Пять имен. Часть 1 - Фрай Макс - Страница 55

Мы выбрали себе девятиэтажку за пару домов от Гориипа, после долгих споров сошлись на седьмом этаже, и теперь с очень кислыми минами свои новые владения изучали.

— Мда, ну хотя бы три комнаты, — Терикаси пытается оптимистом побыть.

— Угу, а мебель-то какая шикарная, етить, — восхитилась Лянхаб, разглядывая раскладные диваны и продавленные кресла.

— Черт, и почему я не божество мебели, — я уселась в одно из кресел и поняла, что сидеть в нем неудобно совсем.

— А чего вы хотели, дорогие? — Терикаси продолжает бодриться — Они сюда приходят, падают, спят, встают и похмеляться идут. Им комфорт ни к чему.

— А я-то думала, что у нас мир идеальный, — грустно сказала я, продолжая ерзать в кресле.

— Конечно, идеальный, — убежденно заявил Терикаси. — И ничего лишнего, прошу заметить.

Лянхаб взгромоздилась на диван, который очень жалобно скрипнул, и попыталась в себя уйти.

— Э, милые, не расслабляться, — Терикаси жажда деятельности обуяла, видимо, он новую встречу с Ронах предвкушает. — Надо все-таки понять, как нам этого маньяка излавливать.

— Вот мне, кстати, чего странно, епть — Лянхаб неожиданно вернулась из себя. — Если все живут так близко и ходят так вместе, как он вообще убивать умудряется.

— Ну, тут все просто, либо в квартирах, либо, что вероятнее, они все домой в таком состоянии идут, что мир кончиться может, они все равно не заметят, — я сижу и пытаюсь наколдовать хотя бы кофейный аппарат, с помощью которого можно пенку для капучино взбить.

— Сейчас кофе попьем и пойдем с местным населением общаться, слово за слово что-нибудь да выплывет, надо же им говорить о чем-то, — Терикаси стоит у меня над душой и активно предвкушает капучино.

— Готово, вроде. — Аппарат получился вполне себе ничего, маленький и с пеновзбивалкой, как и хотелось. А дальше это все дело пяти минут, пенку взбить, из молока наколдованного, растрясти ее по чашкам с кофе аккуратно и наслаждаться до полного изнеможения.

— Хотя кофейня была бы лучше, честно говоря.

— Не играла ты в детстве в шпионов, Каф, — сказал Терикаси, схватив чашку.

— Ну да, шпионы. Верблюды идут на хуй, Штирлиц живет этажом выше, — процитировала Лянхаб со своего дивана.

— Это на восьмом, что ли? — невозмутимо поинтересовался Терикаси.

Понятное совершенно дело, что до того, как стать божествами, мы все были людьми. А когда перестали ими быть, мир наш этот, по доброте душевной, оставил нам все привычки и все воспоминания. Привычки мы используем активно очень, а вот воспоминания того мира — только когда повыпендриваться надо. Больше они тут ни к чему совершенно.

Я с сожалением допиваю капучино, тушу сигарету в металлической пепельнице (просто не смогла себе в этом отказать, наколдовала) и всем своим видом показываю, что труд, оборона и прочие общественно-полезные вещи теперь мне вполне по плечам, обоим.

Мы опять сделали лица подепрессивнее и поплелись в «Гориип». Когда мы наконец справились с дверью, которая весила как небольшое стадо слонов, и вошли, внимания на нас, несмотря на все Лянхабовские матюги и наши почти матюги, никто не обратил совершенно. В зале сидело человек двадцать божеств, все уже не особо трезвые и очень унылые. У меня от их настроения аж голова начала болеть. Хотя божествам такого вроде не полагается. Но в Галлавале все по-другому, видимо. Иначе как бы местные жители от похмелья мучились.

Мы уселись за свободный столик, закурили и стали смотреть по сторонам. Увиденное впечатляло. Потому что беспросветность в глазах сидящих была совершенно бесконечной. При этом они умудрялись как-то весьма живо между собой общаться. И смеяться даже. Хотя от этого смеха хотелось пойти и повеситься на первом фонарном столбе. Прямо у входа.

Вдруг к нам подошло двухметровое божество с длиннющими волосами, собранными в хвост, грохнуло перед нами замызганный талмуд и пробасило:

— Добро пожаловать. Я Гориип, это понятно, наверное. В общем так, драться на улице, спать дома, с жалобами на жизнь ко мне не приставать.

— Э, ну нам тогда три водки, кувшин томатного сока и поесть что-нибудь, — Терикаси абсолютно ошалел от душевности хозяина заведения. Мы с Лянхаб просто очень красиво открыли рты и проводили Гориипа взглядом.

— Нет, его тоже можно понять, он тут единственный живой, не считая второго хозяина. Ему это все наверное уже совсем осточертело.

— Угу, тудыть, можно. Тут, Каф, все понять можно. Только совершенно не понятно, на хрена это делать. В конце концов, мы не понимать сюда приехали, а расследовать. Так что не будем в сантименты влезать, — Лянхаб стала какой-то совсем суровой, видимо, от всего увиденного.

— А я вот вернусь в Ксар-Сохум и отрежу Киолу то, с помощью чего люди детей делают, — мечтательно сказал Терикаси.

— Что ж вы злые-то такие, а? Ну понятно, что не сахар здесь, и даже не фруктоза, но если мы крыситься станем, нам что, полегчает резко? — я тоже начинаю потихоньку из себя выходить.

Гориип поставил перед нами наш заказ, посмотрел на нас странно и ушел за свою стойку. На стойке обнаружилось огромное объявление «Разговаривать с барменом за жизнь строго запрещено.»

— Ты права, Каф, пожалуй что. Давайте, что ли, приобщаться к местной культуре.

Мы смешали себе по Блади Мэри, выпили, поели принесенной еды, опознать которую не удалось, и стали слушать и смотреть, в надежде, что к нам сейчас хоть кто-нибудь подойдет познакомиться.

Но божества оказались какими-то абсолютно не желающими общаться. То есть, они смотрели с жалким подобием интереса, но никаких попыток не предпринимали. Пришлось продолжать общаться между собой.

— Слушайте, — говорю я, уже не особо справляясь с разговаривательными функциями. — Может, нам с Гориипом поговорить, он тут единственное разумное божество, вроде бы.

— Угу, как же. Ты вон, табличку на стойке видела, епта? Мы с ним целых несколько раз поговорим, при таком-то отношении, — Лянхаб изучает томатный сок на дне стакана. — Хотя колоритный такой дядька, и не дурак, вроде.

— Не, с ним говорить точно нельзя, — Терикаси вдруг переходит на шепот. — А вдруг это он убийца. Ему просто осточертела эта пьяная толпа, вот он проблемы своими способами и решает.

— Хотелось бы, кстати, знать, что это за способы такие. Ты вот попробуй убить мало того, что божество, так еще и мертвое, — я начинаю подозрительно коситься в сторону барной стойки. Гориип протирает стаканы и время от времени посматривает в нашу сторону, вызывая у меня еще больше подозрений.

— Или у нас паранойя, — говорит Лянхаб. — Или мы просто пьяные. Или город так действует. Или…не пойти ли нам домой.

— Да, домой — мысль правильная, — Терикаси встает и, пошатываясь, направляется к выходу. Мы, не менее пошатываясь, идем за ним. На лицах сидящих божеств появляется самое настоящее удивление. Видимо, тут не принято в такую рань по домам расходиться.

— Что-то мы не совсем так сделали, — говорю я уже на улице, после очередной борьбы с дверью, которая, с учетом состояния, показалась еще тяжелее.

— Ничего, спишут на то, что мы новенькие, епть — легкомысленное заявляет Лянхаб.

— Может быть. Но завтра придется дольше сидеть, это точно. Как бы это только не пить столько, а то точно все расследование коту под хвост, — Терикаси берет нас под руки, и мы идем по направлению к дому. По примерному направлению.

— Завтра надо будет еще за Гориипом как-то проследить, он и правда какой-то подозрительный, — вспоминаю я.

— Ага, но это все завтра, завтра, — Терикаси явно не терпится до дома добраться. Мне тоже.

Мы завалились в свою квартиру, попадали по диванам и уснули, подтвердив тем самым слова Терикаси о практичности этого мира.