100 великих скульпторов - Мусский Сергей Анатольевич - Страница 41

• Предыдущая
• 41/136
• Следующая

Присущее Жирардону мастерство рельефа проявилось в композиционных изображениях на декоративных вазах, предназначенных для Версаля («Триумф Галатеи», «Триумф Амфитриты»).

С украшением парадной резиденции Людовика XIV, начатым в те годы, связаны две самые знаменитые работы скульптора: «Аполлон, которому прислуживают нимфы» («Купальня Аполлона», 1666), первая прославившая его скульптурная группа, и ставшее апогеем его славы «Похищение Прозерпины» (1699).

Жирардон исполнил модель «Купальни Аполлона» в 1666 году, но работа по переводу её в мрамор заняла ещё пять лет. Она проходила в собственной мастерской скульптора, где ему помогал Т. Реньоден. В этот период Жирардон совершил вторую свою поездку в Италию: Кольбер поручает ему проследить за украшением королевского флота, строившегося в Тулоне. Из Тулона скульптор уехал в Рим и пробыл там до мая 1669 года.

Вторая поездка в Рим, без сомнения, связана с началом работы над группой Аполлона. Эта скульптура самая «античная» из всего созданного мастером. Жирардон воплощает здесь мощь, силу и величественную красоту античности. Современники скульптора не могли не заметить этого. Они сравнивали его с великими мастерами древности. Закономерно, что именно Жирардону поручили реставрацию многочисленных античных статуй в королевских собраниях, и среди наиболее ответственных работ — восполнение отсутствующих рук в группе «Лаокоон».

В 1679 году «Купальню Аполлона» описал Фелибьен: «Солнце, завершив свой путь, спускается к Фетиде, где шесть её нимф прислуживают ему, помогая восстановить силы и освежиться, группа из семи фигур белого мрамора, четыре из которых выполнил Франсуа Жирардон и три — Тома Реньоден». «Скульптора захватил не только сюжет, — отмечает С. Морозова, — но и возможности его интерпретации. Ни одна из античных групп, за исключением „Фарнезского быка“ и „Ниобид“, не включала более трёх фигур. Античная статуя „Аполлон Бельведерский“ послужила образцом при создании Жирардоном фигуры главного персонажа, которая дана в укрупнённом масштабе по сравнению с изображениями нимф за его спиной. Но успех группы был предопределён не только обращением к античному образцу. Её выразительность — в гармоническом соединении естественности и идеальной красоты, современности и тонко воспринятой античности, в единстве высокой интеллектуальности и выраженной в ней духовности 17 века».

Вслед за установкой группы Аполлона в романтический скалистый грот, спроектированный Гюбером Робером, последовали новые заказы для Версаля. Только в 1699 году установлена другая его работа, бесспорно, принадлежащая к лучшим творениям французского искусства XVII века — «Похищение Прозерпины».

Скульптура помещена в центре круглой, изящной по формам и пропорциям колоннады, созданной архитектором Ардуэном-Мансаром. На постаменте цилиндрической формы, опоясанном рельефом с изображением погони Цереры за Плутоном, увозящим на колеснице Прозерпину, возвышается сложная по композиционному и динамическому построению скульптурная группа. В соответствии с назначением этого произведения Жирардон главное внимание уделяет декоративной выразительности скульптуры: рассчитанная на обход со всех сторон, группа обладает большим богатством пластических аспектов.

«Несмотря на влияние Бернини, — пишет С. Морозова, — Жирардон в своей скульптуре во многом противоположен ему. Он разрабатывает группу из трёх фигур, компонуя её по вертикали, добиваясь единства и цельности композиции. Мастерство скульптора в том, что группа высечена из единого блока камня, и с какой достоверностью и естественностью он сумел передать в пластике фигур стремительное движение и накал страстей! По яркости замысла и гениальности воплощения эту группу часто сравнивают с выдающимся творением классицизма 17 века — трагедией Ж. Расина „Ифигения“».

Жирардон работал и в других видах монументальной скульптуры. Так, ему принадлежит надгробный памятник Ришельё в церкви Сорбонны (1694).

В 1692 году в центре Парижа, на Вандомской площади, был установлен памятник королю Франции — Людовику XIV Жирардон создал памятник королю, который о себе говорил: «Государство — это я». Льстивые придворные называли его «королём солнцем».

Король изображён восседающим на торжественно ступающем коне, он в одеянии римского полководца, но в парике. В идеализированном облике Людовика воплощалась идея величия и могущества всевластного монарха. Скульптор нашёл нужные пропорциональные отношения статуи и постамента, а также всего монумента в целом — с окружающим его пространством площади и её архитектурой, благодаря чему конная статуя оказалась подлинным центром величественного архитектурного ансамбля.

С разных мест площади памятник виден был по-разному. Те, кто смотрел на него спереди, видели широкий шаг коня, мышцы, играющие под его кожей, морду с раздувающимися ноздрями, величественную фигуру всадника. При взгляде сбоку зритель прежде всего обращает внимание на повелительный жест протянутой руки. Горделиво откинута голова, лицо обрамляют пышные локоны. Но, несмотря на модный французский парик, на всаднике одежда римского полководца — богато украшенный панцирь, туника, плащ. Если смотреть на памятник сзади, видны рассыпавшиеся по плечам локоны и глубокие складки плаща, на которых играет солнечный свет и выступают резкие тени.

Это произведение Жирардона в течение всего XVIII века служило образцом для конных памятников европейских государей.

Через сто лет, в дни Великой французской революции, памятник как символ королевской власти был уничтожен. Но сохранилась его модель. Она находится в Эрмитаже, занимая центральное место в зале французского искусства второй половины XVII века.

Можно сказать, что Жирардон вместе с Пюже и Куазевоксом выражают всё XVII столетие — эпоху классицизма.

Умер Жирардон 1 сентября 1715 года в Париже.

Скульптура никогда не была для Энку самоцелью. Он рассматривал её лишь как средство проповеди. Так же и люди, которым он оставлял свои фигурки, видели в них не произведения искусства, а объекты поклонения. Скульптуру Энку они наделяли чудодейственными сверхъестественными свойствами, магическими силами. И по сей день в Мино и Хида сохранилось немало поверий, связанных со скульптурой японского мастера.

«В скульптурных работах Энку с огромной силой обнаруживается его чувство формы и материала, — пишет Н. Т. Федоренко. — Выразительность пластики, линии, цвета достигает в них часто уровня непостижимого. Они восхищают и зрение и осязание. Образы, созданные Энку, говорят нам о любви скульптора к материалу, к его природной текстуре, к затаённым в нём выразительным свойствам. Энку обладал способностью увидеть и выявить художественные ценности, таящиеся в дереве. Многие фигуры вырублены так, словно скульптор стремился всего лишь высвободить живой дух образа, который был заключён в самом материале. И порой нелегко установить грани между естественной фактурой дерева и обработанной резцом поверхностью».

Наиболее вероятным годом рождения Энку является 1632-й. Вблизи Каннондо установлен столб. Надпись на нём гласит, что именно здесь в семье крестьянина Като и родился Энку. В то время местность вокруг Каннондо называлась Такэгахана и входила в провинцию Мино.

В Такэгахана жило немало людей, поддерживавших своё существование плотницким ремеслом. Их называли «хандайку» — полуплотники. В свободное от работы на полях время они строили дома, мастерили домашнюю мебель, вырезали из дерева игрушки для крестьянских детишек.

Не исключено, что Энку родился в семье такого «полуплотника», а может, просто жил с ним по соседству. Как бы там ни было, именно от них он научился мастерить себе нехитрые игрушки. Они же и привили ему любовь к дереву.

В жизнеописаниях Энку говорится, что из родного дома он ушёл в двадцать три года и поступил в буддийский храм. Здесь в Кодэндзи он пробыл, вероятно, лет пять—семь. Покидая храм, он уже владел искусством составления «вака», мог писать санскритские значки, рисовать. По обычаю, молодой священник, покидая храм — место обучения, выбирал себе учителя, патриарха буддизма, дабы следовать его учению всю жизнь. Учителем для Энку стал священник Сонъэй из храма Ондзёдзи, что на берегу озера Бива. Некоторое время Энку жил в Ондзёдзи, затем совершил восхождение на гору Оминэ — традиционное место паломничества ямабуси.

• Предыдущая
• 41/136
• Следующая