Без единого свидетеля - Джордж Элизабет - Страница 60

— Возможно, так оно и есть, и я ценю ваше стремление помочь следствию, — сухо сказал Линли. — Но вы уже получили задание. Насколько я помню, это рынок Камден-Лок.

Хейверс, надо отдать ей должное, не стала больше настаивать.

— Гм… Да.

— Так, может, вам и заняться этим прямо сейчас?

Вид у нее был не самый довольный, но она встала и потопала к двери.

— Рада была увидеться, Саймон, — сказала она Сент-Джеймсу.

— Я тоже, — отозвался Саймон. И когда дверь за ней закрылась, спросил у Линли: — Проблемы на этом фронте?

— Разве бывает по-другому, если дело касается Хейверс?

— Мне всегда казалось, что ты считаешь ее толковым детективом.

— Так и есть. По большей части.

— Ей не скоро вернут звание?

— Я бы хоть сейчас вернул его, несмотря на ее проклятую самодеятельность. Но решения принимаю не я.

— Хильер?

— Ну да. — Линли откинулся на спинку стула и снял очки. — Сегодня он поймал меня у самого входа, перед лифтом. Он пытается повлиять на ход следствия через махинации пресс-бюро, но репортеры уже не столь сговорчивы, как вначале, когда в обмен на кофе и круассаны соглашались довольствоваться жалкими крохами информации, выдаваемой Хильером. Теперь они, похоже, сложили все в единую картину: до Киммо Торна было убито три подростка, относящихся к национальным меньшинствам, способ убийства во всех случаях сходный, и до сего дня в «Краймуотч»[3] не появился ни один представитель столичной полиции. И они хотят знать почему. Они спрашивают, как воспримет население тот факт, что полиция по-разному относится к этим трем смертям и к таким убийствам, когда жертвами становятся бледнолицые, светловолосые, голубоглазые англосаксы? Они начинают задавать неприятные вопросы, и Хильер, для того чтобы уберечь пресс-бюро от скандала, нарушает свое обещание не мешать следствию.

— Гордость, — заметил Сент-Джеймс.

— Иногда гордость заставляет людей совершать безумства, — добавил Линли. — А ситуация ухудшается с каждым днем. Последний убитый мальчик — Шон Лейвери — был усыновлен, жил в доме одного общественно-религиозного активиста, который, как сказал мне Хильер, сегодня сам проводит пресс-конференцию. Можно только догадываться, что напишут завтра жадные до крови СМИ.

— И работать с Хильером станет еще приятнее.

— Аминь. Сейчас все испытывают давление. — Линли посмотрел на ксерокопию алхимического знака, раздумывая, каким образом его расшифровка может помочь следствию, и сказал Сент-Джеймсу: — Мне нужно позвонить. Если у тебя есть время, я бы попросил тебя остаться и послушать.

Номер телефона Хеймиша Робсона он нашел в отчете, который психолог передал ему ранее. Когда Робсон ответил на звонок, Линли включил громкую связь и представил его Сент-Джеймсу. Он рассказал Робсону об анализе, проведенном Сент-Джеймсом, и к этому добавил, что предсказание Робсона сбылось: убийца вступил в контакт с полицией.

— В самом деле? — живо отреагировал Робсон. — Как — по телефону? По почте?

Линли зачитал полученную утром записку.

— Мы делаем вывод, что символ очищения на лбу и обожженные ладони связаны. И мы выяснили, с какими целями может применяться амбра, следы которой были обнаружены на телах. По-видимому, она используется для совершения актов мщения или кары.

— Гнев, кара, очищение и искупление, — повторил Робсон. — С моей точки зрения, его послание читается весьма однозначно.

— У нас возникла версия, что преступления каким-то образом связаны с благотворительной организацией, действующей на южном берегу реки, — сказал Линли. — Она называется «Колосс». Там работают с проблемными подростками. Вы можете как-то прокомментировать такой вариант?

На некоторое время в кабинете воцарилось молчание — пока Робсон обдумывал услышанное.

— Мы знаем, что убийца обладает высоким уровнем интеллекта, — наконец сказал психолог. — Однако он взбешен тем, что мир не признает его потенциала. Если вы приблизитесь к нему в ходе расследования, то он сделает все возможное, чтобы замести следы. Поэтому, если до сих пор он брал подростков из одного источника…

— Например, из «Колосса», — вставил Линли.

— Да. Если до сих пор он брал подростков из «Колосса», то я очень сомневаюсь, что он будет и дальше так поступать после того, как туда с расспросами явилась полиция.

— Означает ли это, что убийства прекратятся?

— Возможно. Но только на время. Убийство приносит ему слишком сильное удовлетворение, чтобы он смог остановиться, суперинтендант. Потребность убивать и наслаждение, сопутствующее процессу, перевесят страх быть пойманным. Но я полагаю, что он станет более осторожным. Возможно, сменит место действия, передвинется из столицы в пригороды.

— Если он видит, что полиция вышла на его след, почему рискнул пойти на контакт? — задал вопрос Сент-Джеймс.

— А-а, это проявление уверенности психопата в собственной неуязвимости, мистер Сент-Джеймс, — ответил Робсон. — Так он доказывает себе и нам, что всемогущ.

— Разве он не понимает, что подобные действия ведут к провалу? — спросил Сент-Джеймс.

— Скорее, подобные действия убеждают его, что он не совершит роковой ошибки. Он не боится открыться родственнику. Он так уверен в силе своего характера и ума, что не допускает и мысли, будто кто-то осмелится донести на него в полицию. Это слабое место в порочном характере психопата. В нашем случае убийца уверен, что вы не поймаете его, как бы близко вы ни подобрались. Если в ходе расследования его вызовут на допрос в полицию, он первым делом прямо спросит, какие у вас имеются против него улики, и после этого сделает все, чтобы не оставлять больше следов.

— Мы считаем, что в совершенных преступлениях отсутствует сексуальный компонент, — сказал Линли, — и, значит, можно отбросить тех людей, которые ранее получали сроки за изнасилования и тому подобное.

— Цель нашего убийцы — явить свою власть, а не получить сексуальное удовольствие, — согласился с первым тезисом Робсон, — но преступления, связанные с сексом, тоже зачастую имеют отношение к власти. Так что вполне вероятно, что в дальнейшем мы найдем и проявления секса, например сексуальное надругательство над телом. Это произойдет, когда убийство само по себе не будет больше давать убийце необходимую степень удовлетворения.

— Это типичное развитие событий? — спросил Сент-Джеймс — В убийствах такого рода?

— Это сродни наркотической зависимости, — пояснил Робсон. — Каждый раз, когда он воплощает в жизнь фантазии о спасении через страдание, ему хочется чего-то большего. Тело со временем привыкает к наркотику — чем бы он ни был, — и для достижения нирваны требуется увеличивать дозу от приема к приему.

— То есть вы имеете в виду, что нам следует ожидать большего? Со всевозможными вариациями на тему?

— Да. Именно это я и говорю.

Он хотел снова это испытать: взлет души. Он хотел ощутить свободу, которая открывалась Ему на финальной минуте. Он хотел услышать, как душа Его исторгает крик: «Да!» — хотя под Ним кто-то тщился издать свое последнее «Нет!». Он нуждается в этом. Более того, Он имеет на это право. Но даже когда Его голод вырастал до безотлагательной потребности, Он понимал, что торопиться нельзя. И оставался с неутоленным желанием и кипящей смесью необходимости и долга, бегущей по Его венам. Он был как ныряльщик, слишком быстро поднимающийся на поверхность. Страстное стремление перешло в боль.

Он потратил некоторое время, чтобы ослабить эту боль. Он уехал на болота, где можно было побродить по тропам вдоль реки Ли. «Здесь Я смогу найти облегчение», — думал Он.

Они всегда паниковали, когда приходили в сознание и понимали, что привязаны за руки и за ноги и что их рты залеплены скотчем. Управляя фургоном в ночи, Он слышал, как они ерзают за спиной, кто-то в ужасе, кто-то в гневе. Однако к тому моменту, когда Он прибывал на место, стадия первичной, инстинктивной реакции у всех у них миновала, и они готовы были договариваться. Я сделаю все, что ты хочешь. Только не убивай меня.