За день до полуночи - Хантер Стивен - Страница 90

• Предыдущая
• 90/97
• Следующая

Пуллер проводил его взглядом. Полковник дал команду приостановить спуск штурмовой группы. Сержант посмотрел на Пуллера, тот кивнул, и сержант еще раз осмотрел снаряжение Питера. Питер остановился у края шахты, замер на секунду, встретился взглядом с Диком Пуллером, поднял вверх большой палец, что получилось у него как-то по-ребячески, а не как у настоящего коммандос, и шагнул в шахту.

Уоллс понял, где он находится. Он был внутри, буквально в самом центре мозга белых людей. Хорошо освещенная маленькая комната со всяким электронным оборудованием, телефонами, экранами и мертвыми людьми. Уоллс перезарядил свой «моссберг», потянул на себя дверь и закрыл ее, повернув здоровый штурвал запорного механизма. Позади белого парня с пистолетом, которого он только что прикончил, лежал еще один белый, обожженный, словно свинья из Северной Каролины. Кто бы он ни был, но запашок от него точно шел неприятный. Уоллс подошел к трупу и пошевелил его ногой. Да, его здорово поджарили, аж кости почернели. Так хорошо поджарили, что его можно было есть.

Тут Уоллс заметил еще одного парня, подошел к нему и тоже пошевелил тело ногой. Все лицо у парня было разбито, видно, его жестоко избили. К тому же прострелена нога и на груди пузырится кровь. Вдруг глаза его задрожали и открылись.

– Мои дети? – спросил он.

– Приятель, я ничего не знаю ни о каких детях, – ответил Уоллс.

– Ты американский военный?

Уоллс не знал, как точно ответить на этот вопрос.

– Да, – все-таки решил сказать он.

– Они заставили меня сделать это. Я не виноват. Но я остановил генерала. Горелкой.

– Ты не просто остановил этого генерала, парень, ты ему всю задницу поджарил, да и вообще подпалил изрядно.

Рука парня дотянулась до запястья Уоллса и сжала его.

– Передай моим детям, что я любил их. Черт возьми, я никогда не говорил им об этом, но я очень их любил.

– Хорошо, хорошо, а сейчас отдохни. Если ты еще не умер, то, возможно, и вовсе не помрешь. Кровотечения я не вижу. Он стрелял тебе в сердце, но, думаю, промахнулся. А теперь поспи, что ли, пока я придумаю, что дальше делать. Понял меня, приятель?

Парень кивнул и бессильно откинулся на спину.

Уоллс поднялся. Вот он и пробрался в самый мозг белых людей. Дверь он закрыл, а чуть дальше в коридоре шел серьезный бой. Уоллс не видел точно, что там происходит, но и так было ясно, что там люди убивают друг друга.

Он огляделся вокруг. Ну и дураки же эти люди. Какой идиот додумался построить эту комнату? Маленькая белая комната под землей, из которой можно уничтожить весь мир, нажав несколько кнопок. Потом он увидел ключ, обычный ключ, как от зажигания автомобиля, и чуть дальше заметил еще один такой же ключ. Как будто эти белые парни собирались куда-то уехать. В комнате было полно всяких лампочек, табличек, имелись динамики, радиостанции, телетайпы, стенной шкаф и большие настенные часы. Проклятье, уже очень много времени! Почти полночь.

Уоллс рассмеялся.

Ох уж эти белые люди.

И вдруг в комнате очутилась еще белая леди. Уоллса просто поразило, когда он услышал ее голос в этой ярко освещенной комнате. Он огляделся вокруг, голос звучал так, словно она была здесь, в комнате. Но нет, не было никакой белой леди. Должно быть, голос звучал по радио.

Уоллс попытался понять, что она говорит, но так и не понял, просто какая-то чепуха. Ох уж эти белые сучки, всегда портят жизнь. Что-то она плела о команде на запуск или еще о чем-то. Черт, да что же нужно этой белой сучке?

– Включена последовательность автоматического пуска. Включена последовательность автоматического пуска. Джентльмены, у вас есть пять минут, чтобы в случае необходимости остановить пуск. Начинаю отсчет времени перед пуском.

И тут он все понял. Эта белая сучка собиралась запустить ракету.

23:57.56

23:57.57

23:57.58

– Послушай, Магда, – начал Григорий, – послушай, дорогая, давай не будем совершать необдуманных поступков. Значит, это Пашин? Наверное, он симпатичный, привлекательный, но ведь вместе с тем он просто фанатик. Послушай, дорогая, поверь мне. Я понимаю, каким негодяем я бывал по отношению к тебе, но неужели ты не понимаешь, что он просто использует тебя? Ведь он же не ждет тебя где-нибудь в условленном месте? Ты же тоже погибнешь, я имею в виду, что через минуту или две мы оба с тобой превратимся в пепел.

Пистолет был нацелен ему прямо в сердце. Григорию приходилось видеть, как Магда стреляет, она была отличным стрелком. И рука у нее совершенно не дрожала.

Свет от скачущих цифр часового механизма освещал ее лицо, придавая ему какое-то странное оживление. Он как бы высвечивал ее подлинное безумие, помраченный разум, что, видимо, и привело к тому, что она стала жертвой Пашина и готова была совершить этот ужасный поступок. Пашин мог навсегда привязать ее к себе чем-нибудь элементарным, не особенно выдающимся, чем-нибудь вроде оргазма.

Несколько быстрых движений языком в нужном месте – и он уже властелин мира.

– Прошу тебя, дорогая, я…

– Помолчи, любовь моя, – проворковала Магда глубоким, полным сексуального возбуждения голосом. – Нам нужно просто подождать, пока пролетят секунды, а потом мы с тобой присоединимся к Вечности, Тата.

Сейчас Григорий жалел, что не стал любовником Магды. А сделать это было так легко, Магда всегда была доступна для него, надо было только предложить! И если бы он переспал с ней, то сейчас она была бы его. Так все просто. Но он не сделал этого. Никогда не думал о ней, как о любовнице. Магда! Глупая, простодушная женщина, приятель, закадычный друг, всегда готовая выслушать и посочувствовать. Должно быть, она втайне любила его многие годы и ее обижало, что он не видит в ней женщины. Это и привело ее к Пашину и его безумным идеям.

– Магда, послушай, совсем не обязательно умирать подобным образом. Магда, мы с тобой можем быть вместе, я могу спасти тебя. У меня есть друзья среди американцев. Мы с тобой вдвоем сбежим из посольства, уедем из Вашингтона, сможем начать счастливую жизнь в каком-нибудь американском городе. Мы поженимся, удочерим маленькую девочку, у нас будет семья, Магда. Американцы помогут нам. У нас будет счастливая жизнь, Магда, я сделаю тебя такой счастли…

Резкий смех Магды оборвал его.

– Ты что, Григорий Иванович! Вообразил, что я влюблена в тебя? Что я ради твоих ласк продам свою страну? Боже мой, как же вы, мужики, высоко себя цените! Нет, Тата, мое сердце принадлежит Аркадию Пашину и его взглядам на будущее, основанным на великом прошлом России. И только лжерусские, вроде тебя, не могут понимать этого. Я с радостью отдам жизнь за мою Родину и моего любимого.

Григорий понял, насколько сильно этот сумасшедший Пашин запудрил мозги Магде. И еще он понял, что ему пришел конец. Преданность Магды была безгранична. Он превратил ее в рабыню, и Магда, с ее потребностью поклоняться кому-то, поверила всей этой чепухе о «Памяти» и Родине-матери. Полоумная сучка!

Шлюха, тупая русская шлюха! Баба! Как он ненавидел их, этих сучек.

Но сейчас он был полностью в ее власти. Если броситься к бомбе, то получишь пулю в сердце, как бедняга Климов, даже не добежав до бомбы (кстати, он и не знает, как обезвредить ее). Если он бросится на Магду, то все равно погибнет. Без сомнения, она выстрелит прямо в сердце, может быть, и с неохотой, но выстрелит, так как видит в этом свой долг перед гениальным шарлатаном Аркадием Пашиным и перед Родиной, которой она, по ее мнению, служит.

– Знаешь, дорогая, – попробовал Григорий зайти с другой стороны, – американцы все знают. Сейчас они штурмуют гору, так что авантюра Пашина провалилась. Может быть, он уже мертв, Магда. Все его мечты рухнули. И американцы наверняка связались с Москвой. Эта проклятая бомба взорвется, тысячи, миллионы людей погибнут, включая и нас с тобой, но не начнется война, в которой мы победим, не будет у русских будущего, основанного на великом прошлом России. А будут только разрушенные города и обгорелые кости детей.

• Предыдущая
• 90/97
• Следующая