Чужак в чужой стране [= Чужой в чужой земле, Пришелец в земле чужой, Чужак в стране чужой, Чужак в ч - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 4

• Предыдущая
• 4/123
• Следующая

Джиллиан Бодмен была дипломированной медсестрой, а досуг свой посвящала мужчинам. В этот день она была дежурной по тому самому этажу, где находилась палата Смита. Когда юбочное радио сообщило, что пациент из К-12 в жизни не видел женщин, она просто не поверила и отправилась взглянуть на этот странный экземпляр.

Она знала, что «женщинам посещение запрещено», и, хотя не считала себя посетительницей, решила не соваться к охраняемой двери: моряки имели укоренившуюся привычку до последней буквы следовать приказу. Вместо этого она направилась в смежную комнату для персонала. Доктор Таддеус поднял голову.

— Смотрите-ка, ямочки пожаловали. Золотко, что это тебя занесло сюда?

— Это входит в мои обязанности. Как там ваш пациент?

— Не беспокой из-за него головку, золотко: он-то в твои обязанности никак не входит. Можешь взглянуть в книгу предписаний.

— Я видела ее. Мне хочется взглянуть на него.

— Одно слово: нет.

— Ну-у, Тед, не будь таким буквоедом.

Он принялся разглядывать свои ногти.

— Если я разрешу тебе хоть заглянуть туда, то мигом окажусь в Антарктиде. Я бы не хотел, чтобы доктор Нельсон застал тебя даже здесь.

Она поднялась.

— А что, доктор Нельсон вот-вот должен нагрянуть?

— Нет, он не придет, пока я не пошлю за ним. Он отсыпается после посадки.

— Так чего ради все эти строгости?

— Хватит, сестра.

— Ну, ладно, доктор, — зловеще сказала она и добавила: — Завонял, да?

— Джил!

— Надутое ничтожество!

Он вздохнул.

— Насчет субботнего вечера все остается в силе?

Она пожала плечами.

— В такой день девушка может и отдохнуть. — Она вернулась к себе за универсальным ключом. Она была отброшена, побита, но не разбита: К-12 имела дверь, соединяющую ее с палатой сбоку, которую использовали вместо приемной, когда в палате лежал кто-нибудь из важных шишек. Сейчас эта комната пустовала, и она вошла туда. Охранники не обратили на нее внимания, не подозревая, что их обходят с фланга.

Остановившись у двери, соединяющей палаты, она почувствовала возбуждение, вроде того, какое было у нее, когда она выскальзывала из комнат студентов-медиков. Она проскользнула в дверь и заперла ее за собой.

Больной лежал в постели и глядел на нее. Ее первым впечатлением было, что он не жилец на свете. Его лишенное всякого выражения лицо, казалось, свидетельствовало об апатии безнадежного больного. Но потом она увидела глаза, живые и любопытные, и подумала, не парализовано ли у него лицо. Она напустила на себя профессорский вид.

— Ну, как мы сегодня? Чувствуем себя лучше?

Смит перевел вопросы. Их объединение в один привело его в замешательство; он решил, что это должно символизировать добрые намерения и стремление сблизиться. Второй вопрос соответствовал рутинной разговорной форме доктора Нельсона.

— Да, — ответил он.

— Хорошо! — Помимо странной неподвижности лица, она не замечала в нем ничего необычного… И если женщины были ему неизвестны, он ничем этого не выказывал. — Могу я что-нибудь сделать для вас? — Она заметила, что на тумбочке возле кровати нет стакана. — Могу я предложить вам воды?

Смит сразу заметил, что это существо отличается от других. Он сравнил то, что видел, с картинками, которые доктор Нельсон показывал ему на пути от дома до этого места — картинками, призванными пояснить странную форму тела этой человеческой группы. Подумалось, что это была «женщина».

Он почувствовал и странное возбуждение, и разочарование одновременно. Он подавил и то и другое, чтобы постараться грокнуть все до конца и вместе с тем не потревожить доктора Таддеуса, не спускающего глаз со своих приборов в соседней комнате.

Но когда он перевел для себя последний вопрос, его захлестнула такая волна эмоций, что он чуть было не позволил своему сердцу забиться быстрее. Он унял его и выругал себя, как ругают непослушного птенца. Потом проанализировал свой перевод.

Нет, он не ошибся. Это существо предложило ему воды. Оно желало сблизиться с ним.

С громадным усилием, с трудом подыскивая подходящие для церемонии слова, он сказал:

— Благодарю вас за воду. Желаю вам всегда пить досыта.

Джил озадаченно взглянула на него.

— Ишь ты, как пышно! — Она нашла стакан, наполнила его и протянула Смиту.

— Сначала вы, — сказал он.

«Не думает ли он, что я хочу его отравить?» — сказала она себе. Но в его в словах была неотразимая сила. Она отпила глоток, после чего он сделал то же самое и откинулся на подушки с таким видом, словно совершил нечто очень важное.

Джил подумала, что приключения, пожалуй, не получилось.

— Ну, если вам ничего больше не надо, я пойду к себе.

Она направилась к двери.

— Нет, — донеслось с кровати.

— Что?

— Не уходи.

— Ну… мне пора уходить, и побыстрее. — Она снова подошла к нему. — Вам что-нибудь нужно?

Он оглядел ее.

— Ты… «женщина»?

Вопрос привел Джил Бодмен в замешательство. Она хотела уже сказать что-нибудь резкое, но неподвижное лицо Смита и его странный взволнованный взгляд остановили ее. До нее начало доходить, что невозможная вещь, которую ей сказали про этого пациента — правда. Он и впрямь не знал, что такое женщина.

— Да, я женщина, — как можно более дружелюбно ответила она.

Смит продолжал ее разглядывать, и Джил понемногу начало одолевать смущение. К тому, что на нее глазеют мужчины, она давно привыкла, но этот изучает ее, словно под микроскопом.

— Ну? Я что, непохожа на женщину? — нервно спросила она.

— Я не знаю, — медленно ответил Смит. — На что похожа женщина? Что делает тебя женщиной?

— Час от часу не легче! — Меньше всего это напоминало разговоры, которые Джил привыкла вести с мужчинами с тех пор, как ей исполнилось двенадцать лет. — Не хотите же вы, чтобы я скинула одежду и показала вам!

Смит замолчал, чтобы проанализировать эти понятия и перевести их. Первая группа совсем не поддавалась грокингу. Это мог быть один из формализмов, так часто используемых людьми… Хотя, произнесено это было с такой силой, словно было последним общением перед последним уходом. Возможно, он сильно ошибся и связал себя узами братства с существом, готовящимся к рассоединению.

Он не хотел, чтобы существо умирало, хотя это было его правом и, возможно, его долгом. Резкий переход от водного ритуала к ситуации, когда только что обретенный водный брат мог уйти и даже рассоединиться, едва не поверг его в панику, но он усилием воли взял себя в руки и решил, что если существо умрет сейчас, он сам тоже умрет. Он не мог сделать другого теперь, после водной церемонии.

Вторая часть содержала понятия, с которыми ему уже приходилось встречаться. Он не совсем точно грокнул саму идею, но это, похоже, был способ избежать кризисной ситуации… если пойти навстречу подразумеваемому желанию. Возможно, если женщина снимет свою одежду, для них обоих отпадет необходимость рассоединения. Он счастливо улыбнулся.

— Пожалуйста.

Джил открыла рот, закрыла, снова открыла.

— Будь я проклята!

Смит грокнул эмоциональную насыщенность этой фразы и понял, что вновь сказал не то, что нужно. Он начал готовить свой мозг к рассоединению, счастливый и благодарный за все, что он пережил и видел, но все еще держал в поле внимания это женское существо. Он почувствовал, как женщина склоняется над ним, и каким-то образом понял, что существо не собирается умирать. Оно заглянуло ему в лицо.

— Поправь меня, если я что-нибудь не так поняла, — произнесло оно. — Ты попросил меня снять одежду?

Инверсии и абстракции требовали тщательного перевода, но Смит все же справился с этим.

— Да, — ответил он, надеясь, что это не вызовет очередного кризиса.

— Я так и поняла. Ну, братец, да ты вовсе не болен.

Слово «брат» было произнесено впервые… как напоминание о том, что вода соединила их. Он попросил птенцов своего гнезда помочь ему понять желания своего нового брата.

• Предыдущая
• 4/123
• Следующая