Форсаж - Харрисон Колин - Страница 90
- Предыдущая
- 90/104
- Следующая
Она взяла с его ладони орех.
– Мне бы хотелось провести с тобой ночь, Чарли. Проспать целую ночь.
– А что, если я начну пукать в постели?
Она рассмеялась.
– Ты посидел бы в тюрьме.
– Я думал, что женщины не пукают.
– Еще как, поверь мне.
– Очень милый у нас разговор, вот не думал, что будем это обсуждать.
– Может быть, мы утром позавтракаем?
– Решено.
– И ты не против того, чтобы выйти в моей компании отсюда в семь часов утра?
– Нет, – он бросил в рот горсть орехов. – Итак, что дальше?
– Разгрузка была назначена на четыре часа дня на складе на углу Двадцатой улицы и Девятой авеню. В разгрузочный док вел очень узкий проезд, загнать в него задним ходом фуру было довольно трудно, так же как и выехать быстро. Рик мастерски управлял грузовиком. В соответствии с планом, после того, как подгоним фуру, я оставалась в кабине. Заметив что-нибудь подозрительное, подаю три сигнала клаксоном. Я знала, что таким образом избавлюсь от всех, но Рик-то прибежит меня спасать. И вытащит из кабины до того, как объявится полицейский.
– Какой надежный джентльмен этот самый Рик.
– Итак, мы едем по Нью-Джерси-тернпайк…
– Я там сегодня проезжал…
– И мы делаем остановку у «Винс-Ломбардии» около трех часов дня. Я сказала, что мне страшно хочется в сортир. Захожу в ресторан и звоню по телефону-автомату, страшно нервничаю. Мы должны начать отгрузку примерно через час. Я понимаю, что в полицейском участке могут отмахнуться от меня. Предположим, я скажу: «Алло? Я хочу сообщить, что банда преступников собирается привезти в Нью-Йорк ворованные кондиционеры к четырем часам дня». Но в полицию постоянно звонят сумасшедшие. Так действовать нельзя. Я также могла бы позвонить в Службу спасения, торопитесь, в здание напротив склада заложена бомба. Но тогда мы не сможем проехать на грузовике к месту разгрузки из-за пожарных машин, которые все заблокируют. Нет, люди Тони Вердуччи должны быть уверены, что все идет по плану, просто нас застигли врасплох, поскольку мы давно уже под колпаком. Еще я подумала: вдруг о моем звонке станут говорить на судебном процессе. Я не хотела оставлять следы. Тем временем Рик ждал в кабине, посматривая на часы. Я знала, что он беспокоится, поскольку движение на Манхэттене сумасшедшее, злится на меня за то, что я всех задерживаю.
– И что же?
– Моей единственной надеждой стали подозрения Рика о прослушивании телефона. Если он прав, у меня есть шанс. Сначала я позвонила по номеру, соединенному с компьютером. Не посылая по факсу меню и не оставляя сообщения, перепрограммировала его так, чтобы мобильный набрал номер справочной службы после того, как на первый телефон придет сообщение. Пять-пять-пять-один-два-один-два. Я ведь не хотела отправлять сообщение по обычному номеру с другим автоответчиком. Тони мог бы прослушать его и понять, что это я. Итак, эту опасность я устранила. Звонок оператору службы, словно записанный на сломанном домашнем автоответчике, кончится тем, что он повесит трубку. После чего первый автоответчик сотрет поступившее на него сообщение. Я стараюсь делать все это быстро. Меня ждет Рик. И пара парней, чтобы помочь с выгрузкой товара. Скупщики прибудут в назначенное время.
– Но тебе нужно было сделать еще один звонок, – сказал Чарли.
– Правильно. Именно так. Я перезвонила на первый компьютер и сказала что-то вроде: «Привет, это я. Большой груз. Сегодня. Три сорок пять дня. Угол Двадцатой улицы и Девятой авеню. В середине квартала. Полная фура. Здоровяк будет там ровно в три сорок пять. Приезжайте, хоть кровь из носу». – Кристина иронично усмехнулась. – Что-то необыкновенно прямолинейное, вроде этого. Если они слушали, то должны были заинтересоваться. Выяснить, проверить…
– Подожди, – прервал Чарли, – ты говорила, что отгрузка была назначена на четыре. Так почему ты сказала в три сорок пять?
– Я хотела, чтобы они нас поджидали. И вот мы проезжаем по Холланд-туннел и пробираемся дальше к Двадцатой, а жара стоит ужасная, – знаешь, как это бывает далеко за полдень – я сижу, сгорбившись, в кабине в солнечных очках, буквально плавлюсь, солнце светит прямо в лицо, и сильно нервничаю. Я не знаю, слышал ли кто-нибудь мое сообщение, а если слышал, то что намерен делать. Смотрю, Рик совершенно расслаблен. Мы укладываемся в расписание. Он ничего не знает, слушает себе радио, переключает передачи, похоже, чувствует себя замечательно. А я сижу и молюсь, чтобы полиция нас накрыла. Если они не успеют, Френки через несколько минут узнает, что деньги пропали, позвонит Тони, и тот немедленно вышлет машину. Мне страшно. По-настоящему страшно. Я не вынимаю сигареты изо рта. Мы доезжаем до Двадцатой улицы и едем вдоль квартала. Разгрузочный док пуст, как и должно быть. Можно заезжать. Заезжаем, все великолепно. Ничего подозрительного. Мы выглядим как обычные работяги. Просто фура, которая доставила товар. Ничего необычного. Микки Симмс, один из парней, которые должны разгружать фуру, тоже там. Здоровенный толстый мужик, лысый. Говорит, что скупщики уже поджидают. Френки заберет свои коробки в здании склада и перегрузит их с другой стороны в микроавтобус. Замечательно. Я гляжу по сторонам во все глаза, надеясь обнаружить полицейских в штатском. Если они собирались быть здесь, то уже на месте. Прямо у меня под носом. Засели где-то поблизости. Наблюдают в бинокли и переговариваются по рации, как им и следует. Но я никого не вижу.
После того как Френки почти закончил разгрузку, я прошу Рика купить мне сигарет. Гастроном совсем рядом, на углу. Он спрашивает: «Прямо сейчас?» А я его просто-таки умоляю глазами, и он в ответ улыбается и говорит: «Хорошо». Я спрашиваю: «А как насчет сэндвича с индюшкой, салатом, помидорами и луком?» – чтобы сделать такой сэндвич, потребуется по крайней мере несколько минут, как ты понимаешь, – и тогда он говорит остальным, что скоро вернется. Микки Симмс отправляется с ним. Когда я вижу, что Рик зашел в гастроном и не может слышать, что происходит на улице, я трижды изо всех сил жму на клаксон и вижу, как мои насмерть перепуганные подельники разбегаются через задние выходы склада. Тут же подкатывают копы и облепляют грузовик. Значит, они нас ждали! Я подняла руки вверх, чтоб не подстрелили. Вытаскивают меня из кабины и ставят лицом к двери. Они страшно взбешены тем, что я сигналила, и тем, что все разбежались… Я же чувствую себя просто замечательно. Я в безопасности! Рик все еще был в магазине, я знала, что как только он увидит полицейские машины, то немедленно исчезнет. Позже до меня дошли слухи, что когда он вышел из гастронома и увидел полицию, то хотел бежать мне на выручку, но Микки Симмс сунул ему пистолет в ухо и не пустил.
Чарли чувствовал себя не в своей тарелке. Как ни крути, она хитрющая маленькая преступница.
– Итак, – сказала Кристина, – это все.
Он посмотрел на часы. Было поздно, за полночь. Поспать бы! Но ему нравилось продолжить неожиданное и, может быть, опрометчивое знакомство с подлинной Кристиной.
– Однако, возвращаясь к началу, почему ты положила деньги в старый «мустанг»? Это же место довольно ненадежное.
– О, потому что… – Кристина запнулась, – эта машина вернула меня к жизни.
Она встала и обошла кровать.
– Могу рассказать. – Она села в кресло и выпрямила ноги, сложив ступни вместе, словно гимнастка. Взглянула на него и отвела взгляд.
– Вовсе не обязательно. Не все воспоминания приятны.
Она уронила ноги на пол и уставилась в темный экран телевизора.
– Когда мне было шестнадцать, Чарли, один тип выследил меня после работы, а я работала официанткой. Он знал мою машину и поставил рядом свой фургон. Он сильно ударил меня по зубам, а затем по носу. Кстати, нос он мне сломал. Я была почти без сознания, он связал меня и повез куда-то по шоссе… Был вечер. Фургон можно было спрятать где угодно.
Что, как понял Чарли по ее выражению лица, насильник и сделал.
– Он измывался надо мной три или четыре часа, и самым скверным было даже не то, что он меня, девственницу, насиловал, а то, что страшно избивал. Без всякой причины. Я уже не могла сопротивляться, едва дышала. Мой нос и лицо распухли. А он все требовал от меня признания в любви.
- Предыдущая
- 90/104
- Следующая
