Над сладким Босфором - Хэмпсон (Хампсон) Энн - Страница 8

• Предыдущая
• 8/39
• Следующая

– И не говорите! – Салли поморщилась. – Наверное, большую часть своего времени я занимаюсь тем, что завязываю шнурки, вытираю носы и пытаюсь втолковать маленьким… ангелочкам, что меня зовут не «мама».

За несколько минут до конца уроков Гвен зашла в класс Джанет.

– Как ты себя чувствуешь? Лучше? – спросила она, озабоченно глядя на бледное лицо подруги.

– Так себе…

– Значит, ты сегодня не придешь?

– Приду. Мне просто надо передохнуть. – Они втроем были приглашены на день рождения, после чего собирались пойти в ночной клуб послушать знаменитую исполнительницу народной музыки, которой и принадлежал этот клуб. – Я полежу немного, может вздремну. Ты же сказала, что все собираются к девяти?

– Верно. О транспорте не беспокойся. Если я не смогу заехать сама, попрошу Четина.

Несмотря на весь ее оптимизм, Джанет не стало лучше к восьми часам, когда надо уже было собираться на вечеринку. У нее по-прежнему болела голова, и она едва устояла на ногах, когда встала с дивана. Наверное, поможет ванна, решила она и собралась подняться наверх, когда у двери на веранду появился Крейг. Она прошла через комнату, чтобы открыть ему. Он зашел вернуть Марку книгу.

– Его еще нет дома, – сказала Джанет. – Я думаю, они с Тони задержались в университете, иногда это случается.

Крейг, казалось, не слышал ее. Он внимательно смотрел ей в лицо.

– Ты нездорова? – спросил он, нахмурившись. В его голосе послышалась озабоченность, но Джанет решила, что ей показалось.

– Нет… просто устала. – Она слабо улыбнулась. – Эта неделя была на редкость тяжелой.

– Дай-ка я посмотрю на тебя. – Он повернул ее голову к свету, чтобы лучше рассмотреть. – Хм… Понятно. – У Джанет создалось впечатление, что он поставил диагноз, причем вполне утешительный. – Тебе лучше поскорее лечь в постель, а если ты останешься завтра дома и отдохнешь, все будет в порядке.

Решительность, с какой он начал командовать, удивила и рассердила Джанет; когда она заговорила, в голосе ее прозвучали нотки вызова.

– Я не могу лечь, я иду в гости.

– В гости? – Он был поражен. – Неужели это так уж важно?

Джанет вспыхнула. Она никак не могла взять в толк, почему он распоряжается. То, что он давний друг ее брата, вовсе не давало ему такого права… хотя он, вероятно, думал иначе.

– Да, важно. – Она произнесла это вполне сдержанно. – Я пообещала.

– Куда же ты идешь? – спросил он почти раздраженно. – Какой визит может быть таким важным?

– На вечеринку! – с вызовом выпалила Джанет. Наступила странная тишина, потом Крейг тихо сказал:

– Ты, конечно, шутишь?

Джанет опустила глаза под пристальным взглядом Крейга, который ясно говорил, что она ведет себя как дура. Он был прав. У нее была такая слабость, что если бы он повел себя более дипломатично, стал бы ее убеждать, а не приказывать, она бы охотно – даже с признательностью – поступила бы так, как он советовал. Но его диктаторские поползновения следовало пресечь.

– Я вовсе не шучу, – ответила она и добавила саркастически: – Мне очень жаль, что эфенди не одобряет…

– Я совершенно… – Он осекся, поняв, что зашел слишком далеко. – Подумай, – сказал он совсем другим тоном. – Ты не в состоянии никуда идти, и сама прекрасно это знаешь!

Джанет закусила губу от досады, что он прочитал ее мысли; ей очень хотелось, чтобы он оставил свой высокомерный тон, заставляющий ее поступать наперекор, пусть даже она и понимала, что это глупо. Спор с ним сильно утомлял ее; спокойнее было бы покориться, но мешала гордость.

– Я все же пойду, – заявила она. – Извини, мне надо собраться. – У двери она обернулась. – Может быть, тебе не стоит ждать?

– Я подожду! – резко бросил он. – Как ты намерена добираться?

Она слегка замялась, прежде чем ответить, и это не осталось незамеченным.

– За мной заедут. – Не услышав от него никаких комментариев, она повернулась и вышла из комнаты с надеждой, что за ней заедет Гвен, а не Четин.

Вспоминая, что Крейг был готов сказать «запрещаю», Джанет ощутила как свою победу, что ему пришлось сдержаться. Он так привык приказывать, что отпор его воле оказался для него неожиданным и неприятным.

Войдя в гостиную, Джанет увидела, что Крейг стоит у окна, глядя на пролив. Высокая прямая фигура, четкий профиль, освещенный слабым светом единственной лампы бра – все это создавало мрачное и грозное впечатление. Вдруг Джанет вспомнила, как Гвен однажды сказала о нем: «Я видела Крейга Флеминга всего несколько раз, но он показался мне холодным, как мраморные боги, которых он откапывает!»

Он обернулся и вполне равнодушно взглянул на Джанет.

– За тобой заезжал Четин, – спокойно сообщил он. – Я сказал, что ты не поедешь.

– Ты… – Она смотрела на него в изумлении. – Что… что ты сказал?

– Я думаю, ты меня расслышала. Я попросил его извиниться за тебя.

Она не могла вымолвить ни слова – гнев душил ее. С каким наслаждением она высказала бы ему все, что о нем думает, но, как всегда, вовремя вспомнила, что он хороший друг ее брата. Ничего страшного не случилось бы, даже поссорься она с ним, но наверняка это как-то сказалось бы на отношениях между друзьями.

Ее гнев сменился обидой при мысли, что он в конце концов одержал над ней верх, но тут все оставшиеся силы покинули ее, и Джанет смогла только проговорить:

– Ты не имел никакого права отсылать его…

Подойдя к дивану, она села и вдруг испугалась: неужели она заболела какой-то неведомой восточной болезнью?

– Если ты сейчас же не поднимешься наверх, то потом не сможешь сделать это сама, – напомнил Крейг спокойно и с легкой горечью добавил: – Я уверен, что в таком настроении тебе неприятна даже мысль, что мне придется нести тебя наверх на руках.

Он вышел, чтобы найти миссис Байдур. И уже через несколько минут та помогала Джанет лечь в постель. Лежа под прохладной простыней, Джанет с удивлением поняла, что ей было даже приятно принять чью-то помощь, и пожалела, что сразу не послушалась совета Крейга. Он ушел домой, но вскоре она вновь услышала его голос. Когда он вошел в комнату, даже не постучав, она решила, что он узнал у экономки, легла ли она в постель.

– Приподнимись и выпей вот это, – велел он, подавая ей стакан.

Джанет взяла его и поморщилась от странного запаха.

– Пахнет ужасно… наверное, мне это не поможет. В конце концов, ты же не знаешь, что со мной.

– Еще как знаю. А сейчас пей.

Она подчинилась, но смотрела на него вопросительно.

– Я думала, это дети виноваты… они меня здорово вымотали, я просто с ног валюсь.

– Это погода виновата, – объяснил он с улыбкой. – На тебя плохо влияет сирокко. – Он объяснил, заметив удивление в ее глазах: – Это ветер, он дует с юга и оказывает на некоторых людей странное воздействие: вызывает сонливость, лишает жизненных сил. На одних он действует сильнее, на других меньше. Моя бабушка от него пластом лежала, а ведь она была к нему привычна. Сирокко влияет даже на рыбу, – сказал он, и увидев недоверие во взгляде Джанет, добавил: – Я не шучу. Рыба начинает медленнее двигаться.

– Но здесь часто дует южный ветер, – заметила она, – а я еще ни разу не чувствовала себя так плохо.

– Не всякий южный ветер – сирокко. К счастью, он дует не так часто, – объяснил он.

– Значит, это он выбил меня из колеи, – признала Джанет. – А на тебя он совсем не действует?

– Не в такой степени. Поэтому я сразу догадался, что с тобой.

Теперь Джанет приятно балансировала на грани дремоты; она подозревала, что в этом сыграл свою роль напиток, который дал ей Крейг. Извиняющимся тоном она сказала, что у нее просто слипаются глаза.

– Знаю. Помни: завтра тебе надо хорошенько отдохнуть, а то в субботу не сможешь отпраздновать день рождения королевы.

– Я не… приглашена… – Она знала, что все получили приглашения, но ее почему-то забыли, и это очень огорчало. Она еще что-то сказала, потом у нее закрылись глаза и она почти заснула. Как бы издалека она услышала его слова, что он может привести с собой гостя на праздник… и после не слышала уже ничего: она спала.

• Предыдущая
• 8/39
• Следующая