Семь лет в Тибете - Харрер Генри - Страница 51

• Предыдущая
• 51/66
• Следующая

Однако облаченная в красные одежды братия далеко не вся состояла из обходительных и образованных людей. Скорее наоборот: большей частью — из необузданных, неотесанных детин, послушных только кнуту. Самые плохие из них принадлежали к неофициальной, но незапрещенной организации воинствующих монахов Доб-Добз. Они носили на рукавах красные повязки и красили лица сажей, в поясах прятали огромные ключи, использовавшиеся как кастет или дротик, а в карманах — острые сапожные ножи. Многие из них — известные хулиганы с тяжелой поступью — никогда не задумывались, прежде чем нанести удар. Простые люди обходили их стороной. Во время войны с китайскими коммунистами подобные ребята создали батальон, прославившийся храбростью. В мирное время они также находили возможности выпустить наружу неистощимую энергию. Между членами Доб-Добз различных монастырей постоянно происходили стычки. Справедливости ради надо отметить: свои споры парни не всегда решали с помощью насилия. Боевой дух они проявляли и в спортивных соревнованиях между соперничающими монастырями. Имея более широкий выбор атлетов, Дребунг обычно оставался победителем. Как бывший тренер, я часто посещал Дребунг, и монахи всегда радовались моему участию в их тренировках. Это было единственное место в Тибете, где встречались мужчины со спортивными фигурами и накачанными мускулами.

Великие храмы Дребунг, Сера и Ганден определяли политическую жизнь Тибета. Их настоятели вместе с восемью правительственными чиновниками возглавляли Национальную ассамблею. Ни одно решение не принималось без согласия указанных церковников, естественно интересовавшихся прежде всего доминирующим положением своих монастырей. Их вмешательство препятствовало реализации многих прогрессивных идей. Одно время они воспринимали меня и Ауфшнайтера как занозы в пальце, но, убедившись в отсутствии у нас политических амбиций, в соблюдении нами обычаев страны и в полезности нашей работы также и для монахов, изменили свое мнение.

Как я уже говорил, храмы представляли собой высшую церковную школу. Каждый реинкар-нированный лама, а их в Тибете насчитывалось более тысячи, должен был получить образование в монастыре. Ламы представляли большой интерес для паломников, тысячами приходивших к ним за благословением.

Во время визита далай-ламы в Дребунг реинкарнированные присутствовали на всех церемониях и сидели в первых рядах. Их поведение напоминало соревнование богов. Между тем в тенистых садах храма ежедневно проходила религиозная дискуссия между молодым правителем и кем-то из настоятелей — одна из наиболее секретных церемоний в ламаизме. Мне так и не удалось понаблюдать за пей.

Но однажды я завтракал с Лобсангом, и он предложил пойти с ним в запретный сад. Я удостаивался чести стать свидетелем драмы вступления Живого Будды во власть — чести, не оказанной больше ни одному иноверцу в мире. Меня сопровождал брат далай-ламы, и никто не посмел преградить нам дорогу. Моему взору открылась странная картина. На площадке перед деревьями расположились около двух тысяч одетых в красное монахов, а далай-лама с высокого постамента вещал им о Священном Писании. Я до сих пор не слышал его чистого мальчишеского голоса. Он говорил с уверенностью взрослого человека, без тени сомнения, хотя впервые выступал публично. Четырнадцатилетний юноша учился много лет, и теперь его знания проходили проверку у строгой аудитории. Первое выступление Бога-Короля могло иметь плачевные последствия. Конечно же он не мог никогда отказаться от предписанной ему карьеры, но от его речи в этот день зависело, станет ли он игрушкой в руках монахов или их повелителем. Не все предшественники далай-ламы были такими же способными, как пятый и тринадцатый. Многие из них всю жизнь оставались марионетками своих учителей, а судьбу страны решали регенты. Люди считали нынешнего Живого Будду фантастически умным. Говорили, стоит ему прочитать книгу один раз, и он запомнит ее наизусть. Все знали: Бог-Король интересуется любыми событиями в стране, критикует или комментирует решения Национальной ассамблеи.

Когда дело дошло до дискуссии, я убедился: высокая оценка умственных способностей мальчика — не преувеличение. Далай-лама сел на землю, дабы не демонстрировать свое врожденное превосходство. Настоятель Дребунга встал перед ним и начал задавать вопросы, сопровождая их обычными жестами. Далай-лама отвечал с готовностью и хорошим чувством юмора, не теряясь ни на миг даже в самых сложных случаях.

Через некоторое время они поменялись местами, и теперь далай-лама спрашивал сидящего на земле настоятеля. Это был не спектакль, предназначенный для демонстрации способностей молодого Будды, а настоящее соревнование умов, в котором настоятелю пришлось туго.

Наконец дебаты закончились, и Бог-Король снова уселся на золотой трон. Его мать, единственная женщина на этом собрании, поднесла ему чай в золотой чашке. Он бросил на меня дружеский взгляд, будто спрашивая мое мнение о своем выступлении. Глубоко потрясенный всем увиденным и услышанным, я просто восхищался поразительными умственными способностями мальчика-бога из простой семьи. Он почти убедил меня: реинкарнация действительно существует. Потом все хором читали молитву. Она походила на литанию и продолжалась довольно долго. После далай-лама в сопровождении настоятелей вернулся во дворец. Меня всегда удивляла его божественная походка. Теперь я узнал: отточенные движения Бога-Короля являются частью ритуала. Мальчик должен копировать походку Будды и одновременно демонстрировать достоинство далай-ламы.

Конечно же мне очень хотелось заснять на пленку уникальную церемонию, по, как выяснилось, мне очень повезло, что камеры с собой не оказалось. На следующий день поднялся большой шум, когда Вангдула (я об этом совершенно ничего не знал) попытался сфотографировать далай-ламу во время его прогулки по одному из монастырей. Моему другу уже удалось сделать одну хорошую фотографию, но какой-то ретивый монах поймал его за руку. Вангдулу привели к секретарю регента и строго допросили. В наказание понизили в чине. И ему еще повезло. Его вообще могли исключить из монашеского ордена. Вдобавок камеру конфисковали, хотя Вангдула и был знатным человеком пятого ранга, племянником бывшего регента. Некоторое время монахи только и говорили о происшествии, однако мой друг воспринял все довольно спокойно. Он хорошо знал: официальная жизнь состоит из взлетов и падений.

Следующим пунктом программы далай-ламы было восхождение на гору Гомпе-Уце высотой в 17 000 футов, расположенную возле Дребунга.

Ранним утром огромный караваи, состоявший из тысячи людей и нескольких тысяч лошадей, отправился в дорогу. Первую остановку сделали в селении на полпути к вершине. Лошадь далай-ламы вели под уздцы два старших конюха. Несколько мест отдыха для Живого Будды приготовили заранее. В каждом установили трон, покрытый коврами. К вечеру караван достиг пункта привала. В честь счастливого прибытия зажгли благовония и читали молитвы. Путешественники провели ночь в шатрах. Для следующего перехода привели свежих яков, и еще до рассвета далай-лама с блестящей свитой отправился к вершине горы. Монахи Дребунга тщательно расчистили путь для паломничества повелителя. Когда караван оказался на вершине, прозвучали молитвы. Богам сделали подношения.

Внизу, в долине, люди ждали появления над горной вершиной дыма благовоний. Они знали: правитель сейчас молится об их благополучии. Сам я забрался на гору за день до далай-ламы и наблюдал церемонию с почтительного расстояния. Поблизости волновались стаи ворон и галок, почувствовавших запах жертвенной цампы и масла. Они галдели и ждали своего часа, чтобы полакомиться.

Большая часть свиты далай-ламы в первый раз поднималась на горную вершину. Молодым, похоже, очень нравилось восхождение, и они показывали друг другу различные красоты открывшейся панорамы. В противоположность им пожилые, толстые монахи и чиновники оставались равнодущными к прелестям природы и сидели в изнеможении, пока толпа слуг суетилась вокруг них.

• Предыдущая
• 51/66
• Следующая