Четвёртая сторона треугольника - Куин (Квин) Эллери - Страница 15

Если портсигар остался в квартире Шейлы, значит, полиция нашла его. Присутствие портсигара на месте преступления… Конечно, он может сказать, что забыл его там во время предыдущего визита, но… Если полиция обнаружила портсигар, почему детективы об этом не упомянули? Вероятно, они расставляют ему ловушку. С другой стороны, они могли не найти портсигар, так как его там не было. В таком случае что с ним произошло?

Следующие два дня прошли крайне непродуктивно. Родители Дейна больше не упоминали о поездке в Европу. Эштон Маккелл казался апатичным и был поглощен своими мыслями.

Дейн пытался работать над книгой, но без всякого успеха. Было куда легче листать иллюстрированные книги других авторов — иллюстрации отвлекали, не требуя концентрации, — альбомы эскизов Одюбона, репродукций Питера Брейгеля и Иеронима Босха. Впрочем, Босха он отложил сразу же — этот мир ночных кошмаров не давал ему спать. Демоны, обнаженные женщины и мужчины, яблоки… серебряные портсигары…

Дейна тревожил не только портсигар. Ведь он в течение нескольких недель монополизировал жизнь Шейлы Грей — ленчи, обеды, театры, балет, прогулки, поездки на пароме… Cherchez l'homme.[29]

Полиция наверняка будет искать мужчину, а он был последним мужчиной в жизни Шейлы. Сколько времени понадобится для рутинной работы, чтобы выйти на его след?

Дейн легко уступил просьбам матери принимать пищу вместе с ней и с отцом. Его интересовало, знает ли, подозревает ли она о том, что было у него с Шейлой.

Они молча сидели за завтраком — «Нью-Йорк таймс» Эштона лежала нетронутой рядом с его тарелкой, — когда вернулись полицейские. Один взгляд на их лица сообщил Дейну, что речь уже не идет о вопросах типа «Слышали ли вы что-нибудь необычное?» и тому подобном.

Сержант Вели вежливо поздоровался с Лютецией и кивнул Дейну. Но его внимание было сосредоточено на Эштоне Маккелле.

Все трое поднялись из-за стола, но сержант подал им знак сесть, отказался от стула и сказал:

— Могу сообщить вам, что Шейла Грей получила пулю в сердце… — Лютеция издала сдавленный звук, и Эштон стиснул ее руку, не сводя глаз с сержанта, — и умерла мгновенно. Револьвер «смит-и-вессон-терьер» 38-го калибра нашли рядом с телом. Вы хотите что-то сказать, мистер Маккелл?

— Вероятно, это мое оружие, сержант, — быстро произнес Эштон. — Здесь нет никакой тайны, хотя, конечно, вам нужны объяснения. Я одолжил револьвер мисс Грей. Она говорила, что иногда нервничает, находясь одна в пентхаусе. В то же время я не хотел давать испуганной женщине заряженное оружие. Поэтому я наполнил камеры холостыми патронами, даже не упомянув об этом. Мне просто хотелось придать мисс Грей чувство уверенности. Вы имеете в виду, что ее застрелили из моего револьвера?

— Да, мистер Маккелл.

— Но он был заряжен холостыми! Я сам его зарядил!

— Она была убита не холостым патроном, — мрачно отозвался Вели.

— Понятия не имею, как патроны могли заменить… — спокойный голос Эштона слегка дрогнул, — и кто мог это сделать. Скорее всего, сама мисс Грей. Правда, я не знаю, насколько она разбиралась в огнестрельном оружии…

Сержант Вели смотрел на него в упор.

— Давайте временно оставим оружие и пули. Вы признаете, что знали эту женщину?

— Тут нечего признавать. Конечно, я знал мисс Грей. Я знаю всех жильцов этого дома, поскольку являюсь его владельцем.

— Вы хорошо ее знали?

— Кого?

— Мисс Грей, — терпеливо сказал сержант.

— Достаточно хорошо.

— Насколько «достаточно», мистер Маккелл?

Дейн бросил взгляд на мать. Она сидела неподвижно.

— Не знаю, что вы имеете в виду, сержант.

— Понимаете, сэр, мы нашли в квартире мисс Грей мужскую одежду. Ее принадлежность очевидна. — Сделав паузу, сержант повторил вопрос: — Вы хотите что-то сказать, мистер Маккелл?

Эштон кивнул с поразительным самообладанием, не глядя на жену.

— Это моя одежда, сержант, — заявил он. — Должно быть, вы уже отследили ее происхождение.

— Совершенно верно. Мы проверили ярлычки портного, метки прачечной и так далее. Хотите сообщить что-нибудь еще?

Лицо Лютеции было бесстрастным. Дейн заметил, что родители все еще держатся за руки. В этот момент вошел Рамон.

— Прошу прощения, сэр, — обратился он к Эштону Маккеллу, — но «бентли» не заводится. Могу я воспользоваться «континенталем» или…

— Это не важно, Рамон. Пожалуйста, подожди в кухне. Ты можешь понадобиться миссис Маккелл.

Рамон молча удалился. В Испании, где он родился и вырос, слуги не задавали вопросов.

«Его одежда… — думал Дейн. — Какие же между, ними были отношения? Это уже напоминает Хэвлока Эллиса![30] И как это могло удовлетворять Шейлу?» Он снова сдержал закипающий гнев.

— К чему вы клоните, сержант Вели? — спокойно осведомился его отец. — Я бы хотел, чтобы вы перешли к делу.

Сержант продолжал сверлить Эштона Маккелла тем же пронизывающим взглядом. Дейн знал, о чем он думает, и что привело детективов этим утром в квартиру Маккеллов. У Эштона были средства совершить убийство — его револьвер лишил жизни Шейлу Грей, история о холостых зарядах не подтверждалась фактами и вообще звучала сомнительно. Он имел и возможность, так как проживал с Шейлой Грей в одном доме. Наконец, у него был мотив… но здесь мозг Дейна заклинило наглухо — он отказывался думать о гипотетическом мотиве, отгоняя эти мысли прочь.

Точеное лицо Лютеции было белым и неподвижным, как камея.

— Мистер Маккелл, я вынужден просить вас поехать с нами в управление для продолжения опроса. Ваша машина нам не понадобится — полицейский автомобиль ждет у бокового входа. — Это было все, что гарантировало Эштону Маккеллу его положение в обществе. Телега для отправки на гильотину ждет, но у черного хода.

Лицо Эштона тоже окаменело.

— Хорошо, сержант. — Он мягко освободил руку и тихо сказал: — Мне очень жаль, Лютеция…

Она не ответила, но ее глаза расширились.

— Сынок…

Дейн облизнул пересохшие губы.

— Не беспокойся, папа. Мы справимся.

— Позаботься о матери, сынок. Кстати, я забыл носовой платок. Могу я взять твой?

На этой нелепой ноте разговор завершился. Эштон Маккелл вышел вместе с двоими полицейскими. Когда дверь квартиры захлопнулась со стуком, напоминающим падение ножа гильотины, Дейн повернулся к матери, но ее уже не было в комнате. Он направился к ее спальне и окликнул через дверь, но не получил ответа. Дейн подергал ручку, но дверь была заперта. Тогда он пошел к телефону.

В нью-йоркском офисе Эштона Маккелла работали шесть адвокатов, но Дейн позвонил не кому-то из них, а Ричарду М. Хитону — семейному адвокату Маккеллов.

— Боже всемогущий! — воскликнул Ричард М. Хитон.

Положив трубку, Дейн почувствовал, что вспотел, несмотря на кондиционер. Он полез в карман за носовым платком, но вспомнил, что отдал его отцу. Тогда он рассеянно зашагал к себе в комнату и открыл ящик старого бюро, где лежали платки.

Его рука повисла в воздухе.

На одной из стопок носовых платков покоился его серебряный портсигар.

Значит, портсигар убрали из пентхауса до прихода полиции. Кто мог это сделать? Очевидно, тот, кто положил его в ящик бюро, — отец. Вот почему Эштон Маккелл «забыл» свой носовой платок (как будто он когда-либо забывал столь важный предмет туалета!) и позаимствовал платок Дейна — чтобы заставить сына пойти в свою комнату за новым платком и обнаружить портсигар. Должно быть, отец увидел портсигар в квартире Шейлы, узнал его, положил в карман и только сейчас спрятал в бюро Дейна.

Какое же потрясение он испытал, думал Дейн. Найдя доказательство присутствия сына в пентхаусе, Эштон, должно быть, сразу понял, почему Шейла решила с ним порвать. Причиной был его собственный сын…

«И смутился царь, и пошел в горницу над воротами, и плакал, и, когда шел, говорил так: сын мой Авессалом! сын мой, сын мой Авессалом! о, кто дал бы мне умереть вместо тебя, Авессалом, сын мой, сын мой!».[31]