Приди, весна - Лэндис Джил Мари - Страница 20

Внимательно вглядевшись в Бака Скотта, Анника пришла к выводу, что такие, как он, не шутят. Она сомневалась, что он вообще знает, как это делается. Она опустила голову на руки и стала потирать пальцами виски.

– Посмотрим, правильно ли я все поняла, – проговорила она, размышляя вслух. Взгляд ее был прикован к облезлой поверхности стола. – Меня похитил мужчина. Сделал он это, по его словам, по ошибке, приняв за свою невесту, с которой познакомился по переписке. Он хотел жениться на этой женщине только ради того, чтобы она заботилась о ребенке его сестры. Сестра не способна сама заботиться о ребенке, потому что она психически нездорова. – Подняв голову, она посмотрела Баку в лицо. – Я ничего не упустила?

– Собачка Теда укусила ваш ботинок.

– Ну конечно, как глупо с моей стороны. – Анника подавила улыбку.

Значит, чувство юмора у него все-таки было. Она внимательно смотрела на него, думая, что еще сказать.

Ей неожиданно стало ясно, почему некоторое время назад он пришел в такую ярость. Под влиянием разочарования и гнева она назвала его сумасшедшим, и теперь, когда он спокойно признал, что у него сестра сошла с ума, Анника поняла, какое впечатление произвели на него ее необдуманные слова. Ее первым побуждением было извиниться, но гордость не позволила ей это сделать. Она не привыкла извиняться за то, в чем не было ее вины. Откуда ей было знать, что у него в семье были сумасшедшие? Слава Богу, что Бак Скотт, в отличие от мистера Рочестера из «Джен Эйр», не держал свою сестру взаперти где-нибудь в доме.

Он зажег еще одну лампу, поставил ее в центре стола и принялся раскладывать свои свертки. Она наблюдала, как он молча трудится, не обращая на нее внимания. Странным образом то, что она узнала о его сестре, сделало его в ее глазах более уязвимым. До сих пор она видела в нем лишь дикаря, который, привыкнув действовать не размышляя, похитил ее и притащил в эту Богом забытую глушь. И вдруг он превратился в человека, в жизни которого была трагическая тайна, в человека, который сделал предложение совершенно незнакомой женщине ради того только, чтобы кто-то мог заботиться о ребенке его сестры. Теперь стало понятно, почему он так спешил вернуться домой до снегопада. Ему нужно было успеть к ребенку.

– Вы голодны?

Заданный тихим голосом вопрос заставил ее вздрогнуть. Она хотела было сказать «нет», но поняла, что просто умирает с голоду. Но вдруг он опять предложит ей заняться готовкой?

– Немного, – призналась она.

Бак тоже чувствовал себя голодным как волк, хотя и не заметил, когда же у него вновь разыгрался аппетит. Анника Сторм, похоже, так устала, что была способна только сидеть, так что он сам занялся приготовлением простенького ужина.

Анника смотрела, как он двигается по комнате. Сейчас она могла изучить его в домашней обстановке. Он достал глиняный горшок с широкой полки над камином, на которой стояло еще несколько подобных горшков. Поставил его на стол, затем поднял крышку с бочки, стоявшей под полкой. В бочке в рассоле хранилось мясо. Достав из чехла у пояса нож, Бак отрезал два куска, бросил их на сковороду, залил водой и поставил на угли.

Из миски, стоявшей на низенькой скамейке, взял тряпку, намочил водой из ведра и тщательно вытер стол. Из стопки тарелок с отбитыми краями, стоявшей там же на скамейке, взял две и поставил одну перед Анникой. Приборы хранились в кувшине на полке, где их не могла достать Бейби. Бак дал Аннике вилку и нож.

Наконец он заговорил:

– Трапеза будет весьма скромной. Наверное, совсем не то, к чему вы привыкли.

Анника попыталась улыбнуться.

– Я и в самом деле голодна.

Заметив, что он избегает встречаться с ней взглядом, она поняла, что он смущен, что ему стыдно за свое жилище, свои скудные пожитки. Она оглядела комнату, думая, что бы такое сказать, чтобы подбодрить его. Кто-то предпринял довольно неуклюжую попытку скрасить хоть немного убогую обстановку и частично оклеил стену над камином рекламами из газет. Очевидная бесполезность этой попытки производила удручающее впечатление. Вырезки составляли какой-то немыслимый коллаж, края их были неровно оборваны, одна вырезка находила на другую. Это была реклама печей, обуви, готовой одежды, тканей. Их с трудом можно было разглядеть в тусклом свете лампы. Неужели земляной домишко ее матери был обставлен так же убого и безвкусно? Всю свою жизнь Анника романтизировала образ матери, которая одно время жила совершенно одна в жалкой хибарке в Айове, и, следуя полету своей фантазии, рисовала в воображении картины, весьма далекие от реальности. Как же в сходных условиях выжила ее мать? Анника осознала, как мало она, оказывается, знает о жизни матери в те годы.

Она честно призналась самой себе, что, окажись она одна в этом примитивном жилище Бака Скотта, она бы понятия не имела, как удовлетворить самые насущные свои потребности. Она все еще рассматривала газеты, наклеенные на стене, когда Бак прервал молчание.

– Что вы делали в поезде?

Анника пожала плечами. Казалось, с тех пор прошла целая вечность.

– Ехала к Кейсу с женой.

Она была рада сказать что-нибудь, все равно что, лишь бы немного разрядить обстановку, но решила не упоминать о своей разорванной помолвке. Это Бака Скотта совсем не касалось.

Согнувшись над огнем, Бак перевернул мясо длинным и опасным на вид ножом. Этот нож был смертоносным оружием. Анника не скоро забудет ощущение, вызванное прикосновением холодного лезвия к горлу. Она оглянулась на кровать, на которой мирно спала Бейби, и спросила себя, где же Бак Скотт собирается уложить ее самое.

– У Бейби есть настоящее имя? – выпалила она и принялась крутить прядь волос.

– Бейби и есть ее настоящее имя.

– Да? Бейби?

– А чем оно вас не устраивает?

Не желая сердить его теперь, когда обстановка несколько разрядилась, она ответила:

– Просто я подумала, понравится ли девочке, что ее будут называть Бейби, когда она вырастет.

– Никогда об этом не задумывался. Мы все время называли ее Бейби, так это имя и пристало.

Он подтащил стул к столу и сел напротив нее. Они ждали, когда будет готово мясо. Бак снова принялся ее разглядывать. Он знал, что это неприлично, но ничего не мог с собой поделать. Анника все время смотрела в сторону, и он чуть ли не физически ощущал, как работает ее мозг в поисках еще какой-нибудь темы для разговора. Он был удивлен тем, что она не стала задавать ему вопросов о Пэтси, но решил, что она, наверное, умирает от желания узнать побольше, но не хочет его спрашивать.

Аннике хотелось, чтобы он перестал на нее таращиться. Она встала, пересекла комнату и подошла к саквояжу, который Бак раньше внес в дом. Открыла его, вынула щетку для волос и села на краешек кровати. Она понятия не имела, сколько времени готовится мясо, и, чтобы чем-то занять себя, стала водить щеткой по волосам. Она так сосредоточилась на этом занятии, что почти забыла о присутствии Бака. Прикосновение щетки к коже было настолько приятным, что она громко вздохнула.

Подняв глаза, она обнаружила, что Бак сидит без движения, словно окаменев, и все так же смотрит на нее. Его взгляд был таким откровенным и горячим, что Анника опустила глаза и осмотрела свою одежду, проверяя, не свалилась ли она с нее.

Потом резко вскочила, убрала щетку в саквояж и принялась расхаживать по маленькому пятачку между кроватью и столом.

– Сколько вам лет, мистер Скотт? – Вопрос казался довольно безобидным.

– Тридцать два.

Она на мгновение замерла.

– Я думала, вы моложе.

– А вам сколько?

Ее присутствие раздражало Бака больше, чем он хотел в том себе признаться. Он был рад, что она не Алиса Соумс, он вообще был рад, что из его матримониальных планов ничего не вышло. Он слишком долго жил один и вряд ли смог бы привыкнуть к постоянному присутствию рядом другого человека. Одно дело Бейби, с ней легко сладить, совсем другое – разговорчивая женщина. Она гордо выпрямилась.