Ученик волшебника - Прокофьева Софья Леонидовна - Страница 2

• Предыдущая
• 2/22
• Следующая

В этот день Вася Вертушинкин был с самого утра в отвратительном настроении. Можно даже сказать — он был в отчаянии.

Да, он нахвастал. Ну и что? С вами, что ли, никогда такого не случалось? Не поверю. Ну ни за что не поверю!

Но вся беда в том, что Вася Вертушинкин был хвастун-неудачник. Вот ведь бывают же такие невезучие люди! Стоило ему только хоть немного прихвастнуть, как его хвастовство тут же выходило наружу. Прямо хоть рта не открывай!

А как не хвастать, скажите на милость, если Катька глядит на тебя при этом такими огромными, доверчивыми глазами и глаза её начинают как-то изнутри, из самой глубины сиять?

Вот вчера вечером… Ну как было удержаться?

Сидя на гладких, старых, отполированных ребячьими штанами бревнах, Вася Вертушинкин нахвастал ребятам…

Да ничего особенного он даже не нахвастал. Просто сказал, что он самый-самый-самый… Ну, словом, что он может войти в клетку к любому дикому зверю.

И этот хищник его даже нисколько не растерзает, а наоборот, будет до смерти рад, что Вася Вертушинкин его навестил, заглянул в гости. Такой уж у него, у

Васи Вертушинкина, дар: мирно, можно даже сказать — дружески общаться со всякими хищниками.

Дар этот природный, полученный через папу от дедов и прадедов.

Еще его прабабушка по маминой линии, отличница по всем предметам, имела привычку учить уроки в клетке с ягуарами, чтобы её не отвлекали всякими там посторонними разговорами.

Видали бы вы, как сияли глаза у Катьки, когда он это рассказывал!

— Вот заливает, между прочим, — сказал Сашка по прозвищу Сашка Между прочим. Но сказал он это както неуверенно, и глаза у Катьки не перестали сиять.

А сегодня… Нет, вот не везет так не везет! Все как назло, словно нарочно. Судите сами: в газете заметка, что в их городе открывается зоопарк.

Жили себе, жили без зоопарка и горя не знали. И вдруг как снег на голову — зоопарк. И даже написано: уже благополучно прибыли лев, две пантеры, слон и крокодил.

Нет, вы лучше скажите, как он теперь во двор выйдет? А? Что? Сами видите, вам и сказать нечего.

Оставалось одно. Можно сказать, последняя надежда. Пойти к волшебнику.

Волшебник дядя Алеша жил как раз напротив в новом доме на самом верхнем этаже, и похоже на то, что больше всего на свете любил детские рисунки. Во

всяком случае, ребята, которые бывали у него дома, рассказывали, что все стены в его комнате с полу до потолка завешаны детскими рисунками.

А Вася здорово рисовал. Просто здорово.

— Да ведь я самый-самый-самый… — пробормотал

Вася и махнул рукой. Не до того сейчас.

Вася Вертушинкин быстро перерыл все свои рисунки.

Вот этот, пожалуй, самый удачный. Кот.

Отличный котище. Хвост трубой, глаза зеленые, лукавые, а сам полосатый.

Только вот беда: одно ухо он нарисовал больше другого, наполовину стер резинкой, не докончил, да так и бросил. Может, рисовать надоело, а может, ребята со двора позвали. И вот еще: одна полоска на спине смазана. Он тогда воду из стакана пролил прямо на рисунок.

Ну да сейчас не до того. Нет у него времени, чтобы всякие уши дорисовывать и полоски подправлять.

И так сойдет.

Вася Вертушинкин схватил рисунок и бегом бросился вниз по лестнице.

Глава 3

ВОЛШЕБНИК ДЯДЯ АЛЕША.

И ГЛАВНОЕ:

ТАИНСТВЕННЫЙ ТЕРМОС

Но не только Вася Вертушинкин был в этот день в плохом настроении.

Да-да, взрослые тоже иногда огорчаются. В их жизни, как это ни странно, тоже бывают всякие сложности, неприятности и непредвиденные осложнения.

Хотя, по-моему, большинство ребят считают, что у взрослых всегда все в порядке. На то они и взрослые.

А случилось вот что. Волшебник Алеша накануне вечером позвонил по телефону своему другу, директору зоопарка Владимиру Владимировичу. Он хотел, как обычно, поговорить с ним, расспросить, что новенького.

Разговор, однако, получился самый огорчительный, можно даже сказать обидный.

— Завтра, завтра. В крайнем случае послезавтра, — сняв трубку, счастливым, усталым голосом сказал

Владимир Владимирович. Он даже не спросил, кто с ним разговаривает.

— Ты о чем, Володя? — удивился Алексей Секретович.

— А, это ты, Алешка! — радостно воскликнул Владимир Владимирович. Все колдуешь, ворожишь, гадаешь на кофейной гуще? Волшебством-баловством занимаешься? Не спорю, не спорю, ты, конечно, Повелитель Волшебных Ключей! И все-таки, не надоело тебе? А у меня, брат, радость. Зоопарк открывается.

Завтра. В крайнем случае послезавтра. Как давно я об этом мечтал, ты же знаешь!

Волшебник Алеша промолчал.

— А какие звери! — восторженно продолжал Владимир Владимирович, не обращая внимания на затянувшееся молчание своего друга. — Не мыши какие-нибудь. Ты ведь знаешь: мыши с детства терпеть не могут меня. То есть я хочу сказать, я с детства терпеть не могу мышей, просто не переношу их. Ах, если бы ты только увидал моего слона! Уверяю тебя, ты бы просто умер от восторга! Только что из Африки, прямо-таки ещё тепленький… А крокодил! Зеленый, как огурчик… А лев! Что за грива! Чудо, роскошь! Что-то в ней такое буйное, дикое, первозданное. Именно о такой работе я мечтал, о настоящей, живой в полном смысле этого слова! Понимаешь?

Волшебник Алеша ничего не ответил. Он молча положил трубку на рычаг, так осторожно, словно она была стеклянной.

Его друг Владимир Владимирович всегда слегка подсмеивался над его профессией. Но так откровенно, так грубо… Как он мог?.. Неужели он не чувствовал: каждое его слово ранит волшебника Алешу, вонзается в него, как острейший кинжал?

Волшебник Алеша долго сидел в кресле ссутулившись, уставившись в одну точку. Настольная лампа мягко освещала детские рисунки на стене. Елки, похожие на зеленые юбочки. Девочку с тремя голубыми глазами.

"С джинном, что ли, поболтать? Может, хоть немного на душе легче станет, — подумал волшебник

Алеша. — Тоже вот, подкинул мне сокровище Секрет

Тайнович. Что мне с ним делать? Чем его развлечь?"

Уже прошел месяц, как волшебник Алеша забрал джинна к себе. За это время несчастный джинн весь извертелся в кувшине от скуки и безделья. Локтями и коленками протер до дыр ветхий от древности медный кувшин. Надо было подыскать ему какой-нибудь новый сосуд.

— О я несчастный, бездомный! — всхлипывал и причитал капризный джинн. — Тебе, конечно, все равно. А каково мне, горемыке, остаться без родного кувшина!

Но выход нашелся неожиданно легко. Джинна просто очаровал голубой термос, стоявший на кухне у волшебника Алеши.

— Уж до того гладенький! — умилился джинн, в первый раз забравшись в термос. — А пробочка! Клянусь вечностью, никогда ещё меня так крепко не закрывали.

На том и порешили. Волшебник Алеша начертал на голубом термосе волшебные знаки, чтобы взбалмошный джинн не мог выбраться наружу, когда ему вздумается. Жизнь понемногу наладилась, и скоро джинн привязался к волшебнику Алеше всем сердцем.

Итак, волшебник Алеша достал с полки голубой термос. Смахнул с него пыль рукавом, вздохнул и негромко проговорил заклинание:

Джинн, яви свою мне верность

И покинь сейчас же термос!..

Он отвинтил пластмассовую крышку, вытащил пробку…

Послышался нарастающий гул, свист и грохот, словно электричка на полной скорости вылетела из туннеля.

Разбрасывая колючие хвостатые искры, из горлышка термоса вырвалась тонкая струйка дыма. Разрастаясь, она поднялась до потолка, сгустилась, темнея, и превратилась в огромного джинна в полосатой чалме.

Настольная лампа испуганно мигнула и погасла.

Померк светлый экран телевизора.

Комната погрузилась в темноту. Но джинна без труда можно было разглядеть и в кромешной тьме.

Глаза его жгли и светились, как раскаленные угли.

Казалось, стены комнаты раздвинулись, а потолок выгнулся дугой под напором его тяжелой головы и грузных, узловатых плеч.

• Предыдущая
• 2/22
• Следующая