Джордж Бернард Шоу. Афоризмы - Шоу Бернард Джордж - Страница 3

• Предыдущая
• 3/12
• Следующая

– Кто верит в своего бога, послушен ему, а вы хотите, чтобы ваш бог был послушен вам.

– Не этот крест освятит мою память, а память обо мне освятит этот крест.

(Жанна д'Арк в пьесе «Святая Иоанна».)

Канонизация Жанны была великолепным католическим жестом – Римская церковь канонизировала протестантскую святую!

Никогда не забывайте, что если вы предоставите ваши законы судьям, а вашу религию епископам, то вскоре обнаружится, что у вас нет ни законов, ни религии.

Рождество – это время года, когда мы должны покупать вещи, которые никому не нужны, и дарить их людям, которые нам не нравятся.

Английский прихожанин отдает предпочтение суровому проповеднику, так как полагает, что его соседу невредно будет услышать несколько горьких истин.

Все великие истины начинались как кощунства.

Мыслители, которые не были воинствующими атеистами в подростковом возрасте, к сорока годам наверняка станут безбожниками.

На небесах ангел не представляет собой ничего особенного.

Религия только одна, но в сотне обличий.

Господь всегда в творении.

Как заметил один мудрец, молодости, которая ничего себе не прощает, прощается все; а старости, которая все себе прощает, ничего не прощается.

Ночь несет покой старикам и надежду молодым.

Молодость – чудесная вещь. Сущее преступление – отдавать ее детям, чтобы те тратили ее попусту.

Старости свойственна своя робость, как свойственна робость и юности.

Только дурак может праздновать годы приближения смерти.

Миром правят молодые – когда состарятся.

Любой человек старше сорока – негодяй.

Стареть скучно, но это единственный способ жить долго.

Я слишком стар, чтобы интересоваться кем бы то ни было – даже самим собой.

Помните француза, который спросил, в каком возрасте мы становимся равнодушны к соблазнам любви? Старушка ответила, что пока еще не знает.

Не пытайтесь жить вечно. Все равно ничего не выйдет.

Страх – это движущая сила войны.

Армия – школа скверная, так как война бывает не каждый день, а военные делают вид, будто их работа постоянная.

Британский солдат устоит против кого угодно, только не против Британского министерства обороны.

Хорошие солдаты – часто плохие граждане, а плохие граждане – хорошие заключенные.

Когда приближается военный, люди прячут серебряные ложки и спроваживают подальше жен и детей.

Наполеоновские солдаты дерутся с утра до вечера и шагают с вечера до утра, совершая немыслимые переходы, появляясь в самых немыслимых местах, – не потому, что каждый из них несет в своем ранце маршальский жезл, а потому, что он надеется завтра унести в нем хотя бы полдюжины серебряных вилок.

– Что нам делать с этим офицером? Что он ни скажет – все не так.

– Произведите его в генералы, ваше превосходительство, – тогда все, что он ни скажет, все будет так.

Оптимистическая ложь до такой степени необходима в медицине, что врач, неспособный искренне лгать, выбрал не ту профессию.

Врачи ужасающе бедны. Любая категория людей, оказавшись в таком положении, тяготеет к категории разбойников, и врачи не составляют исключения.

Алкоголь очень полезен. Он всегда помогает – если не больным, то врачу.

Мы внушили больным веру в лекарства, и теперь они ходят не к врачам, а к аптекарям.

Одна манчестерская газета попросила Шоу ответить на вопрос: «Утратили ли мы веру?»

Шоу ответил: «Да нет, конечно. Мы только перенесли ее с Бога на Главный медицинский совет».

Шоу сильно страдал от головной боли. Когда после очередного приступа его познакомили с Нансеном, Шоу огорошил знаменитого полярного исследователя вопросом: не случалось ли тому обнаружить где-нибудь лекарство от головной боли?

– Нет, – отвечал удивленный Нансен.

– А вы пытались его отыскать?

– Нет.

– Это мне нравится! – воскликнул Шоу. – Вы потратили жизнь на то, чтобы открыть Северный полюс, который каждому из нас так же необходим, как хвост, и вам даже не пришло в голову открыть лекарство от головной боли, о котором весь мир мечтает, как о манне небесной.

За полтора месяца до смерти Шоу сломал ногу, и ему сделали операцию. У него хватило юмора сказать хирургу:

– Вам будет мало пользы, если я поправлюсь. Репутацию врачу создает количество знаменитых людей, которые умерли у него на руках.

Правительство, осуществляемое народом, невозможно и никогда не будет возможно – это только демократический лозунг для заманивания избирателей. И если вы сомневаетесь в этом, если вы спросите меня: «Почему народ не может сам создавать для себя законы?» – я тоже отвечу вам вопросом: «А почему народ не может сам сочинять для себя пьесы?» Не может – и все тут. Между прочим, написать хорошую пьесу гораздо легче, чем создать хороший закон.

Искусство управления есть организация идолопоклонства.

Бюрократия состоит из чиновников; аристократия – из идолов; демократия – из идолопоклонников.

Демократия не может стать выше уровня того человеческого материала, из которого составлены ее избиратели.

Демократия – это когда власти уже не назначаются безнравственным меньшинством, а выбираются безграмотным большинством.

Не знаю, почему те, кто верит в результаты выборов, считают себя менее легковерными, чем те, кто верит в ангелов?

Демократия есть механизм, гарантирующий, что нами управляют не лучше, чем мы того заслуживаем.

Демократия – это воздушный шар, который висит у вас над головами и заставляет глазеть вверх, пока другие люди шарят у вас по карманам.

Тот, кто убивает короля, и тот, кто умирает за него, оба идолопоклонники.

Когда на троне женщина, страной правят мужчины, и тогда правление бывает неудачным; но когда на троне мужчина, страной правят женщины, и тогда правление оказывается удачным.

Незапятнанная репутация – недоступная роскошь для короля. В Англии были миллионы безупречных лавочников, но не было ни одного безупречного государя.

Демократия существует не только ради избавления людей от слишком дурного управления, но и ради избавления их от слишком хорошего управления. Деспотичный Толстой, вероятно, причинил бы русским гораздо больше страданий, чем Петр Великий.

• Предыдущая
• 3/12
• Следующая