Пифия (СИ) - Колесова Наталья Валенидовна - Страница 20

• Предыдущая
• 20/22
• Следующая

— Ты тоже… на конкурс красавиц сейчас не годишься…

— Горе какое, я ж там обычно занимаю первое место!

Раздалось цоканье — тетка возвращалась на всех парах.

— Все готовы!

— Хорошо… давайте все-таки не будем пугать журналистов…

Мы завернули в какую-то комнату с большими зеркалами — гримерка тут у них, что ли? Оракул пригляделся к своему отражению.

— Да-а-а…

Меня даже на «да» не хватило. Я просто стояла и смотрела на страшилище в зеркале: пыльные волосы клочками дыбом, на щеке — черный ребристый след, как будто кто-то наступил мне на лицо ботинком или я сама приложилась к протектору машины. Сухие распухшие губы вывернуты наружу, как у негра, в углу рта — запекшаяся кровь. По шее и видневшемуся из разорванного свитера плечу будто наждачкой прошлись — от мелких осколков, что ли?

— Сядь, — Брель мягко усадил меня в кресло. — Дайте ей попить. Можно что-нибудь успокоительного. И умыться. Я на минуту.

Пришел, и правда, через несколько минут, деловито застегивая рукава свежей рубашки — ну точно, гримерная, совмещенная с гардеробной! Причесанный, лицо и шея чистые, с наспех налепленными пластырями. Кое-где из растревоженных ссадин вновь сочилась кровь. Брель отобрал у женщины влажное горячее полотенце, которым она пыталась меня вытереть, и послал за «формой» — это еще что такое? Когда Главный принялся сам промакивать мне лицо, я зашипела.

А потом разревелась.

Брель испугался:

— Цыпилма, ты что? Так больно?

Я замотала головой, отобрала у него полотенце и уткнулась лицом, чтобы не слышно было моих завываний. Оракул постоял надо мной, как печальный памятник, потом принялся молча мотаться по комнате — туда-сюда, туда-сюда. Последний раз всхлипнув, я поклялась себе, что потом наревусь вдоволь, высморкалась в полотенце (фу, как некрасиво!) и спросила гнусаво:

— А сколько уже времени?

Брель автоматически вскинул руку, вздохнул:

— Не знаю… но по ощущениям — опаздываем мы порядочно.

Влетевшая женщина затрясла передо мной, как перед быком, тряпкой — но серой:

— Вот! Надевай скорее!

"Скорее" получилось только с помощью их обоих — прямо поверх рваного свитера и джинсов. Я глянула в зеркало: да-а, понятно теперь, кто из нас рабочая лошадка! Больше всего это походило на рубаху умалишенной, которую вот-вот посадят на цепь. За ее буйность. Брель, надевавший нечто красивое и белоснежное, пожал плечами в ответ на мою гримасу.

— Традиции!

Мы плелись по полутемным высоким коридорам: тетенька бежала сзади и, едва не выдирая клочками волосы, пыталась меня причесать.

Для Большого пророчества выделено специальное помещение в самом сердце Храма — чтобы никакое внешнее воздействие не могло оказать влияния на предсказание. Ну да, конечно, ни малейшего влияния!

Охранники разошлись, пропуская нас. За сомкнутыми створками высоких разукрашенных дверей жужжал улей. Я с внезапной паникой схватила Сергея за руку:

— Я боюсь, я же не знаю, что… как… делать!

Он посмотрел на меня — бледный, поцарапанный, с темными кругами вокруг глаз — но по-прежнему очень спокойный.

Наклонился — и шепнул мне:

— Втирай очки!

И обеими руками толкнул широкие створки.

Свет, шум, сотни устремленных на нас глаз… Я едва не отпрянула назад. Главное — не запнуться, ведь я почти ослепла от направленных на нас софитов и вспышек фотосъемки, да еще то и дело наступала на длинный подол проклятого балахона.

— А вот, наконец, Главный Оракул!..

— Его незнакомая пифия выглядит просто школьницей…

— Что вы чувствуете, в первый раз участвуя в Большом Пророчестве?

— Вы знаете, каков будет вопрос Президента?

— Верно ли экстремистская группировка "За правду!" утверждает, что исход Пророчества уже предрешен?

— Что вас так задержало?

Вот на это Брель ответил.

— Пробки, — сказал он. — Здравствуйте, господин Президент!

— Надо с этими пробками что-то делать! Мы уже заждались, — объявил тот, энергично пожимая правую — поврежденную — руку Оракула (наверно, только я заметила, как по лицу Бреля прошла судорога). — Ну все, Сергей, командуй парадом!

Он широким жестом обвел полукруглый зал. У дальней стены разместились постаменты (другого слова не подберешь) для пифий. Брель подвел меня к свободному центральному, помог взобраться на него. Я увидела, как директриса и Матвей, вытянув шеи, пытаются оценить степень повреждений — моих и оракула. Матвей, криво улыбаясь, помахал мне рукой.

Лора на нас даже не взглянула — наверное, обиделась на оракула, который предпочел ей свежеиспеченную пифию-недоучку. Знай она о нашей сегодняшней поездке, быстренько сменила бы гнев на милость. Еще и поблагодарила бы Бреля за выбор!

Синельникова — я глазам не верю! — бойко беседовала со своим оракулом, угрюмым мужчиной лет сорока. Тоже, наверняка, опытным. Юлька, в отличие от меня, совершенно ничего не боялась, купалась в свете софитов и вспышек, как в чем-то само собой разумеющемся в жизни истинной пифии… позавидуешь! Над моим лицом опрокинулся прозрачный полушлем, через который будут подаваться зелья. Надеюсь, Брель все-таки проверит их состав…

Журналисты обстреляли нас многочисленными вспышками и убрались за дверь. Им и снаружи будет все видно и слышно на большом экране (как и всей стране), а впустят их лишь когда Главный Оракул будет объявлять результаты пророчества. Остались только мы и вопрошающий — Президент.

Заработали индивидуальные вытяжки: в Школу бы такую аппаратуру, а то у нас все по старинке — жаровня да древняя гудящая вентиляция. Еще и постаменты оказались неожиданно удобными. Главный Оракул склонился надо мной — вместе со знакомым одеколоном я вдохнула запах его пота — запах страха и агрессии. Странно, но этот запах не был отвратительным. Так, наверное, пахну сейчас я сама.

— Все будет хорошо, — пообещал Сергей.

Я не поверила ему, но закрыла глаза.

Я погружалась в транс медленно, то и дело выныривая в действительность. Часовой давности действительность.

Кажется, это называется флэшбэк.

…Водитель все-таки успевает вывернуть руль влево…

…Мотор джипа, придавившего нашу машину к стене дома, натужно воет — кажется, и они что-то повредили… Вон и лобовое стекло разбито. Ведь не может же быть, чтобы Виктор успел выстрелить?

…Оракул с силой тащит меня за шиворот куртки — я еле успеваю перебирать ногами, чтобы попросту не клюнуть носом асфальт…

…Арка заканчивается глухими металлическими воротами. Как может арка заканчиваться воротами? Тут нет даже мусорных бачков, чтобы спрятаться.

Потому что дверь джипа распахивается.

…Главный Оракул стоит, привалившись боком к исписанной черно-красными граффити стене, и шарит рукой по одежде. Я думаю, он опять ищет телефон, чтоб позвать на помощь неведомого Мика, но Брель вытаскивает пистолет. Когда я пытаюсь выглянуть, оракул с силой пинает меня, и я врезаюсь спиной в ворота. Такой грохот!

Я даже не сразу понимаю, что грохот вовсе не от моего падения, а от выстрела.

…Скорчившись, прижимая руки к ушам, я смотрю, как Оракул делает неровный шаг к выходу из арки, перекрытому нагромождением двух машин, снова подымает руку с пистолетом — и опускает…

Я убираю ладони и сквозь гул в ушах слышу:

— Сергей, где вы там? Брель!

…Он зачем-то смотрит на часы — проверяет, за сколько минут прибыла помощь, что ли? — металлический браслет цел, а осколки циферблата ссыпаются на асфальт.

— Противоударные… — говорит Сергей.

Я стою на коленях и кричу на Главного Государственного Оракула:

— И что?! Это все стоит вашего Большого Пророчества?

Он, морщась, трет висок. Бормочет:

— Надо было, действительно, в танке…

• Предыдущая
• 20/22
• Следующая