главной дороги у Паудгейта. Там-то я и перевернулся – не более чем в пятидесяти ярдах от Вудленд-Хауз. Как раз в это время миссис Эскхем вышла за ворота. Она велела занести меня в дом, где я и находился все это время. – Он посмотрел на Кита размягченным взглядом. – Они не могли бы сделать для меня больше, даже если бы я был одним из их сыновей, Кестер. Я не могу тебе описать, какие они хорошие, какие добрые! Я уже после узнал, что мистер Эскхем сам поехал верхом за врачом и даже сам завел лошадей в конюшню и следил, чтобы за ними хорошо ухаживали, пока они там находились.

– Ладно, все это хорошо, но почему он не сообщил об этом сюда? Он должен был понимать, как все мы беспокоились!

– Но он не знал кто я. Я не мог ничего сказать. Миссис Эскхем все время переживала, представляя, что бы она испытывала, доведись ее Джеффри или Филиппу попасть в такое же положение. Это ее два старших сына. Я не видел Джеффри: он священник, но Филипп был там – очень хороший парень! Он поступил в Кембридж. А еще есть Нед. Он еще в частной школе Рагби, но помешан на армии. И еще в детской…

• Предыдущая
• 44/70
• Следующая