Виолетта. Белый единорог - Багазова Алина - Страница 25

— Не ему. Школе. Ты ведь искупалась не целиком. Пришёл за тобой, посмотрел, оценил, посчитал, что в этом нет ничего страшного и ушёл. Тебе очень повезло.

— Догадываюсь…А разве он не плюётся огнём? — я припоминала об этом мифическом чудовище всё больше и больше.

— С тех пор, как он живёт в гроте и является Стражем Водопадов — нет. Также он больше не «кипятит пучину морскую», — нараспев процитировала Лина, — осталось только вот это: «на шее его обитает сила и перед ним бежит ужас…»

— Да уж, до самых костей прочувствовала…

Я поёрзала, на камнях сидеть было неудобно, жёстко.

— То есть, если я приду в его грот одна, он меня пропустит?

— Кто знает… — улыбнулась Лина, — может да, может нет. Этого даже я не могу знать. Вот когда соберёшься — загляни ко мне, скажу точно.

— Спасибо, — кивнула я, раздумывая, — пока мне это ни к чему.

Мы помолчали.

— Лучше тебе уйти сейчас, — с нежной тревогой проговорила вельва, — сюда идёт ваш Учитель, и не в самом хорошем настроении…

Она вздохнула.

— Ага, спасибо! — я вскочила.

— Он ещё далеко. Ты успеешь спуститься, с камней лучше не переноситься… А оттуда сразу уходи домой. Ещё один совет напоследок: когда ранят тело — не позволяй пораниться душе. Это очень важно, — эти слова прозвучали грустно.

Я замерла на миг.

— Поспеши! — подтолкнула вельва, блеснув глазами — Спасибо! — воскликнула я, уже карабкаясь вниз.

— Приходи… — эхом прозвучало мне вслед.

Я жутко опасалась, что столкнусь со Стефаном. Когда он в плохом настроении — не моргнув, порвёт, как Тузик грелку, а потом даже не вспомнит, что была такая вот девочка, Вилка…Посему я, поминутно оглядываясь и рискуя сломать ноги, скатилась вниз с каменной насыпи и побежала к пирсу. На миг замерла около него, вспомнила Вольку вдруг, и быстро потёрла кольцо.

А дома меня ожидал сюрприз — «в хлам» пьяная мама ломилась в дверь моей комнаты.

Хорошо, что я предварительно закрыла её на ключ.

— Вилка, открой, я знаю, ты дома! Ты почему не на работе? Открой немедленно! — вопила мама заплетающимся языком.

А я лежала без движения, смотрела в потолок и думала о том, как неплохо было бы её искупать в Водопадах Силы… Но понимала, что не поможет. Пьяную её туда не дотащишь, трезвая — сама не пойдёт. А раскрывать кому-то из людей факт существования Школы — значит навсегда потерять для себя возможность продолжить обучение.

Через минуту стук прекратился. Мама ушла к себе, тут же забыв про меня. Ну, вот и закончились мои спокойные часы… Интересно, где она ночевала?

Прислушавшись, я констатировала, что мама в своей комнате и без движения, спит, вероятно. Хорошо.

Жизнь, мимоходом удивив меня, вернулась в своё обычное русло.

Лето подошло к концу как-то внезапно, словно одним махом разрубили старые декорации и обнажили новые — серые, пасмурные, совсем не яркие. Погода резко поменялась, зачастили дожди, а мои мечты о сухой осени канули в никуда.

В Школе всё шло обыденно, до скучного размеренно: занятия, тренировочные бои, медитации… Хоть каким-то развлечением были только эксперименты с переменой внешности. Жанна сделала себе «пластическую операцию» на нос, а также выкрасила отдельные прядки смоляных волос в ярко-оранжевый цвет и выглядела весьма интригующе. Интересно, какова она дома? Сильно отличается реальная девушка от ученицы Школы.

Это весело, интересно и прикольно — видоизменяться здесь. Почти сразу все делают это, приходя в наши ряды. Создать любой облик — не проблема. Поддерживать тоже.

Правда, требует затрат энергии, но небольших. Я слышала, что Светлые не прибегают к подобному, они по крохам копят энергию. И зря! Чувство самоудовлетворения создаёт дополнительный источник энергии.

Единственное, что поменяла я здесь в своём внешнем виде — одежду. Длинное, чёрное, развевающееся платье и поверх него кардиган такого же непроницаемо чёрного цвета, идущий книзу клиньями, похожими на сложенные и опущенные крылья.

Да ещё, пожалуй, немного удлинила свои каштановые прямые волосы. Остальное оставила, как есть. Особо не раздумывала, что ещё можно в себе поменять. Никогда не была слишком придирчивой к собственной внешности, не размышляла, что мне нравится в себе, а что — нет…

Осень в Школе началась на редкость спокойно. Светлые не вызывали на бой, вообще вели себя тихо, вместо того, чтобы воспользоваться слабостью и беззащитностью одного из самых сильных наших Воинов. Но что-то зрело, мы все это чётко ощущали.

Я ещё один раз побывала у вельвы Лины, но она поведала лишь, что сейчас как раз мы все стоим на распутье множества вариантов и пока ничего конкретного не известно. Короче, по сути ничего не сказала…

И в реальности у меня всё шло гладко. С работой больше проблем не было. Наоборот — теперь Аскольд был целиком и полностью в моём подчинении, я даже не прилагала больше усилий к этому. Он был привязан ко мне, как собачка поводком и не пытался сопротивляться. В обычные ресторанные субботники я уже не пряталась, а сидела с ним вместе за столом. Вёл главарь этой бандитской шайки себя корректно, даже напившись не хамил и не приставал. Меня это удивляло и радовало. Как удалось исподтишка выяснить у Анжелки — почтительное поклонение было распространённой реакцией на зомбирование. Ну, ей виднее, у меня-то опыта ещё такого не было.

К тому же он мне и деньгами очень помогал, зачастую безо всяких моих просьб. В общем, можно сказать — почти Антон, только не распускает рук. И чувств не вызывает никаких, кроме тёплого ровного удовлетворения. Его дружки, конечно, удивлялись, что в моём присутствии он — тише воды, ниже травы, но зубоскалить не решались. Аскольд приказал им молчать на эту тему. Я так думаю, в связи со своей гражданской женой… ну и ладно, разбивать семьи — не моё, лучше пусть девушка спит спокойно.

В это осеннее сентябрьское утро я проснулась с ощущением тоски и чего-то неотвратимого. День «Х» совпал с выходным. Словно робот, делала домашние дела, сходила в магазин за продуктами, приготовила. Но мысли были только об одном…

Мама, к счастью, была на работе и не лезла в душу.

А после обеда я выглянула в окно, посмотрела на погоду, оделась и покинула квартиру…

«Зачем каждый год послушно тащусь на кладбище, как верная вдова?» — кисло подумала я, проходя через кладбищенские ворота.

Погода, и без того серая и унылая, по осеннему мрачная, низко нависшими чёрными тучами грозила мне колючим дождём. Впрочем, пока это были лишь угрозы. В этом году осень была значительно холоднее прошлогодней, я куталась в лёгкое, но всё же пальто.

Сегодня вторая годовщина со дня смерти Антона. Именно в этот день. В прошлом году я посетила его могилу назавтра, потому что не хотелось столкнуться с родственниками. И была права. Когда я увидела, сколько свежий венков и цветов украшает могилу, то даже засомневалась — Тоша ли там похоронен? Словно весь город побывал, чтоб отдать ему дань. Дань, которую он не заслуживал и наполовину… Кто он был по сути? Бездельник и наркоман. Но, для родителей их чадо всегда останется самым-самым… Даже если погибает за рулём автомобиля, накачанный наркотиками. Надеюсь, сегодня там уже никого нет, потому что время давно подвалило к вечеру.

На сами похороны я тогда так и не пошла. Слишком свежа была рана, нанесённая бывшим парнем. Да и Стефан посоветовал там не появляться.

И зачем я теперь прихожу сюда и сижу тут, как неприкаянная, совсем недолго, но что-то словно заставляет меня тащиться сюда в любую погоду. В прошлом году, например, был сильный ветер, пронзительный, ледяной. Угораздило же Антона умереть осенью!

Я шла по дорожке мрачного, совершенно безлюдного кладбища, провожая взглядом могилы. Вот зачем нужны они? Человек умирает и должен полностью исчезать с лица земли. А не храниться в ней, как некая драгоценность. Тело после смерти подобно отжившему, истлевающему хламу. Разве мы храним у себя в домах старые ветхие, уже ненужные нам, вещи? Нет, конечно же, есть такие люди, которые сохраняют всё «впрок», «на всякий случай». Но какой «случай» может возникнуть в отношении мёртвого тела? Люди элементарно создают себе иллюзию постоянного присутствия ушедшего в этом мире. Ну и ещё возведённым надгробием как бы говорят: «вот мы какие заботливые, храним память…бла-бла-бла…».