Музыка дождя - Пикарт Джоан Эллиот - Страница 17

• Предыдущая
• 17/31
• Следующая

– Я думаю… Тебе лучше встать, если не хочешь промокнуть.

– Промокнуть?

Эмили смотрела на него широко раскрытыми глазами.

– У меня только что отошли воды.

Шеп резко вскочил на ноги.

– О Боже! Черт побери! Дьявольщина! Началось? Началось, да? Но ведь тебе еще только через неделю. Все в порядке. Ну конечно. Тебе больно? По тебе не скажешь, что тебе больно. Ты просто… вся промокла.

Эмили с трудом поднялась.

– Не суетись, Шеп. Мне надо переодеться. О Господи, я должна застелить постель.

– Забудь про эту чертову постель! – в сердцах воскликнул он.

– Я позвоню врачу и… – Прижав руки к животу, Эмили часто задышала. – Да, началось. Посмотри, сколько времени, Шеп.

– Наплевать мне, сколько времени, – почти закричал он. – Нам надо срочно ехать в больницу!

Схватив Шепа за запястье, Эмили посмотрела на его часы.

– Мы должны засечь время между схватками, прежде чем звонить доктору. Одиннадцать двенадцать. Хорошо. Мне надо переодеться. Пожалуйста, застели постель.

– Да, да, сейчас, я все сделаю, – пробормотал Шеп, заглядывая ей в глаза. – Эмили, ты боишься?

– Еще не знаю. Но скоро тебе сообщу.

Она медленно подошла к туалетному столику, постояла, опираясь на него, потом достала из комода белье и только после этого направилась в ванную.

Шеп сорвал с кровати простыни и бросил их в угол комнаты. Его охватила настоящая паника, и он замер, испуганно глядя на дверь ванной.

– Шеп?

– Что?

– Сколько времени?

Он посмотрел на часы.

– Одиннадцать шестнадцать.

Дверь ванной распахнулась.

– Да, я боюсь. Между схватками пошло четыре минуты. Они повторяются слишком быстро, Шеп. Мы должны торопиться. Позвони доктору. Номер там, у телефона. Я пока соберу вещи.

Шеп не двигался с места.

– Шеп?

Он по-прежнему стоял неподвижно.

– Шеперд!

– Да! – Он наконец вышел из столбняка и схватился за телефонную трубку.

Шеп стоял, засунув руки в задние карманы джинсов, и смотрел из окна больницы на здание напротив. Вот уже больше часа он находился один в комнате для ожидающих и слышал только гул голосов за дверью.

Ему хотелось распахнуть окно и крикнуть копошащимся внизу людям, что они просто не имеют права заниматься своими обыденными делами сейчас, когда Эмили рожает ребенка. А еще ему хотелось выбежать из этой комнаты, носиться вихрем по коридорам больницы, требуя, чтобы кто-нибудь сказал ему, все ли в порядке с Эмили.

Вытащив руки из карманов, он нисколько не удивился тому, что пальцы дрожат. Господи, как ему было страшно. Он пытался хранить спокойствие, пока они ехали в больницу, но всякий раз, когда она хваталась за живот и тихонько вскрикивала, страх пронизывал его ледяными иголками и внутренности Шепа словно сжимали в кулак.

Шеп пытался разговаривать с ней, чтобы как-то отвлечь от схваток, следовавших теперь непрерывно, но скоро понял, что не может связать и двух слов.

Наконец он сдался и сконцентрировал свои усилия на том, чтобы доехать как можно скорее и как можно аккуратнее. Около больницы он припарковался в неположенном месте, подхватил Эмили на руки и внес ее в приемное отделение.

К ним тут же подбежали сестры. Шепа заставили спустить с рук обхватившую его за шею Эмили и осторожно усадить ее в кресло на колесах.

Шеп посмотрел на свою правую руку. Ему казалось, что он до сих пор чувствует, как Эмили судорожно сжала его пальцы, когда их посадили в лифт и повезли на третий этаж. Эмили была бледной, как призрак, глаза ее расширились, она изо всех сил сжимала руку Шепа.

На третьем этаже ситуацию взяла под контроль седоволосая медсестра внушительного роста, с командирским голосом.

– Меня предупредили снизу, что вы едете, – сообщила она. – Итак, мы рожаем сегодня нашего малыша?

«Нет же, ты, сержант в юбке, – хотелось закричать Шепу. – Эмили рожает сегодня нашего ребенка. И это – самый важный малыш из всех, кто родился в вашей больнице».

А Эмили – самая важная роженица, и он хотел бы, чтобы врачи предприняли наконец что-нибудь. Он хотел, чтобы Эмили сию же секунду избавили от боли.

– Послушайте, леди… – начал Шеп, угрюмо глядя на великаншу медсестру.

– Да, – перебила его Эмили. – Она действительно родится сегодня. Я… ох! – Она прижала одну руку к животу, продолжая сжимать другой пальцы Шепа. – Скоро. Мне кажется, очень скоро.

– Пусть кто-нибудь сделает что-нибудь, – потребовал Шеп.

– Мистер Темплтон, – сказала медсестра. – Вы можете подождать в отведенной для этого комнате.

– Черта с два! Я иду с Эмили!

– Шеп, – сказала Эмили, потянув его за руку. Он встревоженно заглянул ей в лицо. – Шеп, не устраивай сцен. Я посещала подготовительные курсы, но ты ведь не ходил туда со мной. Ты не знаешь, как помочь мне, что надо делать. Будет лучше, если ты подождешь в комнате ожидания.

– Но, Эмили…

– Шш. Все будет замечательно. Я люблю тебя, Шеп. Эта неделя была настоящим чудом. Я всегда буду вспоминать ее.

Великанша акушерка похлопала его по плечу.

– У нас будет целая вечность таких недель, вот увидишь, – пообещал он, не в силах уйти и оставить Эмили.

– Если вы не уйдете, молодой человек, ребенок родится прямо в коридоре. Ну же, целуйте ее и отправляйтесь в комнату ожидания.

Шеп нежно поцеловал Эмили в губы и выпрямился. Она наконец отпустила его руку.

– Я люблю тебя, Эм. – Собственный голос казался Шепу каким-то странным. Он перевел взгляд на медсестру. – Вы никогда не служили в морском десанте?

Но ответа на свой вопрос он так и не получил.

– О! – протяжно застонала Эмили, и процессия двинулась вниз по коридору.

Оставшись один, Шеп смотрел ей вслед, чувствуя себя как никогда беспомощным.

Теперь, час спустя, он был по-прежнему охвачен страхом. И еще им владело чувство собственной бесполезности. В ушах звучали слова Эмили о том, что его не было рядом, когда она посещала курсы молодых матерей, и поэтому он не знает, как ей помочь. Чувство вины переполняло Шепа.

В конце концов, подумал он в неожиданном припадке ярости, не его вина, что его захватили в плен повстанцы, подстрелили при побеге, а потом, уже после спасения, он не мог покинуть деревушку из-за вызванного муссонами наводнения. Не его вина… Но, черт побери, кого он пытается обмануть? Никто не заставлял его ехать в Патагаму и во множество других горячих точек. Он летал туда просто потому, что хотел. Не считаясь с чувствами тех, кто любил его. Просто собирал вещи и уезжал.

Но ведь он зарабатывал таким образом себе на жизнь. Причем на достаточно обеспеченную жизнь. Нет, и этот аргумент не служил оправданием. На каждый репортаж о его приключениях, который он написал и продал редакции, приходились сотни нерассказанных историй о людях, о детях, о пульсе жизни тех стран, где он побывал. В голове у него зрели проекты книг, которые Шеп мечтал написать, и он много раз повторял себе, что выбросит когда-нибудь свой чемодан, осядет на месте… скоро, очень скоро.

«Но это «скоро» никак не наступало», – признался себе Шеп, меряя шагами опостылевшую ему комнату.

И именно поэтому он потерял Эмили.

Надо было взглянуть в лицо смерти, чтобы понять, как отчаянно он жаждет прожить свою жизнь рядом с Эмили.

Господи, она должна дать ему еще один шанс.

Шеп перестал ходить по комнате и снова засунул руки в задние карманы джинсов. Снова нахмурился, вспомнив слова Эмили перед тем, как ее увезли. Она сказала, что любит его и благодарит за прекрасную неделю, которую они провели вместе. Сказала, что всегда будет помнить о ней, и слова ее звучали как прощание, словно она закрывала дверь, дописывала конец главы, последней главы их совместной жизни.

Обернувшись, Шеп посмотрел на пустой дверной проем.

– Нет! – вслух произнес он.

Разве Эмили не слышала, как он пообещал, что у них будет еще много таких недель? Но даже если слышала, почему она должна ему верить? С чего бы ей доверять человеку, который нарушал обещания с такой же легкостью, с какой давал их?

• Предыдущая
• 17/31
• Следующая