Опасное богатство - Хейер Джорджетт - Страница 32

• Предыдущая
• 32/97
• Следующая

Граф поднял графин и, наполнив вином два бокала, протянул один из них Перегрину.

– Это мадера, но, если вы хотите, могу предложить вам херес, – сказал он.

– Благодарю, мне не надо ничего, – произнес Перегрин, стараясь изо всех сил говорить с ледяным достоинством, которое, он надеялся, ему удастся перенять у Его Светлости.

Но из этого ничего не получилось.

– Не глупите, Перегрин, – сказал Ворт.

Перегрин минуту глядел на него, а потом, опустив глаза, взял бокал и, пробормотав что-то вроде «спасибо», сел на стул.

Граф подошел к глубокому креслу с ручками в виде раковин.

– Ну так в чем же дело? – спросил он. – Я предвижу, что это нечто сверхважное, поскольку вам приходится искать меня по всему городу.

На сей раз в голосе опекуна не было обычных ледяных ноток. Перегрин уже твердо решил, что уйдет отсюда, ни словом не обмолвившись о главной цели своего прихода. Но теперь он передумал и, бросив на графа быстрый застенчивый взгляд, выпалил одним духом:

– Я хочу поговорить с вами по одному очень деликатному делу. Я имею в виду, о моей женитьбе! – Он залпом выпил полбокала вина и снова взглянул на графа. На сей раз его взгляд выражал вызов.

Однако в ответ на этот вызов Ворт лишь удивленно поднял брови.

– О чьей женитьбе? – спросил он.

– О моей! – ответил Перегрин.

– Не может быть! – Ворт стиснул ножку своего бокала и стал рассматривать вино на свет. – Для меня это несколько неожиданно. И кто же эта леди?

Перегрин заранее подготовился к тому, что граф даже не станет его слушать. Теперь же, увидев, как спокойно опекун реагирует на его сообщение, Перри, набираясь мужества, выпрямился в своем кресле.

– Осмелюсь сказать, вы ее не знаете, сэр, хотя, думаю, родителей ее должны знать, по крайней мере о них слышали.

Граф поднял было бокал к губам, но опустил.

– Так, значит, у нее есть родители? – спросил он с ноткой удивления в голосе. Перегрин опешил.

– Разумеется, есть! А что же вы думаете?

– Очевидно, мне пришло в голову нечто совсем другое, – тихо произнес граф. – Однако продолжайте: кто же эти родители, о которых я, разумеется, слышал?

– Сэр Джеффри и леди Фэйрфорд, – сказал Перегрин, с большим волнением следя, как будет воспринято это сообщение. – Сэр Джеффри, мне кажется, член клуба Брука. Они живут на Албемарл-стрит, а поместье их находится в Сент-Олбансе. Он – член Парламента.

– Звучит весьма респектабельно, – сказал Ворт. – Налейте себе еще вина и расскажите мне, как давно вы знаете эту семью.

– О, целый месяц! – выпалил Перегрин. Он встал и прошел к столу.

– Это, без сомнения, долгий срок, – мрачно произнес граф.

– Конечно! – расхрабрился Перегрин. – Вам не стоит бояться, что я влюбился прямо вчера. Я для себя все уже решил. Месяца для этого вполне достаточно.

– Или дня, или даже одного часа, – пошутил граф.

– Знаете, если говорить правду, – покраснел Перри и открылся: – я это почувствовал сразу же, в тот самый момент, когда увидел мисс Фэйрфорд. Но я решил подождать, потому что знал, что вы мне скажете что-нибудь резкое. – Совсем запутавшись, он замолчал. – Я хочу сказать…

– Что-нибудь резкое, – помог граф. – И, скорее всего, вы были правы.

– Понимаете, я боялся, что вы не станете меня слушать, – защищался Перегрин. – Но теперь вы должны осознать, насколько это серьезно. Единственно, поскольку я еще по возрасту не имею права распоряжаться своим будущим сам, сэр Джеффри хотел бы, чтобы все было улажено только после вашего согласия.

– Вполне разумно, – заметил граф.

– Сэр Джеффри не замедлит дать свое согласие, если не будете возражать вы, – убеждал Перегрин. – И леди Фэйрфорд тоже согласна, она очень благосклонна ко мне. С их стороны никаких возражений нет.

Граф взглянул на Перегрина с некоторым упреком, но весьма по-доброму.

– Я бы очень удивился, если бы такие возражения были, – сказал он.

– Отлично! Значит, вы разрешите мне просить руки мисс Фэйрфорд? – потребовал ответа Перегрин. – В конце концов, это для вас ровно ничего не значит.

Граф помедлил. Какое-то время он довольно загадочно разглядывал своего подопечного, затем раскрыл табакерку и взял из нее понюшку табака.

Перегрин нервно двигался по комнате и наконец отчаянно выпалил:

– Пропади все пропадом! Почему вы возражаете?

– Я не уверен, что высказал какие-то возражения, – промолвил граф. – Даже наоборот! Я нисколько не сомневаюсь, что, если через полгода ваше отношение к мисс Фэйрфорд не изменится, я с большим удовольствием дам вам свое согласие.

– Полгода! – в отчаянии воскликнул Перегрин.

– А вы думали жениться на мисс Фэйрфорд сейчас же? – поинтересовался граф.

– Нет, не сейчас же! Но мы… я надеялся, что сейчас по крайней мере мы сразу будем помолвлены.

– Разумеется! Почему бы и нет? – сказал граф. Перегрин просветлел.

– Это уже что-то. Правда, я не понимаю, почему нам надо столько ждать, чтобы пожениться. Конечно, если бы мы были помолвлены, тогда, скажем, три месяца…

– По прошествии шести месяцев, – сказал граф, – мы поговорим о женитьбе. Сегодня я об этом говорить не настроен.

Такое решение графа не удовлетворило Перегрина, но так как он ожидал худшего, то воспринял его с большой радостью. Он лишь спросил, можно ли формально объявить о помолвке.

– Это мало что изменит, – произнес граф. Похоже, он уже потерял интерес к этому делу. – Поступайте, как вам угодно: ваша будущая теща, без сомнения, сама оповестит всех своих знакомых. Так что все будет настолько формально, насколько вы хотите.

– Леди Фэйрфорд, – сурово сказал Перегрин, – очень достойная дама, сэр! Она намного выше всех других!

– Разумеется! Если она… Если она выше того, чтобы заполучить для своей дочери мужа, у которого двенадцать тысяч фунтов в год, то она просто уникальная, – довольно колко произнес граф.

О помолвке было объявлено в газете «Морнинг Пост».

Незамедлительным последствием этого было то, что на Брук-стрит приехал адмирал Тэвернер. Под мышкой у него был экземпляр газеты с этим объявлением, а лицо выражало сильное негодование. Адмирал не стал тратить время на церемонии. Даже присутствие миссис Скэттер-гуд не могло помешать ему прямо высказать свое мнение. Адмирал желал знать, как это Перегрину разрешают так глупо губить свое будущее.

– Мисс Харриет Фэйрфорд! – кричал он. – Кто она такая, эта мисс Харриет Фейрфорд? Я подумал, что этого просто быть не может, когда прочитал газету. Помяните мое слово, сказал я (со мною был Бернард), помяните мое слово! Все это сущая чушь! Не может наш парень бросаться на первую встречную милашку! Но вы ничего мне не говорите, значит, это все – правда?

Мисс Тэвернер умолила его присесть.

– Да, сэр, это все – истинная правда.

Адмирал пробормотал себе под нос нечто похожее на проклятие. Потом он скомкал газету и зашвырнул ее в угол комнаты.

– Это не имеет значения для разговора! – горячился адмирал. – Ну, было ли еще когда-нибудь такое скверно задуманное дело? Черт меня побери, ведь ему только-только стукнуло девятнадцать! В этом возрасте он не может жениться! Клянусь душой, я удивляюсь Ворту! Но, наверняка, все произошло без его ведома?

Мисс Тэвернер была вынуждена погасить искорку надежды, мелькнувшую в глазах их дяди. Она мягко ответила, что о помолвке было объявлено при полном на то согласии графа.

Казалось, адмирал никак не мог этому поверить. Он кричал, ругался, божился и в конце концов заявил, что ничего не понимает.

– Ворт ведет какую-то чертовски тонкую игру! – заключил он. – Хотел бы я знать, что он задумал! Жениться до двадцати лет! Это означает, что нужно будет тратить чертовски много денег – и никаких разговоров!

Миссис Скэттергуд никогда не была расположена к адмиралу. Теперь, при его последних словах, она захлопнула свою корзину для вязания и сказала с явным неодобрением:

– Я совершенно не понимаю, что вы хотите этим сказать, сэр. Ради Бога, какую такую игру затевает мой кузен? Совсем уж не так скверно, уверяю вас, если молодой человек склонен объявить о своей помолвке с такой респектабельной молодой особой, как мисс Фэйрфорд. Это его остепенит. А я лично ничуть не сомневаюсь, что мисс Фэйрфорд будет ему прекрасной женой!

• Предыдущая
• 32/97
• Следующая