Мертвым сном - Харрис Шарлин - Страница 19

• Предыдущая
• 19/67
• Следующая

– Спасибо, – не очень искренне поблагодарила я. – У меня есть его номер – записан в блокноте у него дома.

Факт отъезда Билла из страны придавал нашему разрыву какой-то оттенок окончательности, что ли. Я и не думала связываться с ним по поводу своего затруднительного положения. Из всех своих знакомых к нему я обратилась бы в последнюю очередь.

– Ты не поверишь, что именно мне в нем нравилось, – сказала Тара, обследуя носки своих сапог. – Грусть, – произнесла она со вкусом, будто наслаждаясь этим непривычным для себя словом. Клодин кивнула с одобрением. Что за странная особа! Ее огромные глаза светились радостью, как будто она только что уложила меня на обе лопатки.

Я с трудом сглотнула ком в горле.

– Ну, его действительно трудно назвать мистером «Улыбка», – признала я. – Знаешь, мне не хватает его, но…

Я покачала головой:

– Все это слишком тяжело. Он… так часто меня расстраивал. Спасибо за предложение насчет звонка. И особо – за Холли.

Тара, зардевшись от удовольствия (как же, сделала на сегодня доброе дело), вернулась к своей новенькой, с иголочки «камаро». Клодин не без труда вместилась на пассажирское сиденье и помахала мне оттуда. После чего дамы отбыли. Я же какое-то время продолжала сидеть в машине, пытаясь сообразить, где живет Холли Клири. Помнится, она жаловалась на смехотворные размеры шкафов в квартире. Следовательно, ее надо искать на Кингфишер Амз.

Прибыв к U-образному зданию на южном конце Бон Темпс, я первым делом проверила почтовые ящики, чтоб уточнить номер квартиры Холли. Она жила на первом этаже в четвертом номере. У Холли был пятилетний сын – Коди. И Холли, и ее лучшая подруга Даниэль Грэй – обе выскочили замуж сразу после школы, а через пять лет развелись. Мать Даниэль очень помогала ей, чего нельзя было сказать о Холли. Ее родители, давно уже в разводе, ошивались неизвестно где, а бабушка умерла от болезни Альцгеймера в окружном доме престарелых. Несколько месяцев Холли встречалась с детективом Энди Бельфлером, но их роман окончился ничем. По слухам, к этому приложила руку старая Каролина Бельфлер, бабушка Энди. Она считала, что Холли недостаточно хороша для ее внука. Что я могла сказать по этому поводу? Ни Холли, ни Энди не числились моими близкими друзьями, но Холли, пожалуй, была мне все же приятнее.

Когда моя приятельница отворила дверь, я с удивлением заметила, как сильно она изменилась за последние недели. Начать с того, что уже многие годы Холли красила волосы в ярко-желтый (прямо-таки одуванчиковый) цвет. Теперь же они оказались матово-черными и торчали на манер панковских шипов. В каждом из ушей было проколото по четыре дырки. К тому же она раздалась в бедрах: тонкая джинсовая ткань едва сдерживала напор плоти.

– Привет, Сьюки, – довольно ласково поприветствовала она меня. – Тара спрашивала меня, не соглашусь ли я побеседовать с тобой. Но я не была уверена, что ты появишься. Давай, заходи. Мне очень жаль, что так получилось с Джейсоном.

Квартирка у нее была маленькая, недавний ремонт не мог скрыть следы многолетнего проживания. Основное помещение представляло собой комбинацию гостиной, столовой и кухни. Стойка отгораживала закуток с плитой от остального пространства. В углу комнаты стояла корзина с детскими игрушками, на поцарапанном кофейном столике – какая-то тряпка и банка «Пледжа». Похоже, Холли наводила чистоту.

– Прости, если помешала, – извинилась я.

– Ничего страшного. Сок? Кока?

– Нет, спасибо. А где Коди?

– Он сейчас у своего отца, – ответила, потупившись, Холли. – Я отвезла его после Рождества.

– А где живет его отец?

– Дэвид сейчас в Спрингхилле. Он только что женился на той девице, Алии, а у нее двое детей. Младшая девочка – ровесница Коди, они отлично ладят. Я только и слышу от сына: «Шелли то, Шелли это». – Вид у Холли был не очень радостный.

Дэвид происходил из большого клана Клири. Его двоюродный брат Фарр десять лет просидел со мной в одном классе. Ради будущего Коди хотелось бы надеяться, что его папаша поумнее своего легковесного кузена.

– Послушай, Холли, у меня к тебе довольно личный разговор.

На ее лице отразилось удивление.

– Ну, мы вообще-то никогда не были на короткой ноге, не правда ли? – осторожно сказала она. – Ты задавай свои вопросы, а я посмотрю, смогу ли ответить на них.

Я задумалась: мне хотелось сохранить в секрете то, что необходимо, и в то же время аккуратно выспросить у Холли массу вещей.

– Скажи, это правда, что ты колдунья? – Мне было несколько неловко употреблять столь драматичное слово.

– Скорее – викканка.

– Не могла бы ты объяснить мне разницу между этими двумя понятиями? – Я мельком взглянула Холли в глаза, затем решила сосредоточиться на засушенных цветах, красующихся в вазе на телевизоре. Холли была уверена, что я способна читать мысли только при взгляде прямо в глаза (хотя на самом деле все происходит как при физическом контакте – прямой взгляд облегчает задачу, но вовсе не обязателен).

– Наверное, смогла бы, – медленно и задумчиво произнесла Холли. – Мне кажется, ты не из тех, кто распространяет сплетни.

– Клянусь, все, что я услышу, останется при мне. – Я снова быстро заглянула ей в глаза.

– Ну хорошо. – И она начала объяснять: – Каждая колдунья, конечно же, практикует магические ритуалы.

Она говорила «каждая» вместо «я» – чтоб все это выглядело не столь смело.

– …Черпая энергию из таких источников, к которым обычные люди и не приближаются. Но поверь: быть колдуньей – вовсе не значит служить злу. Во всяком случае, это необязательно. Виккане просто придерживаются собственной языческой религии. Мы следуем путями нашей Матери, у нас свой календарь священных дней. Ты можешь быть одновременно и викканкой, и колдуньей – или отдавать предпочтение чему-то одному. Это все очень индивидуально. Меня, например, больше интересует жизнь викканки, хотя я немного практикую и колдовство. Мы верим, что это допустимо, пока никому не вредит.

Как ни странно, моей первой реакцией на услышанное было смущение от того, что Холли не христианка. До сих пор мне не приходилось сталкиваться с людьми, которые бы не верили в христианские постулаты (или эти люди не озвучивали своих взглядов). В Шривпорте имеется синагога, но я не была знакома ни с кем из евреев достаточно хорошо, чтобы поближе узнать их религию. Боюсь, в этом вопросе я полный профан.

– Понятно, – произнесла я. – А много ты знаешь колдуний?

– Не так уж много. – Холли все еще избегала моего взгляда.

Я заметила старенький компьютер на шатком столике в углу комнаты.

– Вы поддерживаете связь через Интернет или еще как-нибудь?

– Конечно.

– А ты не слышала о колдуньях, недавно прибывших в Шривпорт?

Холли вмиг посерьезнела. Темные прямые брови сдвинулись в одну линию.

– Пожалуйста, скажи, что ты не имеешь к ним отношения, – попросила она.

– Напрямую – нет. Но я знакома кое с кем, кому они здорово навредили. И боюсь, что именно они приложили руку к исчезновению Джейсона.

– Тогда он в большой беде, – не стала вилять Холли. – Их предводительница – весьма и весьма жестокая дама. Да и ее брат не лучше. Эта группа сильно отличается ото всех нас. Они даже не пытаются жить в мире с окружающими людьми и природой. И заклинания их направлены отнюдь не на поиски собственного внутреннего покоя. Они виккане, но злые виккане.

– А ты не можешь подсказать, где их искать? – Я изо всех сил старалась сохранить спокойное выражение лица. Хотя и слышала мысли Холли: если Джейсон попал в руки вновь прибывшего ковена, то он, скорее всего, мертв или искалечен.

Какая-то мысль не давала Холли покоя, и она с тревогой поглядывала на окно. Похоже, моя собеседница боялась, что враги отследят наш разговор и накажут ее – возможно, через маленького сына. Эти колдуньи вполне способны вредить другим. Их жизнь направлена на то, чтобы забирать энергию везде, где только можно.

– Они все женщины? – задала я самый невинный вопрос, так как видела: Холли почти уже решила прервать разговор.

• Предыдущая
• 19/67
• Следующая