Музыка дождя - Пикарт Джоан Эллиот - Страница 26

• Предыдущая
• 26/31
• Следующая

– Нет! – воскликнула Эмили, вырываясь из его рук. Она пятилась, пока не уперлась в стену. – Не говори этого. Не произноси при мне слово «отложить». Только не сейчас, только не это…

Шеп изумленно смотрел на нее.

– Эмили, пожалуйста, я…

– Нет, нет, нет! – твердила Эмили, обхватив себя руками за плечи. – Я знала, что сказка должна закончиться. Я знала это. Но я, глупая, надеялась. Я все время цеплялась за надежду, что ты скажешь что-то или сделаешь что-нибудь, чтобы заставить меня поверить, что теперь все будет по-другому, что ты действительно изменился.

– Черт побери, Эмили! Ты слушаешь, что я говорю? Мне не дали сейчас права выбора. Я должен ехать в Вашингтон. Это не мое желание.

– Поездка в Патагаму – это был прежде всего твой выбор, Шеп. – Эмили покачала головой, и глаза ее наполнились слезами. – Ты можешь хоть раз взглянуть в лицо фактам? Ну хорошо, ты не можешь не поехать в Вашингтон и не дать показания о Патагаме. Но эта поездка прямое следствие решения, принятого тобой много месяцев назад. То, что происходит сейчас, происходит потому, что ты сделал это тогда. Я не могу и не хочу забывать об этом. – Слезы катились по щекам Эмили. – О да, сказка кончена, реальность стучится в дверь со своей горькой правдой. Поезжай, Шеп. Они ждут тебя. Не стоит испытывать их терпения…

Шеп поднял руку, призывая ее к молчанию.

– Эмили, пожалуйста, послушай меня всего одну минуту. Пожалуйста, я…

В дверь спальни постучали.

– Мистер Темплтон? Извините, но нам пора ехать. Самолет ждет.

– Да, да, иду! – крикнул Шеп и провел рукой по волосам Эмили. – Мой чемодан по-прежнему в комнате для гостей, – сказал он. – Я соберу его там, потом загляну посмотреть на детей. О Господи, Эмили, мне не хочется оставлять тебя вот так. Я столько хотел сказать тебе… А при мысли о том, что я оставляю тебя плачущей, сердце мое готово разорваться.

– Пора тебе увидеть мои слезы. – Эмили почти задыхалась от рыданий. – Я всегда плакала, когда ты уезжал, но старалась, чтобы ты этого не заметил. И всегда была к твоим услугам, когда ты возвращался домой. Кроме возвращения из Патагамы. Это – совсем другая глава. Мы не женаты, Шеп. Я не твоя жена. Если… – Она вскинула подбородок, не обращая внимания на слезы. – Если захочешь навестить детей, закончив свои дела в Вашингтоне, пожалуйста, позвони сначала, чтобы я назначила удобное для меня время.

– Что ты такое говоришь? – Кровь застучала у Шепа в висках.

– Мне кажется, я высказалась ясно. – Эмили смотрела в пол. – До свидания, Шеп.

Шеп посмотрел на нее долгим взглядом, затем вышел и захлопнул за собой дверь с такой силой, что со стены упала картина, стекло которой разлетелось вдребезги.

Эмили рыдала и не пыталась сдержать рыдания, ей не хватало воздуха. Опустившись на колени, она закрыла лицо дрожащими руками.

Время потеряло для нее значение – она все плакала и плакала. Слезы текли и текли, словно омывая ее душу. Она плакала обо всем, что произошло с ней за последний месяц и чего не будет больше никогда. Она думала, что готова к этому, готова к концу сказки, к тому времени, когда придется жить воспоминаниями. Но все оказалось так жестоко, так ужасно и так реально, и Эмили почувствовала, что не готова встретиться с этим испытанием лицом к лицу.

Эмили тяжело вздохнула. Она была жертвой собственной слабости, неспособности порвать с человеком, который раз за разом разбивал ее сердце. То, чего требовал ее разум, не воспринималось ее сердцем. Та ледяная волна несчастья, что поглотила ее теперь, была ее виной, расплатой за то, что она позволила Шепу пробиться через защитные барьеры, которые она выставила, зная, что он способен причинить ей боль. Она снова заливалась слезами, и некого было винить в случившемся, кроме себя самой.

Эмили прислонилась к стене, обхватив руками колени. Она поморщилась, глубоко вздохнула, всхлипнула, затем замерла и прислушалась.

Тишина.

Шеп уехал.

Вопящая, пустая тишина.

Потому что уехал Шеп.

Но тут тишину нарушил детский плач.

– Малыши, – прошептала Эмили. – Я нужна им.

Вскочив на ноги, она побежала в детскую.

– Мама здесь, – сказала Эмили, беря из кроватки Лизу. – Здесь, я здесь. – Другой рукой она подхватила Майка. – Я всегда буду с вами, дорогие мои. Не плачьте. Я не оставлю вас. Нам будет хорошо втроем. Вот посмотрите, как нам будет хорошо. Я никогда, никогда не оставлю вас.

Всю следующую неделю Эмили занималась только детьми и домом, словно отключившись от внешнего мира. Она направила всю свою энергию на заботу о малышах, а в свободное время готовила, убиралась и пыталась читать, что оказалось непросто, потому что она не могла сосредоточиться на словах.

Утром того дня, когда малышам исполнился месяц, Эмили сидела за кухонным столом, сжимая ладонями кружку с кофе.

Дети были накормлены, выкупаны и крепко спали. Выстиранное белье сушилось. Все было под контролем.

– Кроме меня, – вслух произнесла Эмили.

Она поняла вдруг, что все это время проживала день за днем, словно запрограммированный робот. Стороннему наблюдателю она наверняка показалась бы очень организованной, деловитой, довольной жизнью матерью очаровательных близнецов. Но все это делалось чисто автоматически, словно невидимая рука нажимала на кнопки. И только когда дети не спали и она общалась с ними, Эмили жила настоящими эмоциями, испытывая любовь и нежность.

Но все остальное время женщина, живущая внутри Эмили, сидела взаперти, а может быть, ее просто не было. Она напоминала самой себе пустую яичную скорлупу – хрупкую, способную сломаться от малейшего движения.

– О'кей, Эмили, хватит так хватит! – сказала она вслух и сделала глоток кофе.

Шепа не было уже целую неделю, и он даже не попытался связаться с ней. Даже не позвонил, чтобы справиться, как они поживают. Наверное, показания, которые ему приходится давать, занимают его все двадцать четыре часа в сутки.

– Вот так все и происходит, – грустно произнесла она. – Эмили, Лиза и Майк с глаз долой – из сердца вон. Болван ты, Темплтон.

Но Эмили чудовищно не хватало Шепа. Он снился ей по ночам, она думала о нем целыми днями, уныло бродя по дому. Эмили видела перед собой его улыбку, слышала его смех, вспоминала прикосновения его рук и экстаз, который поглощал их обоих, когда они сливались в единое целое.

Стукнув ладонью по столу, Эмили встала. Она прошла в гостиную, села на диван и взяла телефонную трубку. Минуту спустя Эмили уже просила позвать к телефону Клер, которую разыскали в офисе за рекордно короткое время.

– Привет, Эмили, дорогая, – сказала Клер. – А я уже начала волноваться, не взяла ли тебя в заложницы мафия подгузников. Как поживаешь? Как малыши? Господи, им ведь уже месяц! На следующей неделе Шеп наверняка захочет поиграть с Майком в футбол. Как поживает счастливый папочка?

Эмили набрала в легкие побольше воздуха, словно собираясь окунуться в холодную воду.

– Шеп уехал, Клер.

– Что?

– Он уехал неделю назад по указанию правительства. И с тех пор я ничего о нем не слышала. Клер, мне как можно скорее нужна работа. У тебя есть для меня что-нибудь?

– Стоп, стоп, подожди. Шеп неожиданно собрался и уехал?

– Не совсем так. За ним явились два агента, и у него не было выбора. Но все это результат его же решения, принятого несколько месяцев назад.

– Ничего не понятно.

– Я и сама мало что понимаю, все держится в строгом секрете. Знаю только, что это имеет какое-то отношение к Патагаме.

– Ну что ж, если у него не было выбора…

– Нет, Клер, не защищай его и не пытайся представить ситуацию лучше, чем она есть. Его отъезд заставил меня проснуться, я поняла, что обманываю себя. Я злюсь на себя гораздо больше, чем на него. Но теперь все кончено. Я точно это знаю.

– О дорогая, мне так жаль. Он так вел себя все это время… Ну ладно, кончено так кончено. Эмили, как это все ужасно. Ведь мне показалось, что Шеп изменился.

• Предыдущая
• 26/31
• Следующая