За день до полуночи - Хантер Стивен - Страница 30
- Предыдущая
- 30/97
- Следующая
«Свиная отбивная» был мразью, падалью, дерьмом! «Свиная отбивная» был…
И вдруг с отчаянием, направленным скорее на то, чтобы избавиться от возникшей проблемы, а не решить ее, Григорий обошел машину и остановился у другой ее стороны, где дверцы были закрыты. Он огляделся: вблизи никого не было. Сунув руку в карман, он вытащил армейский нож швейцарского производства, быстро вставил лезвие между резиновой прокладкой и стеклом и с силой нажал на рукоятку. Стекло не поддалось. Он снова оглянулся, охваченный паническим страхом. Машины въезжали на стоянку, парковались на свободных местах, но все они были далеко. Он снова навалился на рукоятку ножа. И вдруг стекло задвигалось, ему удалось опустить его на дюйм. Прилагая все силы, Григорий опускал стекло все ниже и ниже… теперь он уже мог просунуть в отверстие руку.
Снова огляделся по сторонам, испуганный тем, что натворил. Но нет, никто не обращает на него внимания. Григорий тяжело дышал. Сейчас у него разорвется сердце! Он просунул толстую руку, нащупал кнопку, запирающую дверь, и с каким-то сдавленным криком открыл ее. В нос ему ударил залах новой машины, запах американского благополучия. Наклонившись в сторону переднего сиденья, Григорий потянул к себе портфель… но он не стронулся с места. Похоже, там была какая-то помеха, словно он потянул его не под тем углом. Он еще раз легонько дернул портфель и…
Григорию показалось, что мимо лица пронеслось какое-то насекомое или маленькая птичка, не поймешь, потревоженная ласточка или калибри – безобидная, но потерявшая ориентацию и какая-то совершенно застывшая. В следующие доли секунды, пока эти впечатления укладывались у него в голове, он услышал тихий металлический звук и легкое звяканье какого-то предмета. Григорий в недоумении отступил назад, пытаясь понять, что происходит. Сердце снова бешено заколотилось, он быстро оглядел себя, но все было в порядке…
И тут он увидел что-то блестящее и ужасное. В крыше машины, в нескольких дюймах от его лица, торчало лезвие десантного ножа, смазанное маслом и блестящее на солнце. Верхушка лезвия была зазубрена – для лучшего проникновения в человеческую плоть. Выпущенный с огромной силой, нож почти наполовину вошел в крышу машины. Страшная длинная полоска стали с двумя усиками у основания и вообще без ручки.
Григорий моментально узнал в полоске стали вылетающее лезвие ножа – любимое оружие десантников из спецназа ГРУ, советских подразделений, аналогичных американским «зеленым беретам» или британским специальным воздушно-десантным войскам. Лезвие у него закреплялось на рукоятке поверх мощной цилиндрической пружины, и получался обычный десантный боевой нож, но при нажатии стопорной кнопки пружина распрямлялась и лезвие с огромной скоростью летело вперед. Таким ножом можно было бесшумно убить жертву на расстоянии двадцати пяти метров. Смертельным оружием пользовались не только «спецназ», но и КГБ, и секретные службы всех стран Восточного блока. Его высоко ценили специалисты по «мокрым делам», которых КГБ готовило на курсах в Карловых Варах и на Черном море.
Заглянув в машину, Григорий наклонился над портфелем и увидел поблескивающую металлическую рукоятку и проволоку, тянувшуюся от стопорной кнопки через портфель к полу. Все было задумано так, чтобы лезвие вылетело через открытый верх портфеля, когда его поднимут с пола.
Если бы он проник в машину через незапертую дверь, то есть сделал бы то, что он делал обычно – склонился бы над портфелем и стал поднимать его, то лезвие вонзилось бы точно в середину груди. Умер бы он моментально, захлебываясь собственной кровью на заднем сиденье этой машины.
Кто-то спланировал его убийство.
Григория вырвало.
Он повернулся и заспешил от места своей гибели.
– Мама, мама! Самолеты! – Пу Хаммел подбежала к окну, привлеченная шумом самолетов. Герман бросил быстрый взгляд на часы.
Что-то поздновато они, подумал он. Мне казалось, они должны были прилететь раньше. Да, неважно они управляются.
– Осторожно, Пу, – попросила ее из спальни Бет Хаммел.
Но Пу, заинтересованная тем, что самолеты летят так низко, прижалась носом к стеклу, наблюдая за их полетом в направлении горы.
Герман стоял рядом, держа девочку за плечо.
– Что они делают, Герман? – спросила Пу.
– Ох, я не знаю, – ответил он. – Может быть, они решили устроить представление для всех детей в городе, порадовать их своим шумом и помочь снегу быстрее растаять.
– Они похожи на пугала, – заметила Пу. Герман не слушал ее, но внезапно нахмурившись, сказал:
– Давай пойдем в подвал, Пу, хорошо? Захватим с собой твою маму и сестренку и устроим там маленький пикник.
И тут Пу интуитивно, с изумительной проницательностью, часто присущей детям, прокомментировала это событие.
– Герман, – прищурившись, спросила девочка, – эти самолеты прилетели из-за тебя?
– Нет, – ответил охранник. Но он знал, ради кого они прилетели, и знал, что произойдет через короткое время.
– Герман, ты мне нравишься, – сказала Пу, когда он поднял ее на руки. Она подмигнула ему и чмокнула в щеку.
– Ты мне тоже нравишься, Пу.
Сидя в штурмовике А-10, летчик ощущает себя его властелином. Вы на переднем плане, в центре, а весь самолет – крылья, двигатели, рули направлений – все это позади. Вы сидите в самом конце длинной носовой части, в широком и блестящем аквариуме, обращенном к миру, перед вами лишь небольшой кончик этой носовой части. И только вы мчитесь вперед. Вот почему летчики, вроде Лео Пелла, любили эту машину – действительно ты летишь, мчишься в воздухе.
– Дельта-6, я Папа Танго-1, как слышите меня? – спросил по рации майор Пелл; его «Зеленая свинья» возглавляла отряд штурмовиков Танго, который подлетал к горе Саут Маунтин, возвышавшейся впереди, как огромный кусок мороженого.
– Папа Танго-1, слышу вас хорошо, – раздался в наушниках ответ офицера передового поста наведения авиации из группы Дельта.
– Дельта-6, вы хотите, чтобы мы взъерошили эту старую гору?
– Но очень осторожно, только двадцатимиллиметровыми снарядами.
– Это я понял, Дельта, у нас только двадцатамиллиметровые пушки. Всем Танго, я Папа Танго, заряжайте пушки, ребята.
Рука Пелла соскользнула с ручки управления к пульту управления огневыми средствами, расположенному в левом нижнем углу приборной доски. Он щелкнул тумблером, и в верхней части пульта загорелась красная лампочка готовности к стрельбе. Рука майора вернулась на ручку управления, большой палец автоматически лег на маленькую красную кнопку.
Сейчас машина была легче, чем обычно, потому что не имела под крыльями дополнительных подвесок, необходимых при выполнении задачи поддержки с воздуха; не было у неё и тяжелой трндцатимиллиметровой пушки, устанавливаемой в центре фюзеляжа. Вместо этого под крыльями были укреплены две легкие пушки, заставившие так торопиться Лео и его парней.
– Папа Танго, я Дельта-6, как слышите меня?
– Слышу хорошо.
– Лео, задача всем понятна?
– Да, все ясно, Дельта.
– Лео, мне передали, что на вершине горы брезент или что-то вроде этого, а прямо у его края окопы или траншеи. Надо их проутюжить, понял?
– Дельта, мои координаты В09, я вас понял, карта у меня на коленях, а цель вижу визуально.
– Тогда можешь начинать в любое время, Папа Танго.
– Понял вас, Дельта. Отряд Танго, пора. По моему сигналу пятисекундными очередями, максимальная высота 3200, как поняли?
– Следуем за вами, командир, – раздались в наушниках голоса летчиков.
И только шутник Тарновер добавил:
– Ух, Лео, давай зададим жару этому нахалу.
– Не засоряй эфир, Танго-2. – И хотя Лео призывал Тарновера соблюдать режим боевой обстановки, сам он тоже чувствовал в душе настоящее возбуждение.
Белая, как головка сахара, гора была уже совсем рядом, вокруг нее обозначились штрихи кукурузных полей, плантации спаржевой капусты, извивались серебристые дороги.
- Предыдущая
- 30/97
- Следующая
