Охотник - Хантер Джон - Страница 12

• Предыдущая
• 12/62
• Следующая

До сих пор нам не приходилось встречаться с капитаном Херстом, одиноким англичанином, имевшим небольшое ранчо в кратере. Но однажды из Аруши прибыл посыльный от районного комиссара. Несмотря на жару и недостаток воды, он бежал всю дорогу, неся свое сообщение в расщепленном кончике палки. В донесении сообщалось, что капитан Херст умер. Его слуги, не зная, что мы находимся поблизости, сообщили об этом в Арушу, спрашивая, как поступить. Комиссар просил меня расследовать обстоятельства смерти капитана Херста и доставить в Арушу его имущество.

Мы направились в ранчо капитана. Старший по дому доложил мне, что хозяин был убит слоном десять дней назад. Капитан Херст ранил животное в плечо. Слон-самец бросился наутек в густые заросли, а Херст, пытаясь перехватить его, обошел кусты с другой стороны и встретился со слоном. Прежде чем капитан успел вскинуть ружье, слон схватил его своим хоботом.

Юноша сказал:

— Слон схватил буана[14] Херста, понес его к ближайшему дереву и стал бить о ствол. Буана закричал, и слон ударил его еще раз; буана крикнул второй раз — слон ударил еще сильнее. После этого буана перестал кричать — слон бросил его и ушел.

Не было никаких оснований сомневаться в правдивости рассказа.

Капитан Херст жил в небольшой, крытой тростником хижине у самого края кратера. Он мог по вечерам сидеть на крыльце и наблюдать редчайших диких животных — картина, едва ли доступная другим смертным. К тому же климат в Нгоронгоро отличный. Несмотря на то, что гора находится всего лишь в нескольких сотнях миль от экватора, большая высота кратера делает это место прохладным и приятным. Оно недоступно ни холоду зимы, ни жаре лета. Здесь вечная весна. Кругом в изобилии водится дичь. У самых дверей хижины — родник холодной воды. В лесах полно всяких плодов. В таком окружении человек может жить счастливо, как в эдеме. Осмотревшись, я пришел к выводу, что был бы рад провести остаток моей жизни в Нгоронгоро.

У капитана было мало имущества. Он имел небольшое стадо страусов, которых держал в загоне из колючего кустарника. По-видимому, он собирался торговать страусовыми перьями. Я открыл ворота загона, чтобы выпустить птиц на свободу, но они не уходили. В конце концов мне пришлось сжечь загон, чтобы выгнать их. Едва пламя утихло, как глупые птицы возвратились и стали на горячий пепел. Какова была их дальнейшая судьба — я не знаю.

Более трудную проблему представляла замечательная свора австралийских гончих, которую капитан Херст держал для охоты на львов. Эти огромные собаки были похожи на крупных борзых. Вид у них в тот момент был жалкий, — слуги Херста со времени его смерти уделяли им очень мало внимания. Я приказал накормить свору. Несчастные собаки, по-видимому, поняли мои добрые намерения и повсюду ходили за мной по пятам.

Наши клиенты не хотели возвращаться в Арушу с имуществом капитана Херста. Они хотели продолжать свое путешествие на восток через равнину Серенгети до Табора, где можно было сесть на поезд и добраться до побережья. Естественно, что их желания мы обязаны были выполнить в первую очередь. Поэтому мы с Фурье решили: следовать за американцами до Табора; после их отъезда Фурье останется в Таборе, чтобы препарировать и отправить трофеи, а я вернусь с носильщиками к кратеру Нгоронгоро для того, чтобы взять имущество Херста и направиться в Арушу.

Путешествие вниз по восточному склону кратера и через равнину Серенгети до Табора прошло без приключений. Здесь я простился с нашими клиентами и отправился с носильщиками в обратный путь к Нгоронгоро. Андоло остался помогать Фурье готовить трофеи к отправке.

Вернувшись к кратеру Нгоронгоро, я остановился на несколько дней в хижине Херста, готовясь к длительному путешествию.

Несколько дней спустя мы вышли в Арушу. В имуществе капитана Херста были бидоны для молока. В то время в Восточной Африке бидоны считались довольно ценным товаром. Мы навьючили эти бидоны на ослов и пустились в путь. Когда вышли на равнину Серенгети, наступил такой сильный зной, что носильщики упросили меня делать привал днем, а двигаться ночью. Я согласился, хотя меня одолевали сомнения. Мы отдыхали в жаркое время суток, а вечером снова выступали.

Через несколько миль пути собаки начали лаять. Сначала я не мог понять причины их поведения. Затем со всех сторон послышалось ворчание львов. Звери почуяли присутствие ослов и окружили сафари, выжидая момента для нападения. Я скомандовал собрать ослов вместе и образовать вокруг них кольцо. Несмотря на это, львы не отставали, они намеренно обошли нас с наветренной стороны, чтобы дать ослам почувствовать свой запах.

Как только запах львов дошел до ослов, несчастные животные буквально взбесились от страха. Носильщики цепко держали животных за головы, однако ослы становились на дыбы и брыкались. Удары копыт наносились точно. По мере того, как львы приближались к каравану, удерживать обезумевших животных становилось невозможно. Кругом царил беспорядок: ослы кричали, львы ревели, носильщики старались перекричать друг друга, а жестяные молочные бидоны, ударяясь друг о друга, издавали звуки гонга. Я стал стрелять в львов, но в ответ услышал только яростный рев. Удерживать ослов было уже невозможно. Я скомандовал носильщикам отпустить проклятых животных. В одно мгновение они исчезли в темноте, причем от навьюченных на них бидонов раздавался такой гром, как будто рядом находился котельный завод. Если бы я не удержал собак, то и они бы пустились вслед за ослами.

Я знал, что с ослами будет покончено — они будут съедены, но ничего не мог предпринять. Я сказал носильщикам, что мы сделаем привал на остаток ночи. После этого я сел и закурил трубку. Затем выкопал в песке ямку и улегся, подложив под голову свой шлем. Я проспал до утренней зари.

Когда рассвело, я пошел по следу ослов и вскоре наткнулся на следы десяти львов — одного самца и девяти самок. К моему удивлению, следы львов вели совершенно в ином направлении. Через несколько минут я увидел наших ослов, стоявших тесной кучкой на открытой равнине. Никаких признаков львов не было.

Идя обратно по следу ослов, я обнаружил, что ночью напуганные животные бросились в самый центр прайда. Навьюченные на ослах бидоны гремели столь оглушительно, что львы разбежались, не зная, что за животные напали на них. Полагаю, что это единственный случай в истории, когда ослы одержали победу над прайом львов.

Наш сафари прибыл в Арушу без каких-либо происшествий. Я отправил имущество капитана Херста его брату, проживавшему в Найроби. Несколько дней спустя мне пришлось лично встретиться с этим джентльменом. Он рассказал мне, что после смерти брата получил в наследство юридический документ, дающий ему право на аренду кратера Нгоронгоро в течение 99 лет.

— Мне это место ни к чему, — заявил он. — Я с радостью уступлю вам его в аренду за 45 рупий в год.

Я посоветовался с женой по поводу этого предложения. Мы с ней решили, что, поскольку кратер находится в столь малодоступной местности, он мог бы пригодиться нам лишь в том случае, если бы мы хотели похоронить себя там на всю жизнь. Кто мог подумать, что в один прекрасный день до кратера Нгоронгоро будет всего лишь два дня пути на автомобиле, и он станет одной из достопримечательностей Африки! В то время недвижимость, казалось, ничего не стоила. Никому в голову не приходило, что когда-нибудь африканские степи покроются фермами, а городки станут расти, как поганки после дождя. Нам казалось, что все богатство заключается в слоновой кости и звериных шкурах. Поэтому я сказал господину Херсту, что не могу принять его предложение.

После этого похода я прочно завоевал звание профессионального охотника. Ценой тяжелого опыта мне пришлось познать истину, высказанную старым охотником-профессионалом:

— Не в диких зверях заключены трудности этой профессии, а в… клиентах.

Большую часть из 20 лет, прожитых в Африке, я провел, снаряжая и сопровождая охотничьи сафари в любую точку огромной территории: от Бельгийского Конго до Южной Абиссинии. Мне пришлось сопровождать принца Шваренбергского с принцессой, барона и баронессу Ротшильд, представителей европейской знати, индийских раджей и магараджей, множество американских миллионеров. Кроме того, я часто сопровождал спортсменов-охотников, имевших весьма скромные средства и копивших долгие годы деньги, чтобы поехать в Африку поохотиться на крупных зверей.

• Предыдущая
• 12/62
• Следующая