Любовь решает все сама - Харди Мелина - Страница 38

• Предыдущая
• 38/40
• Следующая

– Надо бы водрузить тебе этот сосуд на голову, но вместо того я просто вылью из него воду, налью чистой, сполосну собаку и поеду домой.

– Черт возьми! Дай-ка эту штуку мне. Ты что, пытаешься доказать, будто я совершенный болван и позволю женщине поднимать вещь чуть не с большим весом, чем она сама?

– Нет. Хочу доказать, что я не белоручка, не боюсь никакой черной работы.

Джеймс прекратил буйствовать, чтобы бросить пристальный взгляд на нее.

– У тебя не только руки черные теперь. На лице у тебя полоска грязи, и твой костюм никогда уже не будет выглядеть как новый. – Неуверенная улыбка смягчила выражение его лица. – Разве вы немного не переросли возраст, когда дети возятся в грязи, миледи?

– Мне наплевать.

– А мне нет, – мягко сказал он, протянул руку и коснулся Мелоди.

– Оставь, пожалуйста, – отклонилась она.

– Почему, Мелоди?

– Потому что, – срывающимся голосом произнесла она, – я тебе не доверяю.

– Я этого боялся. – Он посмотрел в сторону. – Скажи мне, Мелоди, как завоевать твое доверие?

Джеймс не знал, как ей хотелось уступить его просьбе. Однако она зашла слишком далеко, чтобы отступать назад. Она не может больше подсказывать ему ответы. Он сам должен ощутить острую потребность в них, чтобы обрести их при помощи собственных сил.

Мэтти выбрала этот момент, чтобы напомнить им, что ее искупали только наполовину. Она встряхнулась и обдала обоих грязной водой и клочьями шерсти.

Джеймс моментально ухватился за происшествие, производя отвлекающий маневр.

– О, замечательно! Теперь мы вымокли больше, чем собака. – Он скорчил гримасу и вытер ладонью лицо. – Отправляйся домой, Мелоди, надень что-нибудь сухое, а я, с твоего позволения, закончу здесь.

Итак, она не услышала ни обещания позвонить, ни вопроса относительно возможности продолжить прерванный разговор в следующий раз Право, он ухватился за первый попавшийся предлог, чтобы сменить тему, и это заставило ее усомниться в намерении Джеймса восстановить их отношения, запалить нанесенный ущерб.

Сомнения умножились, когда прошло несколько дней, а Джеймс даже не подал голоса. Но затем утром в четверг, как раз перед открытием магазинов Торгового ряда, в бутик Мелоди посыльный доставил две дюжины розовых роз – на этот раз от Джеймса.

Появление цветов вызвало фурор. Через пару секунд владельцы других магазинов, бросив дела, собрались у нее – От кого они? – поинтересовалась Ариадна.

– От Джеймса Логана. – Роджер рассмотрел визитную карточку через плечо Мелоди – И он желает пригласить ее на ужин в субботу вечером.

Хлоя возмущенно затрясла головой:

– И я подозреваю, что ты примешь приглашение.

– Конечно, примет, глупая ты женщина, – презрительно хмыкнула Ариадна.

– В таком случае, – заявила Хлоя, обращаясь к Мелоди с предельным приближением к симпатии, на какое только была способна, – ты обязана прийти ко мне в бутик в обеденный перерыв и взглянуть на новое поступление французского дамского белья. Если уж ты решила снова свалять дурака, так делай это стильно.

– А у меня есть пара старинных сережек, которые я могу тебе одолжить, – сообщил Эмиль.

– Я бы тебе предложила русскую шаль, но погода становится теплее, – выразила сожаление Ариадна, затем ее лицо просветлело. – Так ты же можешь надеть под шаль только французское белье от Хлои.

– Ариадна, – пристыдил ее Эмиль.

– Только не позволяй ему ходить по тебе ногами, – посоветовал Роджер. Анна Чайковская произнесла что-то совсем неразборчивое. Фредерик пояснил:

– Это старая польская пословица. С нею желают счастья в любви. Мы надеемся, теперь у тебя будет много счастья, Мелоди.

– Но это ведь только приглашение на ужин, – запротестовала она.

– Я думаю, это нечто большее, – заключил Эмиль. – Мужчина не будет нестись из конца в конец страны только затем, чтобы пригласить даму на ужин.

Мелоди не могла не почувствовать, как согревает ее волнение и забота коллег. Как бы они ни спорили и ни цапались друг с другом, они, кажется, действительно озабочены тем, что происходит с ней. Самым трогательным знаком внимания была подарочная коробка с бантом, которую Хлоя поставила с шумом на стеклянный прилавок перед самым закрытием в пятницу вечером.

– Я не успела отдать ее тебе перед Рождеством, – заявила она бесцеремонно, хотя это была наглая ложь: у них никогда не было заведено обмениваться подарками на рождественские праздники. – Извини, я немного опоздала.

Мелоди приоткрыла крышку и ахнула от восторга.

– Более прекрасного белья я не видела вообще. Спасибо тебе, Хлоя!

– Розовое, кажется, подходит тебе больше всего, и именно этот комплект я никогда не сумею продать – он такого малого размера Поэтому носи его и радуйся.

Мелоди надеялась, что так и будет, но она слишком нервничала и трижды переоделась перед тем, как Джеймс позвонил в семь тридцать в субботу, и если бы он приехал на десять минут позже, возможно, сменила бы свое снаряжение в четвертый раз. Во что в конце концов должна быть одета женщина, когда решается все ее будущее? Сегодня вечером у нее не было сомнений: она и Джеймс или сделают шаг вперед или разойдутся каждый своим путем навсегда.

Конечно, он смотрелся как абсолютный красавец, сильный, мужественный. Черный костюм в тонкую полоску, белоснежная рубашка и серебристо-серый галстук – все чудесно сочеталось с загорелой кожей и голубыми глазами. К тому же он был одет строго в соответствии с правилами хорошего тона, и Мелоди порадовалась, что остановилась в конце концов на персикового цвета платье с оборками, сшитом по выкройке времен царствования королевы Виктории и щедро украшенном золотистыми кружевами. В любом случае они составили прекрасно одетую пару.

Джеймс заказал столик в славившемся своей кухней ресторане, что находился в здании, которое в конце прошлого века было домом французского графа. Окна ресторана смотрели на тщательно ухоженный и распланированный сад, где зелень и цветы уже готовились к пышному расцвету начала лета. Огромные магнолии и сирень наполняли воздух своим ароматом. Ландыши в хрустальных вазах стояли на столах, покрытых белыми льняными скатертями; в полумраке мерцали свечи, и, как если бы всего этого было мало для создания романтического настроения, по залу блуждал скрипач, соблазняя гостей знакомыми мотивами песен о любви.

– Ты, вероятно, недоумеваешь, – заметил Джеймс, когда они пригубили вино после закуски и перед основным блюдом, – почему я не давал о себе него разговора.

– Я давно уже не пытаюсь предугадывать твои поступки, Джеймс, – ответила Мелоди.

– У меня было множество дел, и я хотел с ними покончить, прежде чем увижусь снова с тобой.

– Это означает, что ты завершил все, что привело тебя сюда?

– Более или менее, – кивнул он. – Мне удалось уговорить отца переехать в более удобную квартиру. Я купил для него новый дом.

Скромные ростки оптимизма, каким-то чудом пробившиеся сквозь преграды осторожности, воздвигнутые рукой Мелоди, моментально увяли. Значит, он снова играет ее чувствами. Только сыновний долг заставил его вернуться и ничто больше.

– Ты очень добр.

– Слишком поздно, видимо, и слишком мало скорее так выглядит дело. – Джеймс покосился на Мелоди из-под опущенных бровей. – Ты, вероятно, считаешь меня наихудшим из сыновей и, наверное, права. Семья и все такое прочее до недавнего времени ничего не значили для меня. Но для тебя это всегда было важным, не так ли?

– Да.

Мелоди мрачно уткнулась в тарелку с заливным из вырезки барашка, которую поставил перед ней официант.

– Ты когда-нибудь задумывалась, – продолжал Джеймс в духе светского разговора, – как бы ты поступила, если бы твоя семья отказалась от тебя из-за того, что не приемлет человека, выбранного тобою себе в мужья?

– Этого никогда не случится.

– Все бывает, – возразил он, сделав знак официанту принести вторую бутылку вина. – Я наблюдал такие случаи десятками, особенно когда затрагиваются денежные дела. Отцы не любят думать, что их дочери оказались жертвами охотников за богатством. – Он поднял бокал, затем поставил его на стол снова. – Так что же ты предпримешь, если твои родители не одобрят твой выбор, Мелоди?

• Предыдущая
• 38/40
• Следующая