Улыбка пересмешника - Михалкова Елена Ивановна - Страница 42
- Предыдущая
- 42/63
- Следующая
К дому подъехало такси, перекрыв выезд со двора, и Прохоров насторожился, оторвал взгляд от гипнотизирующих расплывающихся капель: наглый шофер остановил машину перед подъездом, куда зашел сыщик с недобрым взглядом. «Это ничего не значит», – успел подумать Данила, и тут синяя дверь распахнулась, из нее вышел сыщик, раскрыл черный зонт и придержал створку для женщины в облегающем платье, показавшейся за ним следом.
«Красивая, холеная, кажется из Америки», – вспомнил Прохоров, не отрывая от нее взгляда. К этому описанию женщина подходила на все сто. Она могла оказаться кем угодно, но на любовницу сыщика не походила – слишком высокий класс был у бабенки, Данила такие вещи к своим тридцати годам научился определять. Да и в обращении с ней мужик был почтителен: зонт подержал над головой, пока она шла к такси, дверцу приоткрыл, затем прикрыл за ней. Женщина опустила окно и что-то сказала, он в ответ покачал головой. Сквозь размытое стекло Данила видел ее лицо и вглядывался в него жадно, словно пытаясь прочитать по его выражению, о чем идет речь.
Дождь вдруг перестал, и почти в ту же секунду выглянуло солнце. Прохоров видел, как сыщик сложил зонт, посмотрев на небо, где рваные остатки туч уже разгонял ветер. Погода сменилась так внезапно и быстро, как будто поменяли декорации.
Въехавшая во двор машина посигналила такси, и его пассажирку скрыло мягко поехавшее вверх стекло. В следующую секунду такси тронулось, а сыщик, сложив зонт, направился обратно к дому. «Иди, иди, родной, – торопил его Данила. – Иди, не оборачивайся. Уехала она, все...»
Будто поддавшись его приказу, мужик зашел в подъезд, ни разу не обернувшись, и Прохоров тут же завел джип и поехал следом за такси, успевшим скрыться за углом. Он пристроился прямо в хвост черному «Ситроену», не опасаясь, что его заметят – вряд ли водитель станет подозревать слежку. Плана у Данилы по-прежнему не было, как не было даже уверенности, что он едет за нужным ему человеком, но других вариантов Прохоров не видел: будучи человеком действия, он плохо анализировал ситуацию, и обычно мог разложить ее на составляющие лишь постфактум, на спокойную голову. Сейчас у него не было такой возможности: голос Татьяны, умолявшей помочь, всплывал в его памяти в самый неподходящий момент – когда Даниле казалось, что он вот-вот додумается до правильного решения, и лишал его способности трезво мыслить. Он понимал лишь одно: оставаться возле дома сыщика бессмысленно, возвращаться в деревню без всякого результата нельзя. И чтобы делать хоть что-то, ехал за черным такси, наблюдая сквозь заднее стекло светлую, аккуратно причесанную голову сидевшей в нем женщины.
Однако сосредоточившись, Прохоров сумел соотнести рассказ водителя «уазика» со всем, произошедшим в Голицыно, и картина постепенно начала вырисовываться в его воображении. Он подумал о том, что убитый был другом этой красотки, возможно любовником, но по какой-то причине она смогла организовать поиски его тела только сейчас. Значит, хочет отомстить убийце, размышлял Данила. Если бы с ней удалось поговорить, убедить ее, что в результате расследования пострадают невиновные, то Таня могла бы больше не беспокоиться о своем несчастном больном брате. Данила мог бы все объяснить этой красивой американке – если бы только она согласилась его выслушать. «Если не согласится, я ее заставлю».
Когда «Ситроен» затормозил около сквера, Данила так растерялся, что едва не врезался в него. Он полагал, что американка возвращается к себе и он сможет перехватить ее возле квартиры или подъезда, но вместо этого она вышла из машины и, постояв, пощурившись на выглянувшее солнце, неспешно пошла по аллее, не оборачиваясь на такси, которое тут же уехало. Не колеблясь, Данила выскочил из машины и остановился, не решаясь последовать за ней.
В мокром сквере было совершенно безлюдно. Глянцевые листья сверкали, когда на них падали солнечные лучи, а от потрескавшегося асфальта поднимался еле заметный пар. Женщина дошла до места, где дорога раздваивалась, обогнула старый неработающий фонтан и неожиданно для Прохорова повернула обратно. Данила присел на корточки возле машины с озабоченным видом, подозревая, что она заметила слежку, но американка прошла мимо него, разговаривая по телефону.
– Я возле гостиницы, – услышал Прохоров. – Нет, решила прогуляться. Где вы, Александр Васильевич?
Данила обернулся, и в глаза ему бросились грязновато-серые дождевые капли, высыхавшие на безупречной формы щиколотках: она стояла совсем рядом, не обращая на него ни малейшего внимания, словно он был предметом окружающей обстановки вроде мокрой скамейки или столба.
– Он очень опасен, его нужно нейтрализовать. – Она все-таки покосилась на Прохорова, но решила, что он ничего не слышит. Однако слух у Данилы был отменный, и он ловил каждое ее слово. – Оснований для задержания больше, чем достаточно! Вы же сами понимаете... Да, можно. Давить не нужно, нужно лишь заплатить.
Каблучки простучали в обратном направлении. Прохоров встал, сделал шаг в сторону и застыл на месте, тупо глядя вслед женщине с аккуратно причесанными волосами. А та тем временем продолжала напористо и уверенно:
– Экспертиза придет со дня на день. Оснований не было, пока не было тела, а теперь... Да. Ну вот, вы же все понимаете. Да, осталось это донести до него. Надеюсь, что так.
Последовала большая пауза, пока она слушала собеседника, а затем Данила услышал резкое:
– Я хочу, чтобы его задержали, и чем скорее, тем лучше. Это чудовище, а не человек, поверьте мне. Когда его схватят, я смогу спать спокойно. Да. Спасибо. До встречи.
Тихо пискнул телефон, и в сквере наступила тишина, нарушаемая лишь ровным, а оттого почти незаметным шумом машин.
«Все, – понял Данила. – Арестуют Танькиного дурачка, как пить дать». Хоть и просила Таня защитить его, у него, Прохорова, ничего не получилось. Правда, он пока и не пытался...
Сорвавшись с места, он догнал женщину, успевшую дойти до полурассыпавшегося фонтана, и остановился перед ней.
– Простите... мне нужно с вами поговорить.
Вблизи стало видно, что она старше, чем ему показалось вначале. Возраст прятался не в опущенных уголках рта, не в морщинках – как раз морщин у нее совсем не было, – а в выражении лица, во взгляде серых, широко расставленных глаз, в одну секунду изучивших Данилу. Взрослая, опытная, цепкая и очень жесткая – вот как он охарактеризовал бы ее, если бы смог облечь впечатления в слова.
– Поговорите с кем-нибудь другим, – брезгливо бросила она. – Позвольте...
Женщина властно отстранила Данилу и попыталась пройти, но он схватил ее за руку:
– Подождите... это касается вашего дела...
– Мальчик, найди себе другую добычу!
– Мне нужно только поговорить с вами...
– Убери руки! Кому говорят...
Он не отпускал ее, и тогда она прибавила несколько слов, до того грубых, что Прохоров опешил. От такой женщины он меньше всего ожидал услышать грязный уличный мат в свой адрес. Она приняла его за обычного приставалу, и Прохорову кровь бросилась в лицо: да кто она такая, эта высокомерная богатая стерва?! Она ломает жизнь Татьяне, сломает и ему, и даже не узнает об этом! Нет уж...
– Я сказал, послушай меня! – процедил он сквозь зубы, и тут она рванулась в сторону, одновременно попытавшись ударить его ногой в пах.
Данила отреагировал молниеносно: уклонившись, развернул ее спиной к себе и сжатым кулаком ударил по затылку. Женщина тотчас обмякла, и он вынужден был подхватить ее на руки, чтобы она не упала на асфальт. В первый момент Прохоров с ужасом подумал, что убил ее, и руки у него похолодели... Но затем в глаза ему бросилась синяя жилка, бьющаяся на ее шее под тонкой кожей, и он снова начал соображать. «Она всего лишь без сознания. Скоро придет в себя».
Больше Данила не раздумывал: подхватив ее на руки, пошел к джипу, широко улыбаясь и говоря что-то прямо ей в лицо – в надежде, что из проезжающих мимо машин невозможно разглядеть, что происходит на самом деле. Чтобы достать ключи, ему пришлось прислонить ее к дверце, и она тут же повалилась вниз, прямо в мокрую траву. Подол платья у нее задрался неприлично высоко, и стало видно, что на ней чулки, а не колготки.
- Предыдущая
- 42/63
- Следующая
